Дикий Роберт

— Разбрасывают повсюду бутылки и банки, — не унимался мистер МакМанус. — А ты ещё хуже них. Пошла вон!

Это было так несправедливо, что в ответ Хезер просто молча развернулась и пошла к выходу, сжав зубы и от души надеясь, что мистер МакМанус наступит на свои грабли и получит сотрясение мозга. Повернув за угол, она направилась к развалинам старого храма. Обычно сюда никто из туристов не добирался. Но сегодня явно был не тот день. Несколько высоких почти взрослых подростков нашли храм и устроили настоящую тусовку среди его колон и зелёных холмиков. Хезер незаметно прошмыгнула мимо, обогнула поваленную статую с целующейся на ней парочкой, и нырнула в лес за храмом. В запасе у неё оставалось только одно место, которое можно было назвать уединённым. Это был необычный холмик как раз на границе поместья. Когда Хезер с родителями только переехали в Каслмейн, её мама очень заинтересовалась этим холмиком. Она сказала, что это наверняка захоронение времён Бронзового века. Потом Хезер пошла в деревенскую школу и познакомилась с Джанин. Та рассказала ей, что это могила одного человека, которого когда-то давным-давно обвинили в колдовстве. Его звали Дикий Роберт, и в деревне о нём ходили целые легенды. Среди прочего говорили, что вместе с ним был погребён ларец с сокровищами. Это заставило Хезер заинтересоваться таинственным холмиком не меньше мамы. Она пошла к папе и предложила поискать клад.

Папа улыбнулся своей добродушной улыбкой и сверился со старыми картами Каслмейна. «Жаль разочаровывать вас обеих, — сказал он Хезер и маме. — Знаете, что это за холм на самом деле? Ледник. Внутри этой насыпи было что-то вроде пещеры, в которой хранили лёд, чтобы Толлеры и Франсеи могли есть летом мороженое. Осмелюсь предположить, что если мы его раскопаем, то наткнёмся на ту самую пещеру.

После этого холм потерял всякую привлекательность. Мама забыла про него, а Хезер наведывалась туда только в такие дни как этот, когда туристы просто не оставляли ей выбора.

«А такой ли уж он скучный на самом деле?» — подумалось ей, пока она шла по лесу. Холм возвышался среди зарослей тисовых деревьев. Густой ковёр из мягких иголок делал шаги Хезер почти не слышными, а из-за тусклого света, просачивавшегося сквозь тёмную зелень над головой, всё вокруг казалось как в дымке. Холм стоял в этом тумане, без единой травинки и весь покрытый тисовыми иголками. «Нет, не скучный, — подумала Хезер. — Скорее, похож на место, куда не следует лишний раз соваться».

Она забралась на холм и села, открыв книгу. Но под тисовыми деревьями было слишком темно, чтобы читать. Почему-то это стало для Хезер последней каплей. Она в сердцах стукнула кулаком по мягкой земле.

— Да чтоб им всем пусто было! — крикнула она. — Дикий Роберт, как бы мне хотелось, чтобы ты и правда был под этим холмом. Тогда ты бы мог выйти и разобраться с этими проклятыми туристами, а заодно преподать хороший урок мистеру МакМанусу!

В прогал между деревьями заглянуло солнце. От этого туман внизу, кажется, сгустился ещё больше, и вокруг запахло землёй и пряностями. Из тумана раздался голос:

— Кто-то звал?

2

- Кто-то звал? — снова произнёс чуть хрипловатый голос.

Хезер подумала, что это, наверное, один из тех подростков, которых она видела в развалинах храма, и решила не отвечать. Но голос раздался снова:

— Неужели никто не звал?

— Ну… Вроде как… — промямлила Хезер. — Это я сама с собой разговаривала, правда!

Не успела она это произнести, как откуда-то снизу послышался хруст и шорох, словно кто-то полз сквозь густой подлесок. Хезер быстро встала. Она была абсолютно уверена, что человек, чей голос она слышала, по ошибке принял её за одного из своих друзей. Если она быстро не убежит, получится довольно неловкая сцена. Но откуда именно раздавался голос, Хезер определить не могла, а наскочить прямо на его владельца ей не хотелось. Поэтому она осталась стоять на месте, напряжённо вглядываясь в туманную дымку. И оказалась захваченной врасплох, когда этот самый человек поднялся с земли прямо перед ней, отряхивая тисовые иголки с чёрного облегающего костюма.

