Кровь Янтаря

Я усмехнулся.

— Конечно. Как ты узнала?

Она не ответила — наверное, решила, что это отдельный вопрос. Я вывалил из кармана всю свою коллекцию синих камушков — осколки из пещеры, резную пуговицу, кольцо — и разложил на столе. Винта подняла пуговицу, осмотрела ее, потом кивнула.

— Да, и этот тоже.

— Тоже что?

Она проигнорировала и этот вопрос, обмакнула указательный палец правой руки в расплескавшийся на блюдце кофе и против часовой стрелки начертила им три окружности вокруг камней. Затем она удовлетворенно кивнула и вернулась на свое место. Я вызвал магическое зрение как раз вовремя, чтобы увидеть, что она выстроила вокруг камней силовую клетку. Теперь казалось, будто камни испускают струйки голубоватого дыма, не растекающегося за пределы кругов.

— Мне показалось, или ты действительно говорила, что ты не колдунья?

— Я — не колдунья, — отозвалась она.

— Ладно, я сэкономлю на этом вопросе. Но ты не ответила на предыдущий. В чем значение синих камней?

— Их тянет в грот и притягивает друг к другу, — сказала мне Винта. — Даже едва сведущий в магии человек мог бы взять один из них и просто идти, следуя легкому ментальному давлению. Рано или поздно камень привел бы его к гроту.

— Через Тень, ты хочешь сказать?

— Да.

— Интригующе, но не вижу в этом ничего особо значительного.

— Но это не все. Если не обращать внимания на зов грота, можно почувствовать побочный эффект. Можно научиться отличать воздействие отдельно взятого камня и проследить за человеком, который его носит.

— Это уже что-то… Думаешь, эти парни нашли меня прошлой ночью, потому что у меня был полный карман этих штук?

— Похоже, что так оно и было. Хотя, на самом деле, в твоем случае камушки были совсем не обязательны.

— Почему?

— У них есть одно интересное свойство. Любой, кто какое-то время носит такой камень, настраивается на него. Выброси камень — но настройка остается. Тебя все равно можно будет выследить, как будто камень по-прежнему у тебя. У тебя появилась метка — твоя, и только твоя.

— Ты хочешь сказать, что даже сейчас, без камней, я меченый?

— Да.

— Сколько времени нужно, чтобы метка стерлась?

— Я не уверена, что ее вообще можно стереть.

— Должен же быть способ снять настройку!

— Наверняка не знаю, но попробую предложить два-три способа, которые, может быть, будут эффективны.

— Назови их.

— Пройти Образ Янтаря или сторговаться с Логрусом Хаоса. И тот, и другой могут разобрать тебя на атомы и собрать снова — но уже очищенным от всего наносного. Давно известно, что Образ и Логрус помогали в похожих случаях. Насколько я помню, память твоего отца восстановил именно Образ.

— Да… и я даже не спрашиваю, откуда тебе известно о Логрусе… но, может быть, ты права. На мою многострадальную задницу пришлось многовато пинков — и не только пинков… Значит, ты полагаешь, Образ с Логрусом могли бы обнулить меня, с камнями или без?

— Да.

— И откуда ты все это знаешь?

— У меня повышенная восприимчивость… впрочем, это явно следующий вопрос. Но, ради успеха нашего предприятия, я предоставлю тебе кредит на один бесплатный вопрос…

— Спасибо. Кажется, твоя очередь.

— Джулия перед смертью посещала оккультиста по имени Виктор Мелман. Тебе известно, зачем она это делала?

— Она пыталась научиться, стремилась обрести магические способности… по крайней мере, так мне сказал один парень, который знал ее в те времена. Это было уже после нашего разрыва.

— Я имела в виду не совсем это, — сказала Винта. — А известно ли тебе, почему она захотела совершенствоваться именно в этом направлении?

— По мне, это тоже смахивает на вопрос сверх нормы, но, если не ошибаюсь, я тебе один задолжал… Парень, с которым я говорил, сказал, что я напугал ее, заставил ее поверить в то, что обладаю необычными способностями, и она искала что-то подобное для самозащиты.

— Договаривай, — сказала Винта.

— Что ты имеешь в виду?

— Это не полный ответ. Ты на самом деле заставил ее поверить в это и испугал?

