Крыса в чужом подвале. Часть вторая.

− Горе не повод становится глухой и слепой, − укорила девушку бэну Лея. - Даже если эта глухота и слепота вызваны молитвой.

На Леи ди Буи черная одежда траура по брату. Траур в доме носили все. От молодого слуги до фрайха Геша, сменившего свой се-ребряный доспех на вороненую кирасу. Все кроме Аяш. Девушка на отрез отказалась надевать траур, до той поры, пока не получит неопровержимых доказательств гибели отца. Ни один из доводов не давал оснований увериться в смерти севаста Буи. Или же сердце любящей дочери отказывалось принимать их.

− Я слышала, что вы стучали, − ответила Аяш.

− Слышала? Тогда почему не ответила? Не надо обманывать и обманываться, − вздохнула бэну Лея. Ей было искренне жаль пле-мянницу. Еще совсем недавно в жизни Аяш предстояло произойти переменам. Конечно в хорошую сторону. А вместо этого траур!

− Я слушаю вас, бэну?

− Ты так торопишься выпроводить меня.

− Конечно, нет!

− Тогда почему сразу слушаю?

Бэну Лея недовольно поглядела на холст. Когда знаешь человека с пеленок, увиденное не покажется добрым знаком. Никогда раньше Аяш ни увлекалась вышиванием портретов.

− Мне необходимо с тобой поговорить.

− Я слушаю, − повторила Аяш и вынуждено отвернулась от холста.

− И поговорить я с тобой хочу по поводу твоего замужества.

− Разве теперь время? - возмутилась девушка.

− Возможно и не время, но срок траура истекает...

− Никакого траура нет, − твердо заявила Аяш, невольно сама себя, загоняя в ловушку. Ловушку, о которой и не подозревала.

− Раз ты так считаешь, тем более нет причин, во всяком случае, для тебя, откладывать этот разговор.

− А может, стоит отложить? - спохватилась Аяш. − До того момента пока все прояснится.

− Я не знаю, что может проясниться, не уверена что прояснится когда-нибудь. Но одно я знаю точно. Твой отец меня бы поддер-жал.

− Почему вы так уверены? Вы находите уместным затевать какие-либо торжества?

− А почему они не уместны? Этого хотел твой отец.

− Тогда чего вы хотите от меня? - нахмурилась Аяш.

− Твоего согласия и... понимания, − с паузой объявила бэну Лея.

− Нет!

− Ты не дослушала, - укорила племянницу бэну Лея, словно не услышала племянницу.

− Я говорила отцу и повторю свой отказ вам.

− Может, ты выслушаешь меня? - голос бэну Леи под стать голосу брата. Сталь в каждом слоге.

− Хорошо, − согласилась Аяш. Такой она наставницу не видела ни разу.

− Насколько я знаю, твой отец дал слово глориозу Бекри.

− Надеюсь, теперь оно не имеет силы.

− Возможно. Но не для тебя.

− Не понимаю, − Аяш показалось, что её довод поставит точку в их споре.

− Твой отец дал слово Бекри. Срок помолвки был назначен. Но поскольку Перка с нами сейчас нет, я не могу потребовать от Бекри следовать своим обязательствам и не могу отступиться от них. Глориоз уговаривался с твоим отцом.

− Значит, если Бекри не подтвердит согласия, брака не будет?

− Вчера я отписала ему, с просьбой встретится, − сообщила бэну Лея. − Он дал согласие.

− И он знает, зачем вы к нему придете?

− Аяш, правила запрещают незамужней женщине вести переписку с мужчиной. Я только попросила о встречи. Напиши я лишнего, глориоз отказал бы мне. Из приличий.

− Мне не нравится ваша затея.

− Союза с Бекри хотел твой отец. Семья Буи не забирает своих слов обратно и никогда не дает их опрометчиво.

− Он хотел или этого требовали обстоятельства?

− Да, требовали обстоятельства, − не стала обманывать бэну Лея. - Рада, что ты понимаешь.

− Мною желают подкупить глориоза и потому заискивают перед ним?

− Не говори ерунды! Буи никогда не перед кем не заискивали. Даже перед императором.

− Значит, все изменилось!

Разговор грозился перерасти в ссору. Ссор бэну Леи хотела, как раз меньше всего.

− Прошу, прежде чем ты повторишь свой отказ, подумать.

− Подумать о чем?

− О стратах.

− Вы честны со мной.

− А разве когда-то было по-другому?

− Нет.

− Тогда чему ты удивляешься?

− Вашей честности. Которая... которая....

− Девочка, ты не просто Аяш ди Буи, дочь севаста Перка ди Буи и рани Мариин ди Тосс. Ты та кому досталось гордое древнее имя и слава деяний предков обеих родов. Гвор Пляшущий Огонь не имел ничего кроме меча и светлой головы. Он взял Лэттию на клинок. Буи живут в империи, но мы не её часть. Мы друзья и соратники. Сейчас плохое время и я не радуюсь обстоятельствам заставившим твоего отца, а теперь меня обратиться к глориозу Бекри с предложением породниться. Но если я не сделаю этого, фамилия Буи оста-нется только в хрониках и генеалогических древах. Ты единственная возможность сохранить Озерный Край. Мне жаль девочка, что приходится говорить об этом. Но это так. Судьба рода твоя ноша. И ничья больше.

