Барды Мечей(СИ)

Тем временем Барагель, переглянувшись с молодым приятелем, тоже встал, поднялся и Ниро.

- Поедем мы, Фар, - упрямо продолжил Ник, - Капитан нас за такую задержку по головам не погладит, - и в упор глянул на Бираса, - А с теми, кто из-за страха своего детей малых жечь готов, я в одном доме не останусь.

- Вон ты, братец, как заговорил, - исподолбья глянул на него Бирас, - Благородный, говоришь? И смелый, небось? Ну езжайте, поглядим, что в лесу от вашего благородства да смелости останется!

Молча погрузили на лошадей вьюки с купленными продуктами, молча выехали из деревни в лес, под деревьями которого затаились первые робкие сумерки.

- Это ты Ник, конечно, прав... И насчет капитана, и про то, что оставаться негоже, - наконец задумчиво проговорил Барагель, - Только вот что мы в лесу ночью делать будем, по соседству с оборотнями?

И оба чуть не подскочили от неожиданности, да и Юн вздрогнул - настолько давно он слышал голос Ниро.

- Я скажу, что будем делать, - резко и властно бросил бывший Первый маг, и единорог узнал нотки, просыпавшиеся в голосе друга в опасные минуты, - Пока еще светло, надо набрать как можно больше кипень-травы.

Это прозвучало так убежденно и убедительно, что матросам даже не пришло в голову не подчиниться. Тонкие стебли кипень-травы, украшенные гроздьями белых цветов, обвивали все, до чего могли дотянуться, в сухих солнечных местах этой части Королевства, и стволы, заборы, низкие ветви деревьев утопали в ароматной цветочной пене все лето и раннюю осень. Здесь, в лесу, травы было гораздо меньше, но все-таки втроем удалось собрать большую охапку. Юн оставался возле лошадей. Те фыркали и испуганно косились по сторонам, но рядом с единорогом вели себя спокойно.

На поиски кипень-травы ушли остатки сумерек, и уже при последних отблесках заката Ник с Барагелем по приказу мага обвязывали цветочными стеблями копыта лошадей, вплетали цепкие тонкие плети в гривы и свою одежду. Получилось очень красиво и очень нелепо.

- Ровно невестина свита, - фыркнул в усы Барагель, - Колдун, ты уверен, что вся эта красота нам поможет?

Ниро чуть заметно усмехнулся привычному в дальних путешествиях обращению:

- Уверен. Кипень-трава - древний оберег от любой нечисти, только подзабыли его в Королевстве, после того,как нечисть переловили. А теперь вот вспоминать приходится. Надолго да против большого количества, конечно, не спасет - трава действует, пока цветы не завянут - но проехать нам через лес позволит.

- Хорошо бы, - кивнул Ник, - И давайте скорее поедем, цветы-то сорванные быстро вянут.

- Этих по ночной прохладе часа на три-четыре хватит, - уже из седла ответил Ниро, - Но поторопиться надо, ты прав.

Ехали медленно, прислушиваясь к каждому звуку, да и дорога в темноте под деревьями видна была плохо, только призрачно белели цветы на лошадиных копытах.

- Погоди-ка, - вдруг пробормотал Барагель и придержал лошадь. Остальным невольно тоже пришлось остановиться. - Так ведь ночь безлунная! Чего же мы оборотней боимся?

- Не останавливайтесь! - тронул поводья Ниро, - Это слишком опасно, - и, когда маленький отряд снова пошел вперед, тихо заговорил:

- Видишь ли, Барагель, я думаю, что это не обычные оборотни. Слышал когда-нибудь о тарках?

- Тараках? - переспросил Ник, - Рассказывали такие сказки, но разве это правда?

- Не тараки, а тарки, - поправил Барагель, - да, слышал в детстве об общине тарков. Они тоже, как оборотни, по ночам зверями бегают. Только они же мирные, не трогают никого... Или не так?

- Не совсем, - подтвердил Ниро, - Тех оборотней, которые бродят дикими кровожадными зверями в полнолуние, давно уже истребили. И не только в Королевстве, но и в Заокраинных землях. А тарки, Двуликие, и сейчас живут несколькими уединенными общинами. Ты прав, Барагель. Смирно живут, работают, торгуют немного. По ночам в зверей превращаются, но даже в этом состоянии разум человеческий не теряют. И сжигают своих мертвых. Обязательно. Потому что со смертью в них только человеческая сущность умирает, и, если не сжечь тело, через несколько дней в нем просыпается иная сущность, и вот это уже - тарак, настоящее чудовище... Но, похоже, кого-то не сожгли - может, война помешала, может, еще что. У тарков та же особенность, что и у легендарных оборотней: кого укусят в зверином обличье, тот таким же становится, и укус тарака тоже меняет человека. Помните волчицу, которая через дыру в заборе к сыну шла и защищаться не стала? Оборотни так себя не ведут. Так что твои, Ник, земляки, сами не зная этого, правы были, сжигая дом вместе с трупом.

