Предок Перемен (СИ)

Входной поющий ветерок звякнул по-будничному. Из-за двери пахнуло морозом. Стекло двери доверху заросло ледяной полынью, я не видела, кто это стоит по ту сторону и не заходит. Устав ждать и мерзнуть, я отложила наброски с фениксами и настежь распахнула дверь.

Я хотела сказать "добро пожаловать" с интонацией "чего стоишь, дурень?!", но слова замерзли в голосе. Мужчина, стоящий за дверью, был слишком прилично одет для наших обычных клиентов -в хорошее черное пальто, приличный шарф и шляпу. Возраст почти перевел его из разряда зрелости в разряд старости, но все же благородные черты не исковеркала даже сеть морщин. Остановила меня совсем не разница нашего внешнего статуса, а его глаза. В детстве бабушка рассказывала, что даже на самого неуловимого зверя найдется его Охотник, и вот этот Охотник стоял передо мной во плоти. Он был хищником до мозга костей, хищником, притворившимся спокойным человеком, но каждая клеточка моя кричала - он опасен! беги! беги, потому что Предок признает его с первого взгляда!

Но в те же малые мгновения, растянувшиеся в вечность, я воспротивилась этому древнему зову. Я хотела управлять собой.

- Я не боюсь вас, - отчетливо произнесла я, и этот мужчина понял меня.

- А стоило бы, - серьезно ответил он. - Вы позволите зайти? Сегодня пробирает до костей.

- Конечно, - ответила я, впуская его в свое святая святых.

Он зашел и огляделся. В его глазах моя жизнь выглядела затрапезной. Но его взгляд остановился на мне, и глаза заблестели, как будто он действительно увидел жемчужину посреди хлама.

- Я бы хотел, чтобы вы сделали татуировку моему знакомому.

- Думаю, ему лучше обратиться в более достойное место.

- Мне нравится это. Я видел несколько ваших работ...

- Посредственные. Вы наверняка можете заплатить за шедевр.

- Особенно тот злой единорог, как его...Кирин.

Я прикусила губу. Это была лучшая наша совместная работа с Кени, и назвать ее плохой даже сейчас язык не поворачивался.

- Это редкая удача.

- Я так не думаю. Атмосфера у каждого мастера татуировки своя. Мне понравилась ваша, - он начал перебирать мои рисунки на прилавке. - О, я же говорил, что атмосфера подходящая. Такая дикая и первозданная, но в то же время современная. Деньги, которые я бы мог отдать за шедевр, я отдам вам. Только наколку сделаете не здесь. Мой знакомый не может перемещаться с недавних пор. Потерял ноги. Но татуировка - его мечта. Вы же не откажете в такой мечте?

- Чего он хочет? - сдалась я.

- Зверя, который бы показал всю его преданность. Преданность мне, разумеется.

Не доросла я до таких игр, а если бы доросла, ни за что бы не села в машину, которая доставила меня прямо к Охотнику в дом. Это был дорогой квартал, насквозь пропахший кровью, алчностью и скукой. Про небоскреб Тайшань-Тава я и раньше слышала, к тому же его башня, противоречиво похожая на готический собор, светящийся замогильным зеленоватым светом, была видна из многих точек мегаполиса. Это был дворец богатеев, редко ходящих пешком, но меня никогда не манило на игры с ними. Я понадеялась, что сделаю татуировку и обо мне забудут навсегда - что такому высокому лицу такая сошка, как я? Наш род никогда не болтал о своей способности, как и те, кто были обласкан удачей - им незачем было делиться секретом.

Меня в моей рокерской футболке со скрещенными гитарами и драных джинсах провели холлам с хрустальными скульптурами и живыми тропическими садами, по лабиринту самых разных ковровых дорожек и в конце пути оставили в просторной спальне, к счастью, обставленной в стиле хай-тек и достаточно простой.

В этом черно-белом пространстве, несказанно радующим после неуютных видов роскоши, сидел на инвалидном кресле мужчина лет тридцати с внешностью метиса. Его волосы были приглажены назад гелем, на носу красовались овальные очки. Вроде бы больной, он был ухоженным и радостным. Я бы ни за что не узнала его, если бы не одно - даже сквозь хороший одеколон с феромонами проявлялся тот запах, который подарила ему я около двух лет назад - удачи.

- Филипп.

- Ты помнишь меня! - он обрадовался мне, как старой знакомой.

Я несколько растерялась. Он был баловнем судьбы, так почему же стал инвалидом? Что здесь не так?

