Тьма надвигается

Трудульф, солдат в роте Леудаста, западный Фортвег

Уоте, старуха-крестьянка, Зоссен

Урган, командир в роте Леудаста

Агмунд, учитель альгарвейского, Громхеорт

Арнульф, деревенский староста, восточный Фортвег

Беокка, однополчанин Леофсига

Бривибас, историк, дед Ванаи

Брорда, эрл Громхеорт

Бургред, рабочий в бригаде Леофсига

Бэда, учитель классического каунианского, Громхеорт

Ванаи*, молодая каунианка, Ойнгестун

Вомер, торговец тканями, Громхеорт

Вульфгер, дядя Эалстана

Гутаускас, военнопленный каунианин

Конберга, сестра Эалстана и Леофсига

Леофсиг*, солдат в ополчении короля Пенды, старший брат Эалстана

Мервит, военнопленный

Одда, одноклассник Эалстана

Осгар, учитель ботаники, Громхеорт

Пенда, король Фортвега

Сидрок, двоюродный брат Эалстана

Свитульф, директор школы, Громхеорт

Сеолнот, учитель чародейства в школе Эалстана и Сидрока

Синфрид, бригадир, старший офицер в лагере для военнопленных

Тамулис, каунианин, аптекарь, Ойнгестун

Фельгильда, подруга Леофсига

Фристан, профессор истории

Хенгист, отец Сидрока и брат Хестана

Хестан, счетовод, отец Эалстана, Леофсига и Конберги

Эалстан*, школьник из Громхеорта, младший брат Леофсига

Эльфрида, мать Эалстана, Леофсига и Конберги

Эльфсиг, отец Фельгильды

Варвакис, торговец деликатесами

Гизис, приказчик у Варвакиса

Коссос, один из распорядителей во дворце Цавелласа

Цавеллас, король Янины

* отмечены персонажи, от лица которых ведется повествование

Глава 1

Учитель ботаники нудно рассказывал о магических свойствах различных трав. Эалстан обращал на его бубнеж не больше внимания, чем приходилось, – то есть не больше, чем любой другой юноша пятнадцати лет от роду жарким летним полднем. Ему думалось о том, как бы хорошо было сорвать рубашку и сигануть в протекающую за околицей речку, о девушках, о том, что матушка сварит на ужин, о девушках, о хилом здравии дряхлого герцога Бари на другом краю мира, опять о девушках… короче говоря, обо всем на свете, кроме волшебного сена!

Вот о ботанике он не думал слишком уж явственно.

– Эалстан!

Голос учителя хлестнул бичом.

Юноша суматошно вскочил, едва не свалив табурет.

– Мастер Осгар! – выпалил он под сдержанные смешки остальных учеников в классе. Вольно же им хихикать – не их вызвали…

Седеющая борода Осгара трепетала от возмущения. Как большинство фортвежцев – да и сам Эалстан, – учитель был смугл, плечист, невысок и одарен от природы орлиным носом. Глаза его сейчас полыхали огнем, какого не постыдился бы и боевой дракон.

– Окажи мне честь, Эалстан, – произнес он язвительно, – и поведай, каковы же основные свойства змеиной травы?

Он звонко шлепнул линейкой по ладони, как бы напоминая, чем грозит школяру попытка отвертеться от указанной чести.

– Змеиной травы, мастер Осгар? – переспросил Эалстан.

Осгар жадно кивнул: если Эалстан не слышал вопроса, то пропустил мимо ушей и все остальное. Так оно, собственно, и было, но в прошлом году змеиную траву прописали дяде Вульфгеру, и Эалстан знал ответ:

– С вашего дозволения, мастер Осгар, если змеиную траву и трилистник, высушив, измельчить и порошок положить под изголовье, спящий на нем избавится от кошмаров навеки.

Судя по выражению лица, учителю ботаники ответ не понравился – именно потому, что оказался правильным.

– Садись, Эалстан, – неохотно кивнул Осгар, – только не устрой ненароком очередного землетрясения. И будь любезен хотя бы делать вид, что слушаешь.

– Да, мастер Осгар. Спасибо, мастер Осгар, – пробормотал Эалстан как мог вежливо.

