Третий дневник сновидений

- Ещё бы чуть-чуть... - Джаспер недоверчиво посмотрел на Персефону. - Да как же тебе на ум пришла такая сумасшедшая идея, детка? И откуда ты узнала, что мой отец спрятал ключ под шкафом?

- Не знаю... - пробормотала Персефона. - Убери это. Я ненавижу оружие.

- Ты должен поставить его на предохранитель, - сказал Генри, движением подбородка показывая на ружьё. - Вынь сначала патрон. И послушай... - Он скользнул взглядом по комнате, где все разделились на небольшие группы и возбуждённо перешёптывались. - Нам надо придумать правдоподобную историю для полиции, может, кто-то в последний момент уже туда позвонил. Например, что Персефона до беспамятства напилась и хотела пошутить и что ружьё, конечно, было не заряжено.

При каждом слове Генри Джаспер усердно кивал. Было видно, как он рад, что кто-то взял руководство на себя.

- Да, правильно, правильно, - повторял он, а потом поспешил покинуть комнату, зажав подмышкой ружьё, как непослушного тигрёнка.

- А что же такое я сделала? Совсем не помню... - Персефона прикоснулась к моим пылающим щёкам. - Мне виделась сцена из какого-то кино. Я и вправду так много выпила? И вообще... что я делала с этим ружьём? Ничего не понимаю. - Она заплакала.

- Ты же не выносишь алкоголя, - сказала я.

- Действительно. - Персефона высморкалась. - Даже в тонике для лица.

- Мы отведём тебя домой, и завтра утром... - Я запнулась: что завтра утром? Опять всё будет в порядке? Вряд ли. И смеяться над тем, что случилось, мы наверняка никогда не станем. - Будет новый день, - закончила я довольно вяло.

Персефону это действительно не могло убедить. Она лишь сильней расплакалась.

- Ты в своём втором имени действительно ненавидишь Пруденс? - спросила я, чтобы как-то её отвлечь.

На несколько секунд это подействовало.

- Как ты сказала? - Она посмотрела на меня возмущённо. - Это кого здесь зовут Пруденс? У меня вообще нет второго имени - мне достаточно того, что есть.

Генри помог ей подняться, она высморкалась в протянутый мной носовой платок. И, увы, тут же опять начала плакать.

- Что же я тут натворила? Все смотрят на меня, как на монстра.

- Не надо так говорить, - сказала я быстро. - Они смотрят с сочувствием.

Пусть я врала, а все продолжали жадно обсуждать сенсационные подробности, но Персефона, к счастью, была не в состоянии это заметить. Поодаль, у книжных полок, продолжали чествовать Артура как героя вечера. Грейсон, до сих пор не двинувшийся с места, смотрел на него в бешенстве.

- Он всё это устроил. Может, именно своими словами.

Я немного отстранила Генри от Персефоны:

- Словами? Устроил?

Генри кивнул.

- Мне тоже пальну... то есть пришло в голову. - Он наморщил лоб. - Артур заставил Персефону достать оружие, когда говорил об Анабель, правда? Именно так и было. И она тотчас перестала целиться в нас, когда он назвал сё вторым именем. Которого у неё нет. То есть «Пруденс» было, наверно, словом, которым он её запрограммировал. А слово, которым он всё запустил, было Saros-Zyklus... - сказал Генри.

Но я быстро его прервала:

- Лучше его не повторять!

Персефона, однако, сморкалась в мой платок слишком громко, чтобы услышать нас.

- Может, надо ему сказать спасибо за то, что он её вовремя остановил? - пробормотала я и опять взглянула на Артура.

- Знаю, - проговорил Генри.

А перешёптывание вокруг нас всё больше превращалось в обычный для вечеринок шум. С ума сойти, но с каждой минутой настроение становилось всё более нормальным. Такого до сих пор не было. Словно это происшествие- незаметно всех объединило, что и нужно было на случай по явления полиции. И для Персефоны было бы лучше: правде всё равно бы никто не поверил.

Кто-то - может быть, Эмили? - снова включил музыку. Хотя не так громко, как раньше, так что всё слышней был довольный смех Артура. Он явно пребывал в наилучшем настроении. Как и все, кто его окружал.

Кроме, естественно, Грейсона. Тот сжал кулаки, и временами казалось, что он в любой момент взорвётся от бешенства. Как бык, слишком долго смотревший на красную тряпку.