- Мда, такое только тут ночью и слушать, - хмыкнул пожилой матрос, - Поехали-ка быстрее к реке! - и подогнал пятками лошадь.

Однако та, наоборот, попятилась, захрапев. Ниро остановил своего жеребца и успел дотянуться до повода никовой лошади, осаживая и ее. Единорог, дрожа, прижался к ноге Ниро.

Зашуршали кусты рядом с тропой, с лошадиным дыханием смешался звук еще одного, тяжелого и хриплого, то и дело переходящего в недовольное рычание, несколько раз мелькнули в темноте огоньки глаз...и постепенно все стихло, и замершие путники с трудом осознали, что зверь прошел мимо.

- Хвала Свету! - с трудом перевел дыхание Ник, - И тебе, маг, за цветочки!

Дальше ехали молча, нервно ловя каждый шорох, но все было тихо. Пока в напряженной тишине не очень издалека до них не долетел детский крик.

- Это Кей! - Ник дернул, было, поводья, но Ниро снова успел перехватить их:

- Так мальчику не поможешь! Против тарака шансов у нас немного. Но один из них точно в неожиданности.

- Ты прав, - Ник соскочил на землю, где уже стоял, держа длинный нож, Барагель, - А как же лошади?

- Пока действует кипень-трава, они в безопасности, - Ниро зацепил поводья за низкие ветви, - Веди, Ник, скорее! Ты же знаешь, где это?

- Да, - и трое людей быстро и тихо пошли вперед. Ниро попытался было отстранить Недомерка, но упрямый маленький единорог отправился с ними.

Идти и правда было недалеко, и скоро сквозь ветви можно было разглядеть небольшую поляну, где, испуганно прижавшись к стволу, стоял худой грязный мальчишка, что-то тихо говоря не сводящему с него глаз большому волку, шерсть на загривке которого стояла дыбом.

В глазах у Юна потемнело. Он не видел ничего, кроме широко открытых детских глаз и волчьих клыков. Две картины - эта и другая, давняя, словно наложились друг на друга, и Недомерок стал вдруг собственным предком, навсегда изменившим судьбу Древнего народа. Не соображая, что делает, единорог ринулся вперед, низко опустив голову, совсем позабыв, что лишен рога, что может только боднуть хищника в бок, и, конечно, так и случилось. Отлетевший в сторону волк тут же снова вскочил и, оскалившись, кинулся вперед, но не на нападавших, а на прижавшегося к дереву ребенка, и Ник кинулся ему наперерез, успевая принять на себя тяжесть взвившегося в прыжке тела, но не устоял на ногах и отлетел в кусты, а мигом развернувшийся волк оказался перед двумя людьми, но уже не смог атаковать - воспользовавшись заминкой, и Ниро, и Барагель одновременно пустили в дело клинки, и только-только родившийся рык захлебнулся, но снова продолжился детским криком.

Волк из последних, запредельных уже сил рванулся к мальчику и замер у его ног, а парнишка, упав на колени, прижал к себе огромную голову, уткнувшись лицом в шерсть, потом поднял заплаканную мордашку к двум ничего уже не понимающим людям:

- Это же папа...

Превращение произошло очень быстро. На лице бывшего пасечника застыло ожесточенно-страдальческое выражение.

- Тилур... - тихо послышалось сзади. И Ниро, и Барагель резко обернулись.

- Дядя Ник! - изумленно выдохнул мальчик.

- Здравствуй, Кей, малыш, - с большим трудом улыбнулся молодой матрос. Рубашка его намокла от крови, левый бок и плечо были разодраны волчьими когтями и клыками.

-Ник, ты... - начал было Барагель, но не смог продолжить.

- Знаю, - парень оперся о ствол дерева, на котором остались кровавые следы, - Во-первых, почти не жилец, а во-вторых, теперь такой же. И, если бы мне не грозило стать монстром, попросил бы оставить меня здесь- вам надо поскорее уходить. Но нельзя. Тогда меня некому будет сжечь. Добей меня, Барагель! И не рассказывай никому, кем я умру...