Держитесь, маги, я иду! (СИ)

– Ты...ты.. я тебя...ты бы попробовала...

Мужчина схватился за сердце и упал.

Настя сидела в больнице, у постели окутанного трубками и проводами отца.

– Инфаркт это, деточка. Да еще и осложненный алкогольной интоксикацией. Нельзя ему пить, а то долго не протянет. В этот разом чудом спасли.

Анастасия Николаевна слушала говорливую медсестру, разрешившую ей минуту посидеть у отца в отделении реанимации, и думала, что в пустую квартиру вернуться не сможет. Спустя час, уже ночью, она стояла на пороге квартиры Наташи Кузьминой.

Наташа была Настиной подругой со студенческих времен. На первом курсе еще в очереди у дверей приемной комиссии познакомились. Обе закончили педагогический институт, факультет начального образования. Только Наташа после института менеджером в крупный универсам устроилась, а Настя, отвергнув возможность хорошо зарабатывать, пошла работать по призванию, как завещал незабвенный Дмитрий Анатольевич.

– Понимаешь, я осознаю, что мои слова спровоцировали этот приступ, а вины за собой не ощущаю, – говорила Настя, грея руки о кружку чая на кухне Кузьминых.

– Да какой вины, Настя, помилуй Боже! Дядя Коля сам виноват! Только из клиники вернулся – и на тебе! И без твоих слов этот инфаркт не заставил бы себя ждать. Стукануло бы его завтра утром, пока ты на работе, и точно бы уже помер к твоему возвращению.

– Я и не очень-то планировала возвращаться. Хотела комнату снимать.

– И то верно! Сколько ж тебе с ним мучиться, так и жизнь твоя пролетит. Ты такой веселой была раньше, на весь курс – главная заводила! Помнишь, как в КВН играли? Ты ж три года бессменным капитаном была! Всю команду за собой тянула! Варианты комнат-то уже смотрела?

– Нет, только сегодня решила съехать. Завтра суббота – планировала потратить выходной на поиск подходящей жилплощади. А теперь и не знаю... За ним уход нужен будет.

– Социальная служба помощницу пришлет! А тебе свою судьбу устраивать надо!

– Наташа, он мой отец! И он болен! У него просто не хватает силы воли... И мы ведь действительно не можем его трудности до конца понять – ведь сами никогда не были зависимыми.

– Вот только не надо его слова повторять! Слушать тошно! У тебя, значит, есть сила воли каждое утро в 05:30 вставать, на пробежку уходить и к 08:00 на работу свеженькой являться, а у него силы воли нет! Воспитывать ее надо – силу воли-то, сама по себе она с неба не падает! Да я уверена, случись с тобой такая напасть – ты бы не то, что с алкогольной – с наркотической зависимостью справиться бы смогла.

– Это вряд ли. И это просто слова.

– Вовсе не слова! А делом этим у нас новые жильцы с первого этажа, кажется, занимаются.

– В смысле?

– В смысле, наркотой торгуют!

– Ты что! Так сообщить надо, куда следует!

– Ну, уверенности пока нет. Но как только – сразу сообщим!

Подруги проговорили до самого утра. Зимний рассвет пришел поздно, в пелене туч и снега, и Настя отправилась домой. Спускаясь в лифте на первый этаж, девушка услышала громкие возмущенные голоса:

– Ну, дай одну! Только одну! Я заплачу, ты ж меня знаешь!

– Слушай, Кудрявый, я тебе уже говорил: сперва деньги, потом кайф! В долг не подаю, понял? Деньги неси!

Захлопнулась дверь. Лифт стал медленно открываться. На этот дребезжащий звук обернулся молодой, ужасно худой парень с совершенно безумными глазами. Его взгляд замер на Настиной сумочке: 'Деньги!!!'. Девушка отшатнулась назад в лифт и прикрыла лицо сумочкой. Сверкнуло лезвие ножа.

Глава 2

Не знаю, кто пишет сценарий моей жизни, но вижу – сарказм ему не чужд.

– Светлая душа. Опять насильственная смерть. Так рано.

– Темный все сильнее становится в этом мире. Он уже может уводить за грань тех, кому суждена была долгая жизнь.

Это про меня? Мне была суждена долгая жизнь? БЫЛА? Но как же так... Я хочу жить! Что происходит?