− Но почему Бекри?

− Ты спрашиваешь о том, о чем прекрасно знаешь.

− Тогда пусть Геш принесет от имени рода вассальную присягу императору. Нобилиссим поможет нам!

− Я не позволю ему. Буи не были и не будут вассалами короны Манора.

− И потому меня лучше продать глориозу? А может, просто отдадите в жены одному из пехов* стратов? Ведь не сегодня-завтра они заберут приданое сами.

− Не говори глупости!

− А почему нет? Быть десятой женой не менее почетно, чем первой у Брина ди Бекри.

− Слышал бы тебя твой отец!

− Я только этого и прошу! Пусть он вернется и выслушает меня.

− Один раз он сделал это. Думаю, достаточно.

− Пусть выслушает меня еще!

− Неважно вернется он или нет. Вернее мы все хотим его возвращения, я молю о том Создателя, но честь рода есть честь рода и слово Буи есть слово Буи.

− Так вот как представительница рода Буи я говорю нет и нет! Если потребуется, я сама возглавлю дружину отца. Геш мне помо-жет.

− Мне неприятно слушать от тебя глупости подобного рода. Но если ты решишься их воплотить, окажешься под замком.

− Я не пойму вас бэну. Впервые в жизни не могу понять!

− Тут нечего понимать, Аяш. Мы не всегда вправе распоряжаться сами собой, − решила смягчиться бэну Лея.

− Но в состоянии хотя бы спросить чего хочу я?

− Отец был против Джено ди Хааса.

− Причем тут Джено! - вспыхнула Аяш.

− Перепираться можно долго. Ты слышала и поняла меня. Я исполню волю своего брата и твоего отца.

− И фрайх Геш поддерживает тебя?

− Он только фрайх. Друг твоего отца, давший клятву крови. После того как твоего отца не стало, ничто не мешает Гешу покинуть нас.

− А Фарус?

Взгляд бэну Леи красноречиво дал понять, защита мажордома зыбка, как и его пребывание в доме, вздумай он хоть в чем перечить ей.

Девушка выпрямилась, решительно тряхнула огненно гривой.

− Тогда я позволю себе напомнить ответ. Нет!

− А я позволю напомнить о слове, данном твоим отцом глориозу Бекри. И если глориоз со своей стороны подтвердит свое согласие, то все пройдет согласно воли твоего отца и моего брата. В противном случае..., − впервые в разговоре бэну Лея запнулась. - В противном случае... в Лэттии существует обычай, отдавать непослушных дочерей в храм Мереты.

− В этом есть и положительная сторона. Меня оставят в покое с замужеством за Брина ди Бекри! − последовал ответ без каких-либо раздумий. Аяш отвернулась к холсту.

− Вот и договорились, − холодно простилась бэну Лея с девушкой. Слова племянницы были сочтены детской бравадой.

Бэну Лея ушла, оставив Аяш наедине с неоконченным портретом, вернее не начатым. Не будет ничего плохого, если она отвлечет-ся и вышьет портрет отца. Может хоть так выплеснет горе наружу и ей станет легче.

Лея ди Буи сильно удивилась бы, сознайся девушка, что вовсе не портрет отца она собралась вышивать на холсте.

8.

Катепану не нравился равдух. Равдуху не нравился катепан. Тут ничего не поделаешь. Но их взаимная неприязнь не имела равно никакого значения. Оба состояли на службе. Катепан у совета Вальдии, равдух у столичного вестарха и у инквизиции эгуменоса Бриньяра и потому оба держали свою неприязнь при себе, не давая ей волю. Дружить их никто не заставлял. Разговор их велся в кабинете, на втором этаже городской тюрьмы. Комната именуемая у знающих людей Фэси* необыкновенно захламлена. На стульях, подоконнике, углу стола, лавке и полу, с позволения сказать, хранились документы. Здесь еще не научились поддерживать порядок. В шкафу, в стороне, в тени фолианта Устав фемы Вальдия, пряталась глиняная бутыль вина. Бардак искупал небольшой стеллаж у стены. Вот на нем полный порядок. На двух полках дубовый молоток крушить кости, гаррота − стальная удавка, ручные тиски, деревянные колышки, стальные спицы и крючки, клещи, пила с крупным зубом, маска с воронкой вместе рта и прочие необходимые вещи. Здесь занимались не только писарской работой, но и живым делом. Комната предназначалась для ведения предварительных допросов, а скромный набор инструментов помогал отвечающему освежить память. Сейчас здесь никого из посторонних не находилось. Но откушенный или отпиленный палец, валявшийся в углу, характеризовал усердие катепановых служб с лучшей стороны.