Странница (СИ)

– Обоснуй.

Эльф покачал головой, не то чтоб осуждающе, скорее грустно и понимающе.

– Со мной ты уже была, и, возможно, это тебя так не испугает. И поверь, я был бы рад. Но буду честен: лучше Маркус или Милит, потому что ты нравишься им как женщина.

– А тебе не нравлюсь.

– Ничуть, – улыбнулся Лиасс, – но видишь ли, Ариана мне тоже не нравится как женщина. Пожалуй, я мог бы еще сказать о Гарвине, но лучше бы выбрать того, кто нравится тебе. А Гарвин тебе не нравится.

– А я ему. Знаешь, Лиасс, есть один человек, который мне нравится…

– Аиллена, – перебил Лиасс, – не лги сама себе. Он тебе не нравится. Его ты любишь, и любишь по-настоящему. А нравится тебе Маркус. Нравлюсь я. Раньше нравился и Милит. Согласись, что к нам ты относишься иначе, чем, скажем, к Карису или Кавену.

– Кавена я, положим, просто боюсь. А Карис… ну как брат.

– Вот именно. А Маркус не как брат. Надежнее друга не бывает.

– Почему бы друзьям и не быть вместе, – процитировала Лена. – Достали вы меня все. Мне плакать хочется, а вы ко мне с эротикой пристаете.

– Не хочется тебе плакать, девочка, – тихо произнес эльф, обнимая ее, слава богу, без всякого намека. – В том-то и беда, что не хочется. Уж лучше бы ты плакала.

Лена последовала совету: прислонилась к предлагаемому плечу и пожаловалась:

– Мне так плохо, Лиасс…

– Когда плохо тебе, плохо всем, кто тебя окружает. Плохо всем, кому ты дорога. Плохо миру, в котором ты живешь… Успокойся, я не собираюсь уговаривать тебя пожалеть мир. Никаких катастроф. Я хочу, чтобы ты пожалела себя.

– Могу я войти, Владыка?

– Входи, Гарвин, – откликнулся он, не отпуская Лену. Да Лена и не рвалась. Так спокойно, как в руках шута, все равно не было, но Лиасс был такой надежный… – Что-то случилось?

– Приветствую, Аиллена, – поклонился эльф. – Нет, Владыка. Если ты занят, я зайду потом.

– Так и скажи, что я мешаю, – пробормотала Лена. Гарвин пожал плечами:

– Ничуть. Как ты можешь помешать, Светлая?

– У меня аллергия на слово «Светлая», – сообщила Лена, не озаботившись, что эльфам этот термин не знаком. – В тяжелой форме. Могу или заболеть или впасть в истерику и разнести все в окрестностях десяти шагов. Включая пару эльфов.

– Если ты впадешь в истерику, ты разнесешь все в окрестностях гораздо больше десяти шагов, – рассудительно заявил Гарвин. – Только зачем? Только скажи, и завтра все эльфы будут знать, что тебя надо называть только по имени. А могу я узнать твое имя, какое ты получила при рождении?

– Гарвин! – предостерегающе воскликнул Лиасс. – Ты что?

– А что? Некроманту нельзя знать имя, которое я получила при рождении? Ну и не скажу. Кто-то другой скажет. Тут точно половина знает, как меня зовут. Ну а если я скажу, что дома меня называли Лена, тоже вредно для здоровья?

– Лена? – ахнул Гарвин. – А говорят, совпадений не бывает…

– Ага, а я сразу и поверила, что Милит тебе об этом не говорил, – желчно сказала Лена, – и что полукровка меня только Леной звал, и мама с папой. А вообще официально меня зовут Елена Карелина. Можешь воспользоваться мной в своих страшных замыслах.

– У меня нет страшных замыслов, – удивился Гарвин.

– Тогда что вы тут страсти всякие разводите? А, Владыка? Прямо испуг изображаешь, хотя не очень-то и убедительно…

Лиасс взял ее за плечи и основательно тряхнул, забыв о своей силушке и о том, что Лена все же чуть-чуть послабее Милита. У нее клацнули зубы и перемешались мозги.

– Это не ты! – рявкнул он. – Смотри, что ты с собой сделала?

Лена вырвалась.

– Это как раз я, Лиасс. Та самая Ленка Карелина, которую ты никогда и не знал. Ты уперся в одну мысль: Аиллена, а то, какой я всегда была, тебя и не волнует. Уж поверь, что никто из моих старых друзей уж точно не удивился бы, послушав наш разговор. Еще сказал бы, что я сегодня не в ударе. Не святая я, Лиасс, не такая светлая и чистая и уж точно не особенно добрая. И понятия о доброте у нас с тобой разные! Любому вменяемому человеку в моем мире покажется, что поэтапно скармливать собакам кого бы то ни было – ненормально!

