Барды Мечей(СИ)

Назад на "Чайку" утром отправились вшестером. Правда, лошадей сохранили всех, и сейчас трех из них вели в поводу - на них уже некому было ехать. Лошадь Барагеля тоже несла только одного всадника - Кей остался с Охотниками.

***

К барку отряд вернулся как раз вовремя, чтобы услышать, как капитан Гелан ругает добровольцев на чем свет стоит - подошла очередь "Чайки" проходить Шлюз, и капитан прекрасно знал, что, если пропустить ее сейчас, придется простоять на якоре еще столько же, если не дольше. Трудно на Аь-Диене найти капитана, который согласился бы пропустить подобного растяпу. Поэтому все расспросы и рассказы были отложены на потом - вышколенные матросы мигом заняли свои места на борту, и Ниро с Юном снова стали просто пассажирами. Оба они проходили Шлюз далеко не в первый раз, и сейчас Ниро успел заметить кое-что кроме поражающей воображение конструкции - бледные усталые лица рабочих, надрывный скрип ворот и толстый слой ракушек и водорослей на них. Заметил это и Гелан, и капитан с магом понимающе переглянулись - война.

Через пару часов после выхода из Шлюза "Розовая чайка" пришвартовалась в Приступке. Небольшой городок на берегу широко разлившегося, вырвавшись на простор, Аль-Диена возник вскоре после строительства Шлюза. Команды судов, спустившихся по нему и готовящихся к подъему были очень не против прийти в себя или скоротать ожидание в портовых тавернах за кружкой доброго пива, а при случае и переночевать или оставить в местных складах часть груза. В одном из трактирчиков устроилась пообедать и команда барка вместе с пассажирами. И, пока Недомерок привычно скучал в конюшне, Ниро с добровольцами рассказывал о походе. Поминал погибших и пил за здоровье и добрую судьбу Охотников и маленького Кея. В путь друзья отправились, когда солнце перевалило полуденную верхушку и начало спускаться к западу, но о задержке не жалели - совместные приключения и опасности сблизили их с экипажем "Чайки", и вот так просто попрощаться и уйти было трудно. К тому же здесь, в Приступке, удавалось не чувствовать давящего дыхания Петли - ее пока еще скрывала неприступная и очень близкая громада Ступени.

Ровная поначалу, как стол, степь уже к вечеру вздыбилась пологими холмами - это начались земли Золотой Степи, родины Дориана. Но до Златограда было еще несколько дней пути по неподвижным волнам этого ковыльно-цветочного, залитого солнцем и убаюканного щебетом птиц и жужжанием насекомых, моря.

***

Однако, любое путешествие однажды заканчивается, кончилось и это. Так любимый Дорианом Златоград, столица наместничества, еще скрывался где-то среди холмов, но приближение к нему чувствовалось. Многие пологие склоны не серебрились ковылем - там колыхалось золото полей. Уже довольно далеко от города путникам пришлось где перепрыгивать, а где и открывать, обязательно закрывая за собой, встречающиеся время от времени невысокие заборчики, мешавшие разбредаться скоту. Сам же скот пасся там и сям на окрестных холмах - не неисчислимыми стадами и табунами, как далеко в степи, а маленькими группками, с которыми легко справлялся один пастух, часто даже ребенок. Ниро впервые чуть улыбнулся - вспомнил рассказы Дориана о том, как он, принц-наместник, ребенком по обычаю учился этому ремеслу наравне с простыми мальчишками.

Маг долго не понимал, почему ему так хочется придержать коня, но Недомерок спокойно трусил рядом, и Ниро тоже не слишком спешил. А потом понял - Юкико. Последний раз он видел ее еще до гибели Дориана...

Неожиданно один из двух юных пастухов, расположившихся со своим небольшим стадом на прилегающем к дороге холме, вскочил, не заботясь о седле, на пасшуюся там же лошадь и поскакал к дороге, наперерез путникам.

Ниро удивился было, но скоро заметил явную породистость пастушьего скакуна, а немного погодя узнал и парнишку. Не смотря ни на что, традиция сохранялась - к дороге без седла скакал Миура, сын Дориана и Юкико, Бард. Соскочив с лошади, магу поклонился невысокий хрупкий подросток с прихотливой грацией и раскосыми глазами матери, в которых, однако, светилась отцовская голубизна. Волосы у мальчика тоже были светло-русыми, отцовскими.

За все время, пока ехали в город и через него к дворцу Наместника, Миура не сказал ни слова сверх положенных учтивостью приветствий. Ниро особо не удивился этому - парень никогда не был болтливым - но маленький единорог поглядывал на провожатого с беспокойством.

Ниро странно было видеть Юкико в белом траурном наряде ее народа. Старость не приживалась в роду хозяек Хрустального Замка, и жена Дориана ничуть не изменилась за двадцать с лишним лет, а сейчас, в белом, так была похожа на невесту, что у Ниро заныло сердце.

Непривычно выглядела в белом и Ксена, дочь Юкико. При таких разных родителях каждый из детей взял от них что-то свое. Ксена выросла настоящей девой-воительницей. Высокая, крепкая, прекрасно в свои семнадцать лет управляющаяся с мечом и отличная наездница - только взвивается следом грива черных, материнских, волос.

Официальные церемонии здесь давно были не нужны, и вскоре Ниро с Юкико вместе выехали из города. Здесь, в залитой солнцем и дрожащей от пения птиц и гула насекомых степи, почти ничего не напоминало о войне. Вот только могилы...

Ниро стоял, слушая птиц и шорох ветра в высокой траве и вспоминая.

***

Он знал, как погиб Дориан, видел это. Нет, они не сражались рядом - Первый маг занимался немного другими делами.

В этой крепости, ныне оказавшейся глубоко в Тени, Ниро бывал не раз и хорошо знал ее. Но крепость давно уже принадлежала тварям Петли, и подобраться к ней сейчас оказалось трудно даже для него. В конце концов, маг добрался до вершины угловой башни, и затаившись там как паук в щели, плел свою паутину - магическую сеть, колебания которой расскажут ему потом, издали, обо всем, что будет здесь происходить.

Окружающий вид не радовал - здесь, в пределах Тени, царили вечные сумерки, мрачные и серые от тяжелых туч. Может быть, они скрывали ткань Петли, возможно, были ее границей, но нависали низко и ощутимо давили плотной неподвижной серой массой. Под ними тоже все было серым - казалось, даже сам воздух - все цвета стирались этой унылой волной, все лица казались лицами мертвецов в неверном сумеречном свете.

И вдруг в глазах Ниро вспыхнул солнечный свет, многократно отраженный бликами на доспехах и оружии. Там шел бой, и Дориан отбивался от наседавших врагов своим огромным мечом, и рядом с наместником Золотой Степи почти никого не осталось. Тонкий в кости и худощавый Ниро всегда с неким восторженным трепетом смотрел на таких богатырей, даже прекрасно понимая, что его, Первого мага, сила не уступает, а часто и превосходит то, что доступно им. И сейчас он на миг залюбовался другом, забыв о том, почему видит все это здесь, в такой дали. Дориан, и в юности бывший здоровяком, теперь стал словно воплощением самого бога войны. На широченных плечах и груди тяжелые латы сидели, как сросшиеся с кожей, могучие руки легко гнули подковы и шеи быкам, а уж двуручным мечом, который не всякий мальчик-паж на дворцовой церемонии поднять мог, орудовали - залюбуешься! Глаза под налобником шлема высверкивали злым весельем боя.

Однако, черных вокруг было - даже такому богатырю одному не справиться, и Дориан затрубил в рог, призывая подкрепление. Но некому было откликнуться, а в бой вступили несколько гоблинов. Дикие гиганты тоже оказались закованными в железо и хорошо вооруженными.