Чернушка и Солнечный зайчик (СИ)

Еще в поселке процветала безработица. Вообще-то, она прекрасно цвела по всей стране, но здесь она была как-то больше заметна. Работающих предприятий – раз-два и обчелся. Когда-то здесь чего только не было, даже воинские части стояли. Далеко за лесом военный аэродром был, самолеты по ночам летали, военные в форме ходили. О безработице слыхом не слыхивали. Потом грянула перестройка и так здесь все перестроили, что сердце кровью обливалось. Боевые самолеты своим ходом полетели на Урал на переплавку. Военные все разбежались кто куда, получать квартиры по сертификатам. Детские сады опустели, школы тоже, начались повальные сокращения воспитателей и учителей. Клуб, летная столовая, магазин – все сгорело. Остались одни руины и фотографии в альбомах счастливых когда-то дней.

Горе не горе, а русского человека трудно сломить. На смену государственным предприятиям пришли частные. Снова народ зашевелился. Что еще не было украдено, пропито или проедено, восстановили, запустив производственный процесс. Лес. Вот его и принялись методично вырубать и продавать. Деньги потекли рекой. Правда, теперь эта река текла не в государственную казну, а в общак лесной мафии, но кое-какой ручек перепадал и самому поселку. Появились небольшие фирмы, связанные с обработкой древесины, мелкие магазинчики, кафешки на полстолика и полторы чашки. Какая-никакая, но работа.

В одной из таких мелких фирм, точнее, в ее филиале, работали две подруги. Одну звали Фаина Аркадьевна Кузькина, а другую – Минерва Игоревна Иванова. Работали они обе бухгалтерами. Фирма выпускала строительные материалы, сырьем для которых служила древесина. Фима, а это сокращенно от Фаины, причем как-то неправильно сокращенное, “обсчитывала” работников, а Мина, также сокращенно от Минервы, та занималась самим производством. Женщины были подругами с самого детства. Учились в одном классе, окончили один техникум, только что сестрами не были. В один год выскочили замуж и чуть не в одно время родили детей. У Фимы родился Тёмка, а у Мины – Светка. Мужья обеих женщин тоже дружили, пока Фимин Лёлик не запил.

Вообще-то, у мужчины было нормальное имя. Звали его Леонид Васильевич. Но когда-то давно, когда Тёмка со Светкой были совсем маленькими, прицепилось к нему это прозвище. Кстати, не к нему одному, Мининому мужу тоже не повезло, его дети назвали Боликом. Прибежав как-то с улицы, ребятишки объявили, что их папы, когда были маленькими, снялись в мультике про Болика и Лёлика. Взрослые тогда посмеялись, мол, какие детки смышленые, но позже уже чуть не плакали, потому что клички приклеились намертво. Буквально все стали за глаза звать Леонида Васильевича Лёликом, а Борислава – Боликом, тем более что те дружили между собой так же, как их жены. Дружба была крепкая, пока Лёлик не забыл о ней с новой “подругой”, чистой, как слеза, и ядреной, как напалм. Несмотря на это, Болик никогда не отказывал Фиме в просьбе привести домой чуть теплого старого друга, когда тот случайно превышал отпущенный природой лимит здоровья.

Дети обеих подруг также дружили. Они, сколько себя помнили, всегда были вместе. Ходили в одну группу в детском саду, учились в одном классе, сидели за одной партой. Позже вместе бегали в клуб на дискотеки. Их матери даже как-то размечтались, что дети вырастут и поженятся, объединив две семьи с исконно русскими фамилиями. Мина только надеялась, что ее Светка оставит все же свою фамилию, а то “Кузькина “звучит все же как-то несерьезно. “Кузькина мать” – очень знакомое выражение, и кроме Фимы этот титул грозился стать так же и Мининым.

Но, мечты обеих подруг рухнули, когда их дети из-за чего-то разругались. Обе женщины чуть головы не сломали, пытаясь выяснить причину разлада, но так ничего и не добились. Махнув рукой на несостоявшееся породнение семей Кузькиных и Ивановых, выбросили из голов эту тему. Они нашли себе другое занятие, а точнее – увлечение. Когда вошли в моду спутниковые тарелки, обе женщины установили у себя это чудо техники и с удовольствием просиживали перед телевизорами все свободное от домашних дел время. Так как каналов было много и все фильмы за вечер просмотреть было просто невозможно, то подруги договорились, что будут смотреть разные, а на следующий день пересказывать друг другу содержание. Лучше всего получался пересказ у Фимы. Мина даже немного завидовала подруге, так рассказывать мог только талантливый человек. Она даже иногда специально просила Фиму посмотреть какой-нибудь фильм и пересказать содержание. Из-за него, из-за этого таланта, в один прекрасный день и “погорела” любимая подруга Мины.