– И любой вменяемый человек в твоем мире поднимется на эшафот перед озверелой толпой, чтобы увести оттуда незнакомца? – поинтересовался Гарвин. – Раз ты сама не веришь в себя, ты ведь должна была испугаться этой толпы. Разорвали бы в клочья, милая моя, если бы ты испугалась и забыла о том, кто ты есть. Так что не надо объяснять, какая ты обыкновенная язвительная девчонка из мира, лишенного магии… У всякого вменяемого человека из твоего мира получилось бы увести эльфа с эшафота? Или вернуться в сумасшедший мир, чтобы посмотреть, не завалялось ли там парочки всеми забытых эльфов, которые уже сами себя умершими считали – причем за полчаса до их гибели?

- Ой-ой-ой… – начала было Лена, но Гарвин отмахнулся.

– Не ой-ой-ой, а совершенно точно. Они смяли мои заслоны, дорогая. Разрушили ловушки. Я не знаю, где они откопали такого мощного мага или кто научил их смыкать кольцо, но они прорвали нашу оборону. Уж поверь, я достаточно сильный маг, чтобы оценить возможности противника. Они уничтожили бы нас. И так мы втроем несколько месяцев удерживали это ущелье… До эшафота бы не дошло, по крайней мере, я не позволил бы дожить до этого Паиру и Виане, уничтожил бы, наверное, еще с полсотни человек, а может, и больше, ну и сам бы в самом худшем случае кончил бы на кресте. А тут – какая-то заурядная тетка появляется и сообщает, что жив Владыка – а ей и невдомек, что если жив Владыка, живы и эльфы. Не бывает иначе, понимаешь?

– Гарвин, помягче.

– Помягче вас тут много. Кто-то должен и пожестче, Владыка. Так пусть уж некромант. Пусть послушает. Ей полезно. Да, Аиллена, нет твоей заслуги в том, что ты обладаешь этой силой. Можно взять нож и нарезать хлеб, а можно воткнуть этот нож в чью-то спину. Магией можно вылечить одного, а можно убить сотню других. Руками можно замесить тесто, а можно задушить соседа. От нас не зависит то, что нам дано, зато зависит то, как мы этим пользуемся. Странно, что ты этого не понимаешь.

Лиасс снова обнял ее и укоризненно покачал головой. Гарвин вздохнул и сел.

– Э, Владыка, меня-то необязательно убеждать в том, что ты мягкий и добрый. Я в это все равно не поверю. Даже она, наверное, не поверит. Как, Аиллена, веришь, что он мягкий и добрый?

– Я что, кажусь полной дурой? – обиделась Лена. Эльф не стал спорить.

– Иногда.

Лиасс наконец не выдержал и засмеялся. Гарвин пожал плечами, но тоже все-таки засмеялся. Лене не было весело, но вовсе не из-за слов Гарвина. Просто не было – и все.

– А я не понимаю все-таки, что в тебе стало такого из-за некромантии?

– Ну и хорошо, что не понимаешь. Особенно если тебе мало того, что я могу нарушить истинную клятву… и возможно, клятву крови.

– Но ты же не собираешься этого делать.

– Я не собираюсь. А откуда это знать тебе и тем более королю? И уж тем более его магам?

– Если уж на то пошло, совсем необязательно сообщать об этом королю и его магам.

– Обязательно, – возразил Лиасс. – Аиллена, я не хочу, чтобы между нами и людьми стояла ложь. Допустим, мы скроем. Если каким-то образом все же станет известно, доверие будет подорвано.

– Я не уверена, что королевские маги знают об этом… в принципе.

– Тогда они совсем уж глупые, – пожал плечами Гарвин. – А в общем, я с этим и пришел, Владыка. Придумал новый способ. Как думаешь, если я превышу свои возможности и останусь с минимумом магии, следы некромантии тоже пропадут? Ведь тогда ты сможешь закрепить мою клятву так, что я ее не нарушу.

– Впервые вижу мага, готового добровольно отказаться от магии, – сказала Лена. Равнодушно.

– Я тоже впервые, – согласился Гарвин. – Просто ничего другого в голову не приходит. Владыка, а кольцо не может сделать клятву некроманта нерушимой?

– Не уверен. Мы с Кавеном об этом подумаем. Насчет первого способа – забудь. Если ты тут устроишь нечто, способное тебя выжечь или почти выжечь, люди попросту перепугаются до паники.