Царица Аттолии (ЛП)

— Я сегодня же проверю связи Тереспидеса. Но почему бы тебе просто не пристрелить его?

Эддис с мрачным видом покачала головой.

— Он достаточно хороший человек и может оказаться по-своему полезным. Я не буду возражать, если он зарабатывает свое золото, продавая сплетни Аттолии. Его можно будет использовать для передачи неверной информации. Тем более, что я с трудом могу представить себе, как подзову его к трону на утреннем приеме и скажу: «Пожалуйста, не рассказывай никому, что я встречаюсь с Евгенидисом по ночам». И в частном порядке я с ним говорить тоже не хочу.

— Не хочешь вводить его в соблазн?

— Давай считать, что я не хотела бы довериться ему, а потом разочароваться. Но сейчас Тереспидес меня не беспокоит.

— Есть более важные новости?

— Более, чем когда-либо, — сказала царица. — Ее армия отступила.

— Она отступает? — Евгенидис подался вперед в своем кресле.

— Не отступает, а отступила. Как кошка, выскакивающая из корыта. — Эддис восхищенно покачала головой.

— Она услышала о пушках?

— Думаю, да. Наверное, она знала даже раньше, что мы рассказали Сунису. Через два-три дня мы бы доставили всю батарею на место и могли обстреливать ее сверху. Должно быть, ей все было известно заранее, и она надеялась пробиться к перевалу раньше, чем пушки доставят на гору. Это было отлично спланированное отступление, и теперь ее армия вне пределов досягаемости.

— Есть шанс, что она откажется от войны? Ведь мы на блюдечке преподнесли ей превосходство на море. Она могла бы вернуть свои острова, а также прихватить Месос и Ланатикос.

Эддис покачала головой.

— Твой отец так не думает, и я с ним согласна. Острова переходили от одного царства к другому слишком часто, чтобы считать их надежным владением. Если мы останемся в союзе с Сунисом, он вытрясет из нас эти пушки. Если мы отдадим пушки ему, она при первом же удобном случае возобновит кампанию. — она вздохнула. — Я надеялась уничтожить достаточно большую часть ее армии, чтобы не оставить ей шанса продолжать войну с тем, что осталось, даже если мы отдадим все отлитые в этом году пушки Сунису. Сунис держит нас за горло. Я хочу поговорить об этом с твоим отцом, прежде чем собрать Совет.

Она наклонилась вперед и переставила стул ближе к огню.

— Мы также можем забрать халдея из убежища, — сказала она. — Ты поедешь со мной?

— На коне?

— Можешь ехать в карете, если хочешь. Я должна буду ехать верхом, чтобы мой народ мог видеть меня.

Вряд ли он сможет быть настолько невежлив, чтобы сидеть в закрытой повозке, когда царица будет ехать в седле. Ему придется лезть на лошадь, и пусть все полюбуются заодно и им.

— Как пожелаешь.

Он тихо вздохнул.

Глава 9

Охотничий домик принадлежал правителям Эддиса. Он представлял из себя каменный четырехугольный мегарон с высоким и широким крыльцом, поддерживаемым четырьмя колоннами, но колонны, как и остальные части здания были деревянными. Чтобы уберечь дом от огня, пищу готовили в отдельно стоящей кухне. Еду из кухни в столовую доставляли по давно протоптанной тропинке, выложенной сланцевыми плитками. На втором этаже располагались маленькие темные спальни с незастекленными окнами, из которых были видны заросшие травой поляны в окружающем дом лесу. Зимой окна закрывались ставнями и дом становился необитаемым.

Он не был похож на богатые виллы с равнин, но будил счастливые воспоминания в душе царицы Эддиса. Она спрыгнула с лошади и направилась вверх по лестнице к двери. Внутри находился атриум с лестницей на второй этаж. Ее Вор медленно следовал за ней, утомленный тряской в седле.

Эддис стояла посреди атриума, разговаривая с человеком, склонившимся к ней с балкона. Когда Вор встал у нее за спиной, Эддис обернулась.

— Элон сказал, что халдея здесь нет. Он ушел выкапывать сорняки.

— Да? Какие именно сорняки? — спросил Евгенидис дворецкого, откинув голову, чтобы лучше рассмотреть этого человека.

