Между светом и тьмой (СИ)

Его тихий стон прорезал тишину ночи. Ирена заворожено слушала его стихи.

— Как прекрасны твои слова, — прошептала она, зная, что он ее услышал.

Голос оборвался и на миг воцарилась тишина, казавшаяся вечной. И вдруг, двери в комнату отворились и на пороге, освещенный лишь светом исходившим из холла, возник Энтони. Он вошел и закрыл за собой двери. Ирена вся напряглась и, замерев, ожидала, что же последует далее. Энтони приблизился вплотную к ней. Она на своей коже ощущала его горячее дыхание, вдыхала жадно его слащавый аромат. Ее тело пронзила дрожь.

— Поэзия, гениальное произведение землян. Столь восхитительное выражение прекрасных слов.

Прошептал хрипло принц, с дрожью в голосе.

— О, восхитительны слова любви. Ты читаешь поэзию?

— Да, я увлекаюсь стихами любви, которые создали люди.

— Прочти мне еще что-то, пожалуйста, — попросила она его.

— Есть одно произведение столь прекрасно, что душа моя замирает при словах полных любви, но оно не совсем уместно и немного грустное.

— Прочти.

Энтони кивнул и начал читать стихи дрожавшим от страсти голосом:

Энтони замолчал и прикоснулся своими устами к ее горячим устам.

— Восхитительно. Шекспир. Романтик.

Энтони кивнул, на его лице засияла нежная улыбка, смешанная со страстью в затуманенном взгляде. Она погладила его волосы рукой. Энтони резко схватил ее за талию и привлек к себе, впившись в ее губы. Жадные руки шарили по ее телу. Ирена вся дрожа от желания, ухватилась за его шею, привлекая его губы к себе. Она трепетала в его объятиях, горя огнем. Энтони схватил ее на руки и, приподнявши, поднес к дивану, опустив ее на мягкое ложе. Сняв из себя рубашку и брюки, он приник поцелуем к ее жадным губам. Ирена сорвала из себя, мешавшее ей платье и обхватила его за талию, прижимая к себе, требуя продолжения ласк. Разгоряченные любовной лихорадкой, они уносились в забытье, погружаясь в царство страстного вожделения. Быстрый ритм унес их обоих на небеса. Вздрогнув Энтони упал на ее горячие тело и прижал к себе. Ее сердце постепенно билось умеренней, страсть сменилась холодным разумом и осознание того, что она натворила, постепенно острыми иглами впивалось в ее сознание. Ее пронзила боль и обида на себя, на него. Вина тяжким камнем придавила ее грудь. Застонав, Ирена отвернулась от Энтони и свернулась калачиком. Кровь хлынула в ее голову, пульсируя громким гулом. Перед ее глазами возник образ мужа, что сердито с гневом, взирал на нее. На глаза выступили горькие слезы разочарования на саму себя.

— Моя любовь, — прошептал Энтони, коснувшись ее плеч, что вздрагивали от рыданий.

— Уходи, — прошептала она, сквозь давившие ее горло слезы.

Энтони вздрогнул, как от удара. Его сердце пронзила острая боль. Он медленно поднялся, одевшись, Энтони тихо вышел, понимая, что спорить с ней сейчас бесполезно.

Когда за принцем закрылась дверь, Ирена дала волю своим чувствам. Она громко зарыдала, оплакивая свою погубленную честь. Она предала своего Джо. Изменила и где, в ее храме, в комнате, что стала ее убежищем, где она могла предаваться воспоминаниям о Джо. Предавалась страсти, греховной грязной похоти в присутствие картины, перед образом ее любимого.

— «О, как мне больно. Что же я натворила. Мне нет прощения».