- Лучше уведи его поскорей отсюда, - шепнула я Генри. - Пока он не сломал Артуру нос. Думаю, этого он в своем трёхфазовом плане не предусмотрел.

- Оставь его! - сказал Генри.

- Нет! Артур опять обратит всё в свою пользу. Пожалуйста, позаботься о Грейсоне, ладно? - Я попыталась улыбнуться, но у меня по-настоящему не получалось. - А я отведу Персефону домой. Встретимся потом у миссис... у нашей старой подруги, да?

Я дотронулась до Персефоны.

- А Генри?

Пришлось ещё раз остановиться и посмотреть на него.

- Хм-м? - хмыкнул он.

Почудилось ли мне, или смешок Генри был дрожащим?

- Спасибо, что ты меня загородил, - поблагодарила я. - И самом деле, очень... по-рыцарски. И ужасно легкомысленно.

- Ну... - Теперь Генри улыбнулся по-настоящему. - Я просто не мог иначе. С инстинктами не поборешься.

Глава 10

«Дерево хочет покоя, но ветер не утихает».

Не знаю, почему именно сейчас мне вспомнилось изречение моего калифорнийского тренера по кунг- фу, мистepa By, ведь после полуночи было совершенно безветренно в этом квартале задумчивых лондонских вилл. И ни одного дерева.

Вообще-то я мечтала о покое. Всё время. Вместо этого каждый день возникали новые проблемы, с которыми приходилось справляться. Мало толку говорить о вызовах, их было слишком много, и по большей части они не имели решений. Всё казалось совершено безысходным. Артура остановить было нельзя: он как цунами. Мы ничего не могли с ним поделать, не обзаведясь друзьями в высших сферах.

Я проводила Персефону домой и позаботилась, чтобы она сразу попала в свою комнату и родители не увидели её заплаканное лицо. К счастью, они рано легли спать и давно наслаждались здоровым сном.

- По крайней мере, я первый и последний раз смогла попробовать вино «Шато Марго» 1972 года, прежде чем оборвалась плёнка, - пробормотала Персефона, пока я помогала ей стереть с лица макияж, надеть пижаму и вернуть платье Пандоры в её шкаф. - Странно ведь, что я так точно помню вино, но ничего про то, что произошло потом?

Это верно. Но как я могла ей всё объяснить, если после этого ей не удастся заснуть, может, ещё долго? Сон для неё жизненно важен, а случившееся казалось таким сложным, что осмыслить это не удалось бы и на трезвую голову.

К счастью, Персефона была слишком измучена, чтобы об этом думать. Как была, ничего не выяснив, она просто легла в постель, надеясь заснуть мёртвым сном. Пробуждение завтра утром могло оказаться достаточно страшным. Я знала: сразу после пробуждения чувствуешь себя совершенно нормально, тебе тепло под одеялом. Но едва потом, чаще всего в туже секунду, вспоминаешь, что случилось, это кажется таким абсурдным сном, что хочется лишь умереть.

Я укрыла Персефону, сошла в темноте по лестнице и осторожно закрыла за собой дверь, чувствуя облегчение от мысли, что в последний момент здесь не появится никто из её семейства в ночной пижаме, который вполне мог бы принять меня за грабителя.

Когда я проходила мимо автобусной остановки неподалёку от дома Персефоны, как раз подъехал автобус, но я решила, что лучше пройтись пешком: может, прохладный ночной воздух освежит голову. И хотя где-то церковные колокола уже пробили полночь, страха я не испытывала. Мне уже случалось жить в опасных местах, в Хампстеде даже ночью было спокойно и мирно. Сияние полной луны поста- ралось улучшить настроение. И если в самом невероятном случае посреди ухоженной улицы меня вздумает подстеречь какой-нибудь грабитель, я применю кунг-фу. Хотя в истории с Персефоной мне этого не понадобилось.

Дорога к дому занимала минут десять, я шла и пинала каждый попадавшийся на пути камень, но, даже когда я свернула на свою улицу, всё ещё не могла справиться с бешенством. Злилась я не только на Артура, который устроил всё это безобразие, но и на саму себя. За то, что я никак не сопротивлялась, только стояла беспомощно. И хотя всю неделю чувствовала, что должно случиться что-то плохое, по- делать ничего не смогла.