– Ты умерла в своем мире. Когда-нибудь ты возродишься снова. А сейчас твоя память угаснет...

НЕТ! Не хочу! Ведь должна была еще жить, по вашим же словам! Почему какой-то Темный меняет, как хочет, мою судьбу? Где справедливость, высшие силы, я вас спрашиваю??? Верните мне жизнь!!!

– Это невозможно. В своем мире ты уже умерла.

Готова жить в чужом мире! Кто в другой мир? Я! В новое тело? Я! Жить в песчаном карьере? Я! Кажется, это истерика.

– Мы поняли тебя. Чтобы тебе иметь возможность возродиться в другом мире, мы должны отпустить тебя из этого мира. Но мы не можем обещать тебе другого мира. Если ни один из миров не притянет тебя, ты исчезнешь навсегда.

А какие критерии отбора? В какой мир есть шанс попасть?

– В подобный твоему – шансов нет. Скорее – в один из умирающих миров, ты достаточно светлая, чтоб дать толчок к его возрождению. Он примет тебя, а ты поможешь ему – в этом будет высшая справедливость.

Если критерий отбора – высшая справедливость, то грех не согласиться.

– Ты приняла решение добровольно.

Сознание залил золотой дождь. Меня кружило в нем и словно несло по длинному туннелю. Сквозь золотистую пелену со всех сторон были видны вспыхивающие и гаснущие радужные пятна. Одно пятно застыло, стало приближаться и расти, расти, расти ...

–

Настя очнулась от того, что ее больно хлестали по щекам. При ее попытке что-то возмущенно сказать, из горла хлынула вода. Девушка зашлась кашлем, стараясь втянуть в горящие огнем легкие так необходимый им воздух.

– Очнулась! В себя пришла, сердечная! Жить будет ваша доченька, Еолофей Баевич!

– Все равно ты, Пелька, конюха за лекарем пошли! Да не за простым! Пусть он к Авару Лютену скачет!

– Так поедет ли к нам Лютен, господин?

– А то! Моя дочь – невеста самого Северина Таиса!

Вокруг нового Настиного тела засуетились. Подняли, понесли, на мягкую поверхность в каком-то доме положили. Служанки сняли мокрое платье и запихнули бывшую Анастасию Николаевну в большую лохань с горячей водой. Только тут ее временно оставили в покое и позволили оглядеться. Вокруг нее были люди. Самые обычные женщины, видимо, служанки. Во всяком случае, ни клыков, не необычных глаз, ни хвостов у них не наблюдалось. Настя порадовалась, что понимает местный язык. Он хоть и звучал несколько непривычно для ее слуха, но проблем с осознанием смысла речи не было. Девушка попробовала тихонько повторить несколько слов на местном диалекте, и у нее получилось.

– Вы что-то сказали, мисс? – повернулась к ней бойкая молодая служаночка.

– Нет. Что со мной случилось?

– Ой, а вы не помните?

Настя отрицательно покачала головой. Служанка присела на край ванны и заговорщицки прошептала:

–Ой, не стоит мне напоминать вам об этом, раз забыли, да другие-то молчать все равно не станут. Утопнуть вы хотели, сердечная наша. Батюшка теперь с вас до самой свадьбы глаз не спустит, следить будет. Уж больно много ему денег за вас род Таис заплатил.

– И че треплешь! Тебе-то откуда знать? – тоже шепотом прошипела вторая служанка, постарше.

– А вот знаю! Я когда в библиотеке прибиралась, потайная дверь из нее в кабинет хозяина приоткрыта была – он как раз монеты золотые пересчитывал после ухода лорда Марона Таиса – батюшки жениха вашего. И жуть много этих монет-то было!

– Я совсем ничего не помню! Помогите мне хоть что-то вспомнить, девушки, миленькие, пожалуйста! Век благодарить буду! – попытала счастья Настя. Больше знаешь – меньше вопросов и подозрений вызываешь.

Ее слова произвели несколько странное впечатление. Девушки виновато переглянулись, дружно вздохнули, одна даже слезинку смахнула.

– Да какой уж там век! – пробормотала та, что старше.

Молодая пихнула ее локтем, и та замолчала. Ой, темна вода в этом омуте!

– Да что вам рассказать-то? Про жениха вашего ничего и не ведаем, не по статусу нам о таких важных господах ведать, – затараторила молоденькая.