— Не могу с полной уверенностью сказать, каким он отдает предпочтение. Он приносит в дом все подряд прямо с корнями и грязью, чтобы рисовать их.

Тон дворецкого изобличал глубокую обиду.

— Я не знал, что он интересовался ботаникой, — тихо сказала царица Евгенидису.

— Я тоже, — ответил ее Вор. — Может быть, он пытается создать новый яд, чтобы испытать его на нас обоих. Когда он вернется? — спросил он Элона.

Камердинер красноречиво пожал плечами.

— Несколько неожиданно, — иронично заметила Эддис, — хотя я и не должна была ожидать, что он будет сидеть целыми днями в доме. Надо было заранее прислать гонца. Надеюсь, он не гуляет в сопровождении роты охранников? — спросила она начальника караула, появившегося в дверях.

Командир пояснил, что один стражник назначен сопровождать халдея по окрестностям и следить, чтобы ученый не заблудился и не пытался сбежать в Сунис. Этот охранник менялся ежедневно, так как добровольцев таскаться за халдеем по лесу не находилось. Остальные охранники проводили день за азартными играми в кости или охотой, чтобы наполнить горшок повара.

— Ну, я надеюсь, что горшок полон, — сказала Эддис. — Если повар успеет собрать нам сумку для пикника и пайки для солдат, мы уедем, как только вернется халдей. — трубача отправили на опушку трубить вызов. Царица посмотрела на дворецкого. — Упакуй его вещи.

Элон кивнул.

— И сорняки тоже? — спросил он.

— Я думаю, мы обойдемся без сорняков. Мы покажем ему кое-что поинтереснее, когда остановимся, чтобы поесть.

Когда появился халдей в сопровождении хромающего солдата, царица спросила, следует ли им задержаться, чтобы дать ученому время отдохнуть.

— Мы не должны обременять почтенного господина ваших лет, — сказала она, мягко поддразнивая его.

— Я, конечно, постарел и ослаб, Ваше Величество, — серьезно ответил халдей, — но еще достаточно крепок, чтобы служить вам.

В глазах охранников его репутация солдата перевешивала репутацию ученого, так что халдей был мгновенно окружен вооруженными людьми, которые, похоже, не считали его ни старым, ни слабым, и очень внимательно наблюдали за ним. В присутствии царицы товарищеское добродушие, с которым они привыкли относиться к халдею за время его пребывания в летней резиденции, испарилось без следа.

Возглавляемая царицей колонна начала свое движение по холмам. Они свернули с тропы, чтобы спуститься к наклонной поляне на краю небольшой долины — маленькой ложбине между двумя склонами.

— Идеальное место для пикника, — сказала Эддис. — Мы с халдеем и Евгенидисом сядем на поляне.

Лес перед ними был занавешен тяжелым ковром лиан. Несколько полностью оплетенных деревьев все еще стояли, чуть наклонясь в стороны. Их мертвые ветви прогнулись под пышной зеленью растения-паразита. Узкая грунтовая дорожка вела к небольшой поляне, заросшей мягкой травой. Здесь было достаточно места, чтобы сесть втроем, но лошадей поставить было негде.

— Ваше Величество, пожалуйста, — быстро прошептал командир охраны.

Царица только улыбнулась.

— Я уверена, что вы найдете удобное место на опушке, — сказала она.

Командир вздохнул и опустил голову, покоряясь неизбежности.

— Как пожелаете, — согласился он.

Халдей принес седельные сумки на поляну, которая, как оказалось, была покрыта мхом, а не травой. В местах, где моховой ковер истончался, из-под него проглядывали каменные плиты. Крошечное пространство, полностью окруженное виноградником, когда-то было террасой или внутренним двориком здания. Опустив сумки на землю, халдей отправился внимательнее посмотреть на виноградные лозы. Их гибкие стебли казались почти гладкими, а темные листья матовыми и бархатистыми. Яркие красные цветы, раскрывшие пять лепестков вокруг пестика и тычинок, пригоршнями рассыпались на мрачном занавесе листвы.

— Не трогайте их, — предупредила царица. — Здесь они считаются священными в честь памяти Хеспиры, хотя в любом другом месте их выпалывают вместе с остальными сорняками.