Он действительно начал прислушиваться – до той поры, пока учитель не перестал бросать на него взгляды острые, словно рог единорога. В роду у него бывали травники, и юношу посещали порой фантазии самому заняться этим ремеслом. Но в мире столько всего интересного, и…

Шлеп! Линейка опустилась не на спину Эалстана – пострадал Сидрок, его двоюродный брат, который тоже продремал большую часть урока, но попался на более сложном вопросе. Весь класс разом превратился в слух – взаправду или нет, трудно было определить.

Но наконец, когда истекла небольшая вечность, медный колокольчик возвестил об окончании каторги.

– Зубрите как следует, – напутствовал Осгар выходящих из класса. – Завтра после обеда встретимся снова.

В его устах это прозвучало как угроза.

Для Эалстана «завтра после обеда» означало примерно «лет через пятьсот». О том, что утро его будет занято уроками фортвежской литературы и арифметики, а нынешний вечер – домашними заданиями, он тоже не думал. Когда выбегаешь из темных коридоров школы на ясное солнце, кажется, будто весь мир у тебя в руках – ну, если не мир, то хотя бы весь городок Громхеорт.

Эалстан бросил через плечо взгляд на выбеленные известкой каменные стены замка, где обитал эрл Брорда. По мнению юноши, ни город, ни его эрл не получали заслуженных наград от короля Пенды или хотя бы его министров из Эофорвика. Для них Громхеорт был всего лишь небольшим поселением близ альгарвейской границы. Столичным пижонам не понять его исторической ценности и величавой стойкости.

Что именно так оценивает положение вещей сам эрл Брорда, старательно насаждая подобные взгляды среди своих подданных, в голову Эалстану не приходило.

И сейчас не пришло.

– Чтоб тебя разорвало! – Сидрок сделал вид, что вот-вот набросится на двоюродного брата с кулаками. – Как ты отвертелся с этой змеиной травой? Меня же в бане засмеют, как рубец завидят…

– Дядя Вульфгер ею себя пользовал, когда решил, что на него порчу навели – забыл? – отозвался Эалстан.

Сидрок фыркнул. Он нуждался не в ответе, а в сочувствии. Но Эалстан приходился ему кузеном, а не матушкой, и сочувствия от него дождаться было трудно.

Под добродушные шутки одноклассников они брели домой по улицам Громхеорта. Жаркое северное солнце било Эалстану в глаза, отражаясь от побелки стен и глянцево-алой черепицы крыш. Покуда глаза юноши не привыкли к свету, он вздыхал с облегчением всякий раз, когда удавалось нырнуть в тень оливы или миндального дерева. С каждым пройденным кварталом кучка школяров уменьшалась – то один, то другой, распрощавшись с товарищами, сворачивал к дому.

Эалстан с Сидроком не прошли и полдороги, когда жандарм в ливрее эрла Брорды взмахнул служебным мечом, останавливая возы и прохожих, осыпав попутно бранью не отскочившего вовремя бедолагу.

– Что за притча? – возмутился Сидрок, но до ушей Эалстана уже долетел ритмичный перестук копыт.

Мальчишки осыпали скачущих мимо кавалеристов восторженными кликами. Какой-то офицер поднял на дыбы своего скакуна. Окованный сталью рог сверкал, будто литое серебро, и слепила глаз безупречно белая единорожья шкура, рядом с которой свежая известка казалась тусклой. Большинство всадников, впрочем, благоразумно разукрасили скакунов. Бурые, песчаные или грязно-зеленые пятна хотя и смотрелись не столь впечатляюще, зато реже привлекали внимание противника, за которым следовали стремительные потоки огня.

Пара стройных светловолосых кауниан приветствовала всадников наравне с остальными прохожими. В своей ненависти к Альгарве они полностью поддерживали коренных жителей фортвежского королевства. Когда движение по указке жандарма возобновилось, Эалстан с тоской проводил взглядом обтянутые тугими панталонами бедра красотки и облизнулся. Фортвежки носили длинные, до земли платья свободного крою, самым приличным образом скрывавшие их формы. Неудивительно, что о каунианах чего только не наслушаешься… А все же красотка шла по улице, словно не замечая, какое впечатление производит, да еще болтала со своим спутником на звучном родном наречии.