Зверь Лютый. Книга 20. Столократия (СИ)

Охренеть! Амфибия?! Трёхместный, четырёхколёсный... Только сухопутные колёса добавить... САУ - самокатная арбалетная установка.

Офигеть!

Я это уже говорил? - Я это ещё много раз скажу!

Парень смотрит на меня радостно, но с тревогой. Как я понял, он в создании этой... "водомерки" принимал активное участие. Недочёты, недоработки видны, но... Они ж сами придумали и сделали! И оно - бегает!

-- Поздравляю! Благодарю за службу! За проявленное усердие, трудолюбие, воображение и инициативность! Всем участникам проекта "водомерка" - моё восхищение! Наиболее отличившимся - ценные подарки! Обязательно соберёмся, и вы мне всё подробненько расскажите. Как, кто, чего... Молодцы!

Паренёк цветёт, смущается и грудь выпячивает. На мой взгляд - вполне заслуженно. Но... чужая радость часто бывает кому-то впоперёк.

-- Чего нахваливаешь-то недоросля бестолкового?! Точно люди говорят: "Зверь Лютый" - мозгой свихнувши. Ведь хрень же полная! Ни на что не годная! Ни людей перевезть, ни товар какой. Ложить-то некуда! Дырка на дырке ж! Да и много ль те "топтуны" - стоя! - противу течения... тыщу вёрст! - протопают. Опять же - высоко, чуть ветерок сбоку - кирдык вверх тормашками! Дурость полная! Как ни глянь, а попусту железо да кожа, да труд переведённые. А ты нахваливаешь, подарки обещаешь. Разорят тебя недоросли, по миру пустят! Это ж не лодия, а... стропила без крыши. И - без ума вовсе.

Что характерно: мои Софья с Изей и Беней - помалкивают. Гридни муромские - тоже. Уже уловили, что у меня... не всё так просто. А вот поп из троицы, Ионой данной, взялся проповедовать. Причём по теме, в которой - "ни уха, ни рыла".

Но он же - "глас божий", на нём же "благодать почиёт"! Как слуга Всевидящего и Всезнающего, почитает себя вправе обо всём судить и всему давать оценку.

По Жванецкому:

"Мыслить так трудно, поэтому большинство людей судит".

Я же, будучи во всём, кроме сложных систем, дилетантом, предпочитаю слышать мнение профессионалов в конкретной области.

"Сапожник - рассуждай не выше сапога".

Даже если твой "сапог" - царствие божие.

У меня, дядя, принято хлебальник открывать для приёма пищи. Или - по делу. А не для выражения эмоций. Чуйства свои... засунь и съешь. Или - наоборот. Но - без огласки.

Однако для присутствующей аудитории надлежит опровергнуть и развеять. Во избежание возникновения вредных сомнений и ложных иллюзий.

-- Это - не лодия. Это судно береговой охраны. На этом - ни людей, ни товаров возить не будут. Боевой сторожевой корабль. Цель - увидеть нарушителя. Потому носовой - сидит высоко. Догнать. Потому - быстрый. Проводить к бережку. Потому - вёрткий. При возражении - уничтожить. Потому - самострел. Лупит издалека и много. Такая "водомерка" - реки перекрыть. Не вдоль реки, а поперёк. Ветерок сбоку... Ушкуй прежде перевернётся, чем эта... "дурость". А если ещё сильнее ветер - никто не поплывёт, гоняться - не за кем.

-- Ой, много ли этот недоросль на реке углядит! На своих жердях сидючи...

Вредный попец попался. Впрочем, другого я от Ионы и не ждал.

"На тебе, боже, что нам негоже" - русская народная мудрость.

Вывод? - Загнать "критика" в верховья Ветлуги. Или - Ватомы? Пусть в тамошних болотах новообращённых... ново обращает. Во Всеволжске - не нужен. Тот же подход: "На, тебе, боже...". С уточнением: "... и до не видать вовсе".

Капитан "водомерки" сначала обрадовался моих похвалам, потом обиделся на слова "критика" и, наконец, пришёл в недоумение:

-- А чего выглядывать-то? Тут вот, на плёсе, видно же! А что за мысом - сигнальщики сигналят. Вона ж. Вышки стоят. Мы ж вас давно уже поджидаем, с полудня ещё. Ой! Господине! Я ж заболтался вовсе! У нас тут такие дела!