— Ну вот. Я здесь, — жизнерадостно сообщил он.

Определённо, он не был из тех, кого Хезер видела в храме. По возрасту он, скорее, находился на той грани, когда подростка уже можно назвать молодым человеком — Хезер всегда было сложно определить, где начинается это переход. А ещё он оказался очень привлекательным. У него были светлые волнистые волосы, доходящие до плеч, а уголки огромных тёмных глаз на гладком смуглом лице чуть приподняты к вискам. В целом он выглядел так сногсшибательно, что даже невысокий рост — всего лишь на голову выше Хезер — ничуть его не портил.

Окинув взглядом его одежду, Хезер подумала, что он, наверное, приехал на мотоцикле. Её, правда, немного озадачил широкий белый воротник, почти полностью закрывавший его плечи и мало походивший на атрибут байкерской формы.

— Вы осматриваете окрестности замка или случайно здесь оказались? — вежливо спросила она.

Молодой человек рассмеялся:

— Нет, милая, я пришёл, потому что ты позвала. Так всегда происходит. Заклятие, которое наложил на меня епископ Генри, не настолько сильное, чтобы я не мог расслышать собственное имя, когда его произносят.

— П-простите, что? — непонимающе моргнула Хезер.

— Какой сейчас год? — спросил молодой человек.

— Э, 1989, - ответила Хезер.

Она начала всерьёз беспокоиться: или этот молодой человек сумасшедший, или произошло что-то из ряда вон выходящее.

Но молодой человек, похоже, встревожился куда больше неё. Он уставился на Хезер, и по тому, как его и без того тёмные глаза стали ещё темнее, та заметила, что он побледнел.

— Нет! — воскликнул он. — О, нет! Тогда это значит, что я был заперт в холме триста пятьдесят лет! — он умоляюще схватил Хезер за руку. — Скажи мне, что прошло не так много времени!

Его рука показалась Хезер… странной. Она была холодной и в то же время тёплой, и как-то подозрительно вибрировала, словно по ней шёл электрический ток. От этого ощущения волоски на голой руке Хезер встали дыбом. Она отшатнулась. То, что она почувствовала при прикосновении, ещё больше, чем слова странного молодого человека, вселили в неё твёрдую уверенность, что он не сумасшедший — и ещё большую уверенность в том, что нечто из ряда вон выходящее действительно произошло.

— Кто вы? — спросила она.

Молодой человек снова рассмеялся — на этот раз с преувеличенной весёлостью, как это делают люди, когда хотят скрыть, что их задели.

— Меня зовут Роберт Толлер, — сказал он.

— Дикий Роберт?! — ахнула Хезер, машинально прижав руки ко рту. — Тот самый, про которого… про которого говорили, будто он может колдовать?

А вот теперь Роберт Толлер даже не пытался скрыть, что задет.

— Я действительно могу. Иначе зачем мои сводные братья стали бы звать епископа, чтобы со мной справиться? Они знали, что я изучаю магию, и были убеждены, что я хочу лишить их отцовского наследства. Хотя я никогда не желал им ничего, кроме добра.

Его лицо на мгновение затуманилось и стало ясно, что из-за своих братьев он переживает куда больше, чем из-за всего остального. Тут ему, видимо, пришла какая-то мысль, и он с подозрением покосился на Хезер:

— Может быть, современные Толлеры тоже так считают? Кто теперь владеет Каслмейном?

— Ну… — замялась Хезер. — Вообще-то, никто. Последний из рода Толлеров умер ещё давным-давно. Потом поместье перешло к Франсеям, а последний из них умер шесть лет назад и оставил всё Британскому фонду. Мои мама и папа присматривают за поместьем как раз по поручению Фонда.

Хезер не была уверена, насколько Роберт её понял: пока она говорила, он выглядел так, будто вот-вот расплачется. Однако не успела она закончить, как это странное выражение вытеснила свирепая улыбка, и Роберт дико расхохотался, обхватив себя руками.

— О, чудесные новости! — воскликнул он. — Выходит, я единственный здравствующий Толлер! И Каслмейн теперь мой! — тут он спохватился и встревожено повернулся к Хезер: — Я действительно являюсь наследником по прямой линии: моего отца звали Френсис и он был младшим в роду. После того как умерла его первая жена, он женился на моей матери.