Утро не принесло ей облегчения. Черные крылья вины невыносимо накрыли ее душу. Она ненавидела себя за позорный зов плоти, что охватил ее тело вчера и, она позабыв о добродетели скорбящей вдовы, как последняя грязная девка, позволила огню, что пылал в ее теле поработить ее помыслы. Да и разве только вчера. Честно признавшись себе, она поняла, что без тени смущения испытывала влечение к принцу, осознано флиртуя с ним. Нет, Энтони не был виноват в том, что произошло вчерашней ночью. Если кто и виноват, то только она одна. Играя в нечестную игру, она намеренно соблазнила его, воспользовавшись чувствами принца к себе. Ирене стало жаль Энтони, который страдал от неразделенной любви и добровольно стал ее преданным рабом, без тени надежды на взаимность. Однако этому пришел конец.

Весь день Ирена ходила мрачнее тучи, избегая встречи с принцем. Облик прекрасного принца боле не вызывал в ней интереса и трепета души, а наоборот вселял в нее отвращение и ненависть, злость на них обоих. Ей было тошно видеть его, который своим видом напоминал об измене, предательстве, что она совершила по отношению к мужу и самой себе. Верный преданный друг, отныне в ее глазах превратился в противного несносного ей соблазнителя и, она твердо решила, что пришла пора им, наконец-то, расстаться навсегда. Более не может так продолжатся. Она не сможет спокойно существовать рядом с ним, вспоминая при каждой встрече свой грех. Поистине тело и душа разные стихии. Какими бы не были чистыми стремления души, тело возобладает над ними, зажигаясь порочным огнем. И чтобы избавится от наглядного объекта ее падения, ей следовало отстраниться от источника вины.

Энтони всю ночь не сомкнул глаз. Одного взгляда в ее глаза, в которых светился неподдельный страх от осознания совершенной ею ужасной ошибки, он догадался, что это конец. За одну ночь, он разрушил те теплые и доверчивые отношения, которые построил за годы.

— «О, если бы вернуть все назад. Я бы согласился всю жизнь страдать, не прикасаясь к ней, но находится рядом, видеть ее прелестный лик, слышать дорогой сердцу голос. Но теперь все кончено. Какой же я был дурак. Я же знал, что она все еще любит своего Джо. И никогда себе не простит измену. Теперь ей будет тошно видеть меня и она попросит меня покинуть ее. Будь ты проклят Джосалин де Монсальви и даже после смерти ты все еще крепко держишь ее. Что б тебе гореть в огне ада!» — с яростью воскликнул Энтони, отшвырнув стул ногой.

Он стоял посредине комнаты и тяжело дыша, сжимал свои кулаки. Как же он сейчас ненавидел Джо. Ненавидел себя за ошибку и даже ее за слепую преданную любовь к мертвецу.

В комнату тихо постучали. Двери открылись и на пороге возник лакей, который попросил Энтони, спустится в гостиную, где его ожидает королева. Энтони кивнул. Его сердце в предчувствие беды сжалось.

— Вот и все, — с остекленевшим взором пробормотал он.

Ирена вздрогнула, когда раздались шаги за ее спиной. Не поворачиваясь, она догадалась, что за ее спиной стоит Энтони.

— Ты звала меня?

В голосе принца зазвучали холодные нотки, болью резавшие ее слух. Ирена медленно повернулась к нему.

— Энтони нам пора расставаться. Уезжай. Сегодня.

В ее голосе послышался упрек.

Принц скривился в зловещей ухмылке, Его глаза метали искры негодования.

— Ты гонишь меня, а называла другом. Все эти годы я любил тебя. Никто и ни когда не любил тебя так сильно как я. Даже твой Джо.

— Довольно. Ты переходишь границы дозволенного, — строго прервала Ирена, разъяренного Энтони.

— О, да, правда глаза колет? Я столько лет любил тебя без надежды на взаимность. Даже когда был жив Джо, я смирился со своей участью друга и ради тебя подружился со своим соперником. Я терпел, скрипя зубами, когда видел, как он тебя целует, я терпел, видя как он, тебя втаптывает в грязь, а ты как преданная собачонка, прощала ему все и неслась сломя голову навстречу любимому. Конечно, он потом раскаивался и просил прощения, но сколько раз ты ему прощала свои беды и горькие слезы.