Барды Мечей(СИ)

- Нет, -пожилой матрос попытался поднять нож, но рука безвольно опустилась, -Я... не могу... Не могу, сынок...

- Пожалуйста, Барагель...

- Не могу!

- Ник! - резко прозвучал окрик Ниро, и обернувшийся юноша уже не успел понять, что умирает - меч Ниро молниеносно вошел ему под ключицу.

Барагель в ужасе сделал несколько шагов назад, но тут же кинулся вперед, поднимая нож:

- Проклятый колдун!

- Нет! - на его руке неожиданно повис мальчишка, - Он хороший, не трогай его! Он все правильно сделал. Лучше так, чем как папа с мамой...

- Да...- матрос опустился на траву, закрыв лицо руками. Обмякший вялый стебель с несколькими гроздьями белых цветов упал с его рукава.

Взглянув в лицо Ниро, Недомерок тоже попятился - словно вырезанная их острого кремня маска с бритвами скул и трещинами глаз и рта.

- Мне придется быть еще более жестоким, Барагель, - с трудом, сам не узнав собственного голоса, проговорил маг, - Мы должны их сжечь.

- Да, - медленно покачал головой матрос, не отнимая рук, но вдруг вскочил, яростно кинувшись ломать ветви, - Проклятье!

Сушняка вокруг поляны нашлось много, и скоро огромный костер весело запылал.

- Нам нужно уходить, - голос Ниро по-прежнему был не узнаваем, - Пожара не будет - такой огонь дальше не идет. А до рассвета еще далеко, - он повернулся и быстро пошел к лошадям. Недомерок затопал следом.

- Иди-ка сюда, малец, -Барагель поднял дрожащего от холода и слез мальчика, - С нами пойдешь? Негоже тебе тут оставаться.

***

Далеко за полночь компания вышла к реке, черные воды которой тихо плескались о берег. Нести плохие вести на "Розовую чайку" среди ночи не хотелось, и Барагель предложил здесь, на берегу, подождать рассвета. Казалось, уснуть после всего пережитого невозможно, однако и матрос, и мальчик через несколько минут уже крепко спали, измученные событиями ночи. Ниро же, обняв колени, сидел у самой кромки воды, рассматривая отражения звезд и редких огней, черные сонные туши кораблей, ждущих своей очереди у Шлюза, небольшой костерок на противоположном берегу. Что-то мягко ткнулось в плечо, и маг, не глядя, протянул руку и погладил лобастую голову друга.

- Ниро, как ты думаешь, души людей и правда приходят в мир много раз?

Ниро удивленно оглянулся на единорога:

- Многие народы верят в это. А что касается меня самого... Я не знаю, Юн. Пока не пришлось встретить ни одного доказательства ни за, ни против, которое бы меня убедило. А почему ты спрашиваешь?

- Да я вот думаю... - Недомерок уютно устроился рядом с другом, - А что происходит после смерти с единорогами? Может, они тоже возвращаются, если оставили недоделанные дела?

- А, вот в чем дело... Думаешь, не ты ли несколько веков назад изменил природу единорогов, убив ту злополучную волчицу?

- Да... Понимаешь... все это, оскаленные волчьи клыки и прижавшийся к дереву испуганный ребенок... это было таким знакомым... и таким ясным! И точно так же в конце концов оказалось гораздо сложнее...

- Не знаю, малыш, - пожал плечами маг, - Иногда мне и самому хочется в это верить, ведь тогда я однажды снова встречусь с Ирис... и сделаю все, чтобы не потерять ее!

Долго стояла тишина, и Ниро совсем ушел в свои мысли, когда Юн снова подал голос:

- Бедный Ник... И Тилур... Как оно, в волчьей шкуре оказаться? Ты помнишь?

- Конечно, помню... - не сразу ответил маг, - Только это не то, мы-то с Дорианом по своей воле ее надевали, и когда хотели.

- А хотели вы каждую ночь, - не удержался единорог.

Ниро не ответил.

***

Капитан Гелан не боялся ни одной твари, которую можно встретить над водой, на воде или в глубине, но на суше в нем моментально просыпалась осторожность. Именно благодаря этой самой осторожности, в каком бы пустынном месте "Розовая чайка" ни приставала к берегу, на борту обязательно выставлялся часовой. Сам же капитан в такие ночи спал не раздеваясь и держал у изголовья вынутый из ножен меч.

И сейчас, услышав тревожный сигнал на палубе, Гелан, еле продравший глаза, но с мечом в руках, тут же выскочил из каюты. Выскочил, поежился от рассветного холода, поглядел вокруг - все спокойно, только вернулся посланный за продовольствием отряд - и хотел было отругать часового, чтобы не будил зря, да заодно и отряд этот, даром что с ними маг - где шлялись столько времени, ведь Ник говорил, дорога часа на три - как вдруг понял: не зря шумел часовой. Ну мага-то за весь путь никто на борту веселым не видел, а вон и Барагель глаз не поднимает да ус кусает, и Ника не видать, зато к матросу жмется худенький грязный мальчонка лет десяти.

Сигнал часового слышал не только капитан - скоро команда "Чайки" в полном составе оказалась на палубе, и, пока истосковавшаяся по домашнему теплу Майра-повариха хлопотала вокруг мальчика, Барагель рассказывал обо всем произошедшем товарищам. Ниро изредка вставлял скупые меткие фразы, а потом и вымытый и накормленный Кей рассказал все, что случилось с ним за последние несколько месяцев.

Когда на собиравших в лесу хворост мать с сыном напал тарак, Ганни закрыла мальчика собой. Прибежавший на крики Тилур спугнул зверя (значит, он только недавно пробудился и не набрал сил - заметил Ниро), но мать Кея была сильно искусана. Тилур выхаживал жену в маленькой избушке на лесной пасеке, опасаясь нести в селение. Раны заживали долго и трудно, и однажды измученная болью Ганни укусила руку мужа, снимавшую присохшие бинты. Она лишь чуть прокусила кожу, но этого хватило, чтобы Тилур с наступлением ночи стал волком. Стремясь уберечь сына, пасечник отвел Кая обратно в деревню, где тот и жил. Ни Тилур, ни его семья никогда особо не общались с деревенскими и подолгу жили на лесной пасеке, так что никто в селении не обратил на это внимания. Но Ганни тосковала по сыну, а днем прийти в деревню боялась - после укусов тарака лицо ее было обезображено шрамами, и, попадись она кому-нибудь на глаза, всю историю уже невозможно было бы скрыть. Поэтому она приходила ночью, в волчьем обличье - до тех пор, пока Бирас с приятелями не устроил засаду у дыры в заборе. Тилур видел все из леса, не в силах помочь, но сына сумел спасти. И с той поры мальчик оказался изгоем - жить в лесу один он не мог, а Тилур понимал, что век его не долог - рано или поздно сельчане устроят охоту на оборотня. В деревне же Кея ждал костер. К тому же, где-то рядом по прежнему бродил жуткий тарак. В конце концов, Тилур решил сделать сына таким же, как он. И Кей согласился, но закричал, испугавшись клыков. Этот крик и услышал отряд с "Розовой чайки".

Довольно долго после рассказа мальчика на палубе стояла тишина, которую нарушил Линь, лучший друг Ника:

- Как хотите, а я пойду поищу этого тарака, очень хочется ему в глазки поглядеть да за Ника и кеевых родителей посчитаться...

- Не надо, дядя! - кинулся к нему мальчик, - ты с ним не справишься, он очень страшный!

- А он не один будет, - подал голос Бугай, огромный неразговорчивый детина, настоящего имени которого никто на "Чайке" не помнил.

И словно буря налетела на барк - все кричали, звенело мигом покинувшее ножны оружие, и напрасно Ниро пытался объяснить, что весь этот арсенал против тарака - как связка лучин против опытного лесоруба. Итог разговорам подвел капитан:

- Значит так, - рявкнул он, и крики мигом притихли, - Все не пойдут, мне команда еще нужна. И пешком никто не пойдет - я хочу, чтобы хоть кто-то живым вернулся. Мы везем восемь лошадей, возьмете их. Если какую зверюга задерет - заплатим из прибыли, не такие уж знатные скакуны. Но всех постарайтесь не губить. Решайте сами, кто поедет, - и, развернувшись, пошел к себе.