— Ну, наверное, да. Теперь мой вопрос: откуда ты все знаешь о Джулии?

— Я там была, — ответила она. — Я знала ее.

— Дальше.

— Хватит. Моя очередь.

— Едва ли можно назвать этот ответ полным.

— Это все, на что ты можешь рассчитывать. Хочешь — бери, не хочешь — не бери.

— Согласно нашему договору, я могу ударить по тормозам.

— Верно. И что дальше?

— Что ты хочешь узнать?

— Получила ли Джулия то, к чему так стремилась?

— Я же сказал — мы перестали видеться до того, как ее затянуло в этот омут. Так что я никак не могу об этом знать.

— В ее квартире ты обнаружил врата, через которые, скорее всего, и проникла тварь, убившая Джулию. Теперь два вопроса — не для того, чтобы ты на них ответил, а для того, чтобы ты их обдумал. Во-первых: зачем кому-то нужна была ее смерть? И не слишком ли необычным способом она была убита? Я могу придумать тысячу более простых способов убрать человека.

— Ты права, — согласился я. — Оружием это сделать куда легче, чем магией. А вот что касается «почему» — я могу только предполагать. Я подумал было, что ловушка была расставлена на меня, а смерть Джулии — это подарочек на годовщину тридцатого апреля. Об этом ты тоже знаешь?

— Давай оставим это на потом. Тебе, наверное, известно, что у каждого колдуна свой стиль — как у художников, писателей, музыкантов. Когда ты обнаружил врата в квартире Джулии, не было ли там чего-нибудь, что могло бы сойти за авторскую подпись?

— Не могу припомнить ничего особенного. Я же спешил. Мне было не до эстетики… Нет, никаких ассоциаций с каким-нибудь знакомым почерком. К чему ты клонишь?

— Просто интересуюсь, не проявились ли у Джулии какие-нибудь способности высокого уровня. В этом случае она сама могла открыть врата — и, конечно, погорела на этом.

— Абсурд!

— Ладно тебе. Я просто пытаюсь выявить причины. Так я могу быть уверена, что ты никогда не замечал за ней никаких способностей к колдовству?

— Нет, не могу припомнить ни одного случая.

Я прикончил кофе, налил еще.

— А что, если за мной охотится все-таки Льюк? Почему нет? — спросил я Винту.

— Он устроил тебе несколько явных несчастных случаев несколько лет назад.

— Да. Недавно он признался. А еще он сказал мне, что завязал с этим после первых же попыток.

— Это верно.

— Знаешь ли, можно свихнуться, не ведая, что ты знаешь, а чего — нет.

— Поэтому мы и беседуем, верно? Ведь это же была твоя идея — устроить натуральный обмен.

— Вовсе нет! Торговаться предлагала ты!

— Сегодня — да. Но сама идея твоя, и пришла она тебе в голову… некоторое время назад. Я имею в виду некую беседу по телефону в доме мистера Ротта…

— Ты?! Тот измененный голос по телефону?! Как это может быть?!

— Что ты предпочитаешь: получить информацию об этом или о Льюке?

— Об этом! Нет, о Льюке! Нет — и о том, и о другом, черт возьми!

— Видимо, есть смысл придерживаться прежнего протокола. Тут так много говорилось о дисциплине и сдержанности…

— Все, понял. Еще одно очко в твою пользу. Давай о Льюке.

— Мне, как стороннему наблюдателю, показалось, что он покончил с теми делами, как только узнал тебя получше.

— Ты имеешь в виду, когда мы подружились… так, что ли?

— Тогда я не могла сказать наверняка… Он мирился с этими ежегодными покушениями на тебя — но, по-моему, по крайней мере некоторые из них он саботировал.

— И кто принял у него дела, когда он ушел в отставку?

— Рыжеволосая дама, с которой он, кажется, как-то связан.

— Джасра?

— Да, зовут ее так — и мне по-прежнему известно о ней гораздо меньше, чем хотелось бы. Что у тебя есть на этот счет?

— Я приберегу этот козырь, — сказал я.

Впервые она не сдержала раздражения — я увидел, как сузились ее зрачки и затвердели скулы.

— Мерлин, ты что, не понимаешь, что я пытаюсь тебе помочь?