- Ты удивлена моему виду?

Я кивнула.

- Хотя я и выгляжу так, мне повезло. Я был болен еще до встречи с тобой. У нас семейное наследие такое. Но после тебя... Я выжил. Потерял ноги, но выжил, и ты не солгала - меня ждал рост. Я наконец перестал бегать от своих способностей, и теперь я программист господина Ван-Ма. Я даже не могу передать, как я благодарен тебе за это!

- И ты рассказал всем?

- Господину Ван-Ма. Он - давний друг моей семьи.

- Тогда твоя благодарность мне выходит боком. Татуировку я тебе сделаю... но если ты скажешь своему господину Ван-Ма, что ты пошутил или ошибся - ты выручишь меня.

- Ты что, боишься его?

- Боюсь, не боюсь - связываться не хочу. У меня есть предпочтения.

- Зря ты так. Он - могущественный человек.

- И ты хочешь, чтобы он стал еще могущественней?

- Конечно, хочу.

- Пф! - только и сказала я. Но в голове у меня вертелось многое.

Те, кто имел дело с моим родом, были людьми самостоятельными. Если они обретали удачу, независимость била из них ключом. Этот же случай был мне непонятным - получить удачу, чтобы пресмыкаться перед кем-то? Чтобы лучшей татуировкой на руке стал пес? Но, раз такое произошло, то этот господин Ван-Ма и в самом деле обладает могущественной харизмой - он подчиняет себе тех, кто удачлив. Он вбирает их в свою свиту... так что же будет со мной?

У моего проклятия была обратная сторона. Перетасовывая карты судьбы для неудачника, мы питаемся. Чем сильнее будет неудача, собравшаяся в другом, тем большей энергией наполняемся мы, или, как говорила бабушка - тем крепче становится связь с Предком. Но, если человек окажется удачлив, мы испытываем упадок, потому что наша сила связывает нити судьбы новыми узлами, тратясь. Я начинала верить, что этот Ван-Ма - удачлив, и если его удача столь велика то что станет со мной? И все же, сумею ли я одолеть Охотника? С самого начала я желала ему стать неудачником. Такова была моя ставка в этой охоте.

Господин Ван-Ма не мешал мне работать. Но я спиной ощущала, что он смотрит - через глаза камер, установленных в комнате. Когда же я выбила псине Филиппа глаза и получила деньги в неприметном бумажном конверте, будто бы для выпечки, меня провели не к выходу, а к хозяину этого этажа.

Господин Ван-Ма ждал меня в зале, похожем на танцевальный. Окно в виде параллелепипеда показывало голографический вид на море. На белом рояле стояла ваза со свежими красными розами. Бармен протирал бокалы за стойкой, в то время как столик был один - и за ним сидел Ван-Ма с двумя нетронутыми бокалами светлого вина.

Его охранники усадили меня напротив и покинули зал. Бармен включил тихий ненавязчивый джаз, и все это стало со стороны напоминать свидание, а не то, чем было на самом деле - Охоту. Охоту на меня со стороны Ван-Ма, охоту на неудачу Ван-Ма с моей стороны.

- Мне понравилась татуировка Филиппа. Вы зря наговаривали на себя.

- Вы не о тату хотите говорить. Вы поверили его россказням и хотите от меня удачи. Но это романтическая сказка.

- Я знал деда и отца Филиппа. Я видел, как он рос, и как его поглощала та же болезнь, что и их. Но потом что-то изменилось - резко. И атмосфера вокруг него тоже. Хотя атмосфера вокруг человека зовется аурой, не так ли? Он сказал, что причина этому - вы. Я не верил. Но я любопытен. Когда он сказал, что увидел вас на улице рядом с салоном тату, я не смогу удержаться, и теперь я верю ему полностью.

- Тогда вы такой же безнадежный романтик. Оставьте меня в покое.

Ван-Ма продолжал, будто не слыша меня.

- Я немного почитал старые легенды. В них тоже говорится о людях, подобных вам. И о зверях, подобных вам. Я живу на свете достаточно, чтобы знать о человеческой харизме. Я думаю, даже свою я перехватил - сначала у своего учителя, потом у своего врага. Харизма заразна. Но я никогда не встречал подобных вам. Я не о характере. Я о чем-то более глубоком. Ваш взгляд... Мне кажется, сквозь ваши светлые глаза на меня смотрят сами звезды или луна. Меня пробирает до костей, хотя я видел многое и ожесточился.