Мне стало... тревожно. Аж до дурноты... Всеволжск... сгорел?! Враги сожгли?! В землю провалился? Рекой смыло? Чума-понос-золотуха?! Голодные звероящеры, пьяные бешеные тараканы, пчёлы-неврастинички... Ох, господи...

-- Какие "такие"?

-- Дык... ну... Караван пришёл. Три.

-- ??!!

-- Сперва наш. Ну, с Пердуновки. С Аким Янычем, стало быть. Большо-ой! Тама в ём...

-- Другой какой?

-- А? Да. Другой, после - с Володимера. Тут такое было! Бой смертный! Чего ж мы тута обретаемся? - Выглядываем, не сбежал ли кто из караванщиков. А ныне сигналят - Низовой караван у Усть-Ветлуги остановили. Тама, вроде, покамест крови нет. Может, нам туды пора? Ну, ежели что... А мы подмогнём.

Капитан "водомерки" явно мечтал о боевой славе. Чтобы лихо подойти к злым ворогам и та-та-та... все шесть коробок со стрелами, которые я вижу стоящими у его ног. А потом - грудь в крестах и девки гроздьями...

-- Сперва - разберусь. Нужен будешь - вызову. Пока - служба прежняя. Смотреть внимательно. (И - моим гребцам) На вёсла, навались.

Все всё слышали, и муромские гридни рванули резво.

Я не находил себе места от тревоги. "Всё пропало! Клиент уезжает! Гипс снимают!". Город-городок мой... Сгорел, вымер, в реку съехал...

Ходу! Давайте же!

Дым пожарища не плыл по горизонту. Отчего становилось ещё страшнее. Да что ж там могло случиться?!

Мы подходили всё ближе. И всё яснее было видно, что пляж вдоль Дятловых гор от Окской Стрелки вверх по реке завален плав.средствами. Выше аккуратно "припаркованы" три учана. На одном грузчики разгрузку ведут. Ниже, рядком и по одиночке густо лежат целые и разбитые "рязаночки". Ещё ниже... Посудины учанистого типа вперемежку с более приличными разнокалиберными лодочками и, даже, плотами. Ещё дальше, уже на Волжском просторе напротив устья Оки, два моих ушкуя гонялись за моей "Белой Ласточкой".

Коллеги! Если в "мире вляпа" вы уже сутки не находите причин для изумления, значит - вы в тюрьме. Или - в могиле.

Офигивизм - имманентное состояние попандопулы. Имманентное, перманентное и экзистенциальное.

Я, конечно, люблю когда вокруг динамично, энергично, интересно, весело, но вот так сразу...

Ну! Что тут?! У нас...

А ничего особенного. Между лодками копошились люди, что-то делали, что-то тащили. Оборачивались посмотреть на нас, махали руками. Сверху вдруг поехала платформа "фурункулёра", наполненная богато одетыми людьми. С саблями. Мы правили туда, подходили всё ближе. Я уже различал Чарджи с его чёрной шапкой и чекменем. А впереди... другого такого нет - Аким Яныч, собственной персоной и с задранной бородой. Живые, не ободранные, не порубленные.

Так чего меня пугают?! И откуда столько плав.дров на пляже?!

Аким, кажется, собирался сыграть что-то типа "Поклонение волхвов" в духе Гвидо да Сиена. Причём в роли мадонны предполагался "фурункулёр", он сам - в роли младенца, я - все три царя сразу, на коленях перед ним, а народ там, толпой в очередь за обрезом картины.

Может, и прошло бы. Но не с нашим народом. Народ толпиться за обрезом... не то, чтобы не согласился - просто не понял такой возможности.

Только я спрыгнул на берег, как сбежались... "сограждане" и стали выражать радость. Громко, разнообразно. Тактильно. Основная озвученная народная мысль:

-- Ты где гулял? Хрен лысый. У нас тут такие дела! А ты шляешься где ни попадя!

Это - не "возвращение блудного сына", это - "возвращение блудного мужа". Народу мои дела - не сильно интересны. Мне в походе чуть голову не оторвали, плетями не забили, до смерти не изнасиловали... Я, между прочим, Москву сжёг! - Да ну? Ну и хрен с ней.

Народу интересны его собственные переживания:

-- А они как полезли...! А мы им ка-ак... А тут сверху...! А они, слышь, гады какие! В реку и бежать...! А тута "водомерка"... Да не об том речь... Теперя-то как?! И куда эт всё...? Ты, эта, скажи Терёхе, чтобы колты выдал. Я бабу присмотрел! Будут колты - пойдёт за меня. А Терёшка не даёт. Яви милость! На радостях!