На момент описываемых событий обеим женщинам было по сорок лет, а их детям – по девятнадцать. Тёмка заканчивал второй курс института в Москве, и Светка от него не отставала, также заканчивая второй курс столичного ВУЗа. Фима с Миной раз в месяц по очереди мотались в город-герой, таская полные сумки с продуктами. По пути покупали в мегаполисе что-то для себя. В местной глухомани выбор был невелик, так что ежемесячные поездки были очень даже кстати.

*

Ночь шла на убыль, пассажиры и проводники давно спали. Ни одна живая душа не догадывалась, что этим поездом едет “заяц”. Безбилетник спокойно сидел на одном из свободных мест, равнодушно посматривая в темное окно. Как ни странно, но за все время пути его никто не заметил. Подперев голову ладонью и облокотившись на столик, мужчина смотрел на мелькающие столбы электропередачи и терпеливо ждал часа, когда поезд прибудет на нужную станцию. Он прекрасно запомнил ее название еще в Москве, когда заглянул в билет Фимы.

========== Глава 2. ==========

Московский поезд прибывал на станцию Фимы утром, причем так удачно – всего за полчаса до начала рабочего дня. Женщина уже позвонила подруге по телефону, и та прибежала на вокзал, чтобы ее встретить. Фима выглядела уставшей, несмотря на то, что всю ночь проспала. Эти поездки сильно выматывали. Утешало только то, что были они всего раз в месяц, и ездили подруги по очереди. Подхватив за ручки тяжелую сумку, женщины понесли ее к себе на работу. Прибежали самыми первыми, спрятали ее в шкаф с одеждой, а сумку поменьше Фима затолкала под стол. Все! Можно было расслабиться. Включили компьютеры, поставили чайник, Мина достала из сумки любимые Фимой ватрушки с повидлом (по пути на вокзал забежала в кулинарию), они были еще теплыми.

Постепенно контора наполнялась шумом приходящих служащих. По пути в свой кабинет заглянул поздороваться начальник. Окинув взглядом рабочую обстановку и кивнув, удалился к себе. Затем в течение часа зашли еще несколько посетителей, и часам к десяти все успокоилось. Впереди был еще целый рабочий день. Разбор сумки подруги решили отложить на обеденный перерыв, а пока можно было без спешки обсудить все новости Фимы. Та, напившись чаю с ватрушками, заметно повеселела и стала рассказывать о своей поездке.

Мина подробно расспросила о своей Светке: как та живет, порядок ли у них в общаге. В общем, все мелочи, что могут заинтересовать любую мать в жизни ее ребенка. Фима, зная этот ее интерес, подробно все рассказывала. Постепенно подруга успокоилась: у дочки все хорошо, девчонка не врала ей по телефону. На сердце стало легче, и Мина даже выпила лишнюю кружку чая и съела половину ватрушки. Обычно выпечку женщина не ела, придерживаясь диеты. Говорят, после сорока можно быстро потолстеть, вот она и ограничивала себя. На всякий случай, так сказать. А вот Фиме было все равно, она смеялась и говорила, что какой смысл во всем себя ограничивать, если, в конце концов, придется ложиться в гроб. Мина ей каждый раз возражала, что хорошая фигура и здоровье никому еще не помешали. Фима снова смеялась и повторяла свою любимую отговорку, что в конце жизни ее подруга только и вспомнит, как все время хотела есть и во всем себе отказывала. Мина не спорила: что ж, у каждого свой взгляд на жизнь.

Переговорив обо всем, подруги скоротали время до перерыва. Когда все ушли на обед, женщины достали из шкафа Фимин баул и по списку принялись вынимать из него вещи. Внимательно все рассматривали и читали инструкции, по очереди примеряли одежду и раскладывали все на столах. В общем, хорошо “пообедали”. Мина достала свою сумку и сложила собственные заказы. Потом в дорожную сложили Фимины и запихнули туда же сумку из-под стола. Все. Сев на свои места, стали ждать возвращения с перерыва сослуживцев.