Мастер сновидений

— Вы на редкость интересно рассказываете, — отвечал он сплетникам, — что–то вспомните, приходите еще. С удовольствием послушаю.

К Алкене подходить боялись, да и, что можно было рассказать про человека, который неизвестно откуда взялся. Но ее матери Ветелле, родня все уши прожужжала, что не подобает колдунье из их древнего рода связываться невесть с кем. Ветелла пошла к гадалке….

Макс закончил свои дела в Ричелите, собирался уезжать, как поняла Алкена, куда–то севернее, почти к лесам эльфов, где его ждала работа. Когда он сообщил об отъезде Алкене, он не стал прощаться, а позвал её с собой в свой дом, на какой–то хутор посреди северных лесов. Алкена не стала сомневаться. Не попросила времