Рассвет

   С берега реки глазам Эда предстали корабли, на палубах которых стояли большие клетки. Многие из них были уже забиты людьми настолько плотно, что внешне клетка напоминала куб с торчащими во все стороны шевелящимися руками и ногами, Эдвард поморщился, создавалось впечатление, что вся эта стонущая и ноющая аморфная масса людей представляет собой единый организм, и зрелище это было не из приятных. Часть клетей, в которых сгоняли людей, еще располагалась на берегу, остальные же цеплялись странными подъемниками и, под вопли находящихся внутри людей, перемещались в трюмы или на палубы кораблей.

   "Работорговцы!" - внезапно возникла мысль, за свою жизнь он слышал несколько раз рассказы о работорговцах, что где-то в далеких странах есть невольничьи рынки, где каждый желающий может приобрести себе человека, как какую-нибудь вещь, например пару сапог или домашний скот. Что существуют люди, которые занимаются ловлей свободных людей и обращением их в рабов, что, убив раба принадлежащего другому человеку, можно просто возместить ему стоимость и не понести никакого наказания. Но все это казалось настолько чуждым, далеким и невероятным, что воспринималось на уровне вымыслов, хотя последнее время, слушая рассказы отца, Эд понял, что зачастую все, что он считал до сего времени вымыслом - оказывается правдой.

   - Ishmaal`, ishmaal`... - со стороны города запыхавшись, бежал один из нападавших.

   Человек, который тащил Эдварда, остановился и развернулся, со стороны реки город выглядел, наиболее нетронутым, что в принципе неудивительно, сопротивление началось уже достаточно поздно. Эд заметил, что все кто шел к клеткам и тащил людей, а также те, кто там уже стояли, обернулись и ждали вестника. Бегущий остановился на расстоянии, с которого ему не пришлось бы кричать, чтобы его услышали и, не успев перевести дыхание, начал что-то быстро и возбужденно рассказывать.

   Человек державший Эдварда сзади за шею, начал сильно сжимать руку, по-видимому, то, что говорил вестник, сильно не понравилось и остальным, их лица приобрели суровый оттенок, а глаза налились ненавистью. Боль в шее стала невыносимой, Эд не сдержался и закричал, это вывело иноземца из раздумий полных ненависти, он чуть ослабил хватку, но этого хватило мальчишке, который чувствовал в себе уже достаточно сил и энергии, чтобы начать брыкаться и сопротивляться тому, дабы не быть помещенным в эти вонючие клетки. Он извернулся и со всей силы, на которую был способен, и, как учил его отец, ударил коленом в пах своему обидчику, тот взревел и на мгновение еще больше ослабил руку, Эд дернулся и, вырвавшись из железной хватки, пустился наутек в сторону ближайших кустов.

   Сзади послышались крики и ругань работорговцев, не долго думая Эд свернул и побежал вглубь города. Топот ног нескольких человек преследовавших его постепенно сливался с общим шумом и гулом царящем в городе, но Эду казалось, что он становился все тише и тише. Страх гнал его вперед, тот самый страх, что парализовал его полчаса назад, теперь давал ему крылья. Несколько раз налетчики, мимо которых он пробегал, бросались ему на перехват, но Эдвард демонстрировал просто чудеса акробатики и ловкости, уклоняясь от летящих в него камней, ножей, сетей, гарпунов, а также, периодически пытавшихся его схватить, цепких рук.

   Если бы он мог сейчас посмотреть со стороны на несущегося по улицам города и виляющего между переулков, огородов, канав, а также прыгающего с крыши на крышу молодого человека, визуально оставляющим за собой небольшой шлейф, то ни за что бы не признал в этом ловком и юрком парнишке самого себя. Но удивляться тому, как ему все это удается, было некогда, Эдвард просто бежал, у него не было конечной цели, он не думал о маршруте, он просто бежал, повинуясь каким-то странным инстинктам и своему наитию. Он чувствовал, что должен повернуть именно в этот переулок, а не в какой-то другой, чувствовал, что должен забраться на крышу именно этого дома и бежать дальше именно в том направлении, он знал, что и как нужно было сделать, чтобы не попасть в лапы работорговцев.

   Спрыгнув с крыши и упав в стог сена, Эдвард перекатился через плечо и вскочил на ноги. На минуту он замер прислушиваясь к собственным ощущениям, ведь только сейчас, значительно оторвавшись от погони и очутившись в достаточно тихом дворике, к нему пришло понимание, что у него появились новые чувства и способности, доселе неизведанные и незнакомые. В это мгновение Эд пытался понять стоит их бояться или наоборот безоговорочно верить и, придя к выводу, что они неоднократно за последние несколько минут спасли ему жизнь, бросился в проем ближайшего переулка между двух полыхающих домов.

   Чуть не добежав до выхода из переулка на городскую улицу, он остановился повинуясь своему шестому чувству, и сделал это не зря, поскольку прямо в проем ввалился на дрожащих ногах один из налетчиков. Эдвард затаил дыхание, глядя на смертельно раненого человека. Иноземец прижимал к груди правую руку, левая же просто безжизненно болталась сбоку, по его лицу пробежала гримаса боли и он, сильно стиснув зубы, прислонился к стене, а затем, закатив глаза, начал медленно сползать вниз, оставляя за собой большой кровавый след.

   С улицы из-за угла донесся звон скрещенных клинков, Эд подкрался к умирающему налетчику, тихо вытащил нож из его сапога и осторожно выглянул наружу. На улице кипела явно неравная драка, пятеро иноземцев - рейдеров нападали на одного человека, однако присмотревшись повнимательней можно было сказать, что защищавшегося воина ничуть не смущал численный перевес его противников. Он играючи парировал и уклонялся от их выпадов и наносил свои быстрые и точные удары. Спустя полминуты количество противников уменьшилось больше чем на половину, а потом когда противник остался один, мечник ловко обезоружил его. Рейдер упал на спину и начал медленно отползать назад, что-то жалобно блея на своем языке. "Какой же он жалкий! ...только и умеют нападать на мирных жителей..." мелькнуло в голове Эда, но погружаться в глубокие размышления у него не было времени. Из дверного проема соседнего дома один из налетчиков, вскинув арбалет, целился в спину воину, только что порубившему с десяток его товарищей и готовому вот-вот прикончить последнего оставшегося в живых. Эдвард, глубоко вдохнув настолько крепко стиснул рукоять ножа, что его ногти практически полностью побелели, а затем резко выскочил из переулка и со всей скоростью на которую был способен побежал через улицу, прямиком к стрелку.

   Налетчик, не ожидавший внезапного появления молодого паренька несущегося на него, отвлекся, повернулся и выстрелил навскидку, звонко хлопнула тетива, и спущенный арбалетный болт скользнул вдоль плеча. Жгучая боль заставила Эда закричать, юношу развернуло, но он смог сохранить равновесие и не остановился, а через пару мгновений все было кончено. Глаза налетчика округлились от удивления, опустились вниз, глядя на торчащий из груди нож, левая рука рефлекторно потянулась к нему, а потом он, сделав неуверенный шаг в сторону, рухнул на землю.

   Эд стоял в некоем оцепенении словно статуя, в своих детских мечтах он конечно представлял как рубит мечом головы разным чудищам и злодеям, но действительность и ощущения того насколько легко нож входит в человеческое тело сильно отличались от фантазий, на несколько мгновений он потерял счет времени и ему показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем его окликнул человек, голос которого он никогда не забудет.

   - Парень! Эй, парень! С тобой все в порядке? - рядом с ним появился воин, на нем были запятнанные кровью коричневые штаны и темно-синяя куртка со странными нашитыми символами на рукавах и плече, из-под расстегнутого воротника тускло поблескивали мелкие кольца кольчужной рубашки, а в правой руке светился неестественно холодным цветом серебряный меч. - Ты ранен? - Незнакомец присел рядом на корточки, и заглянул ему в глаза. Таких глаз Эд еще никогда не видел: холодные, жесткие, с отливающей нечеловеческим серебряным цветом радужной оболочкой и добрые, полные сострадания и дарующие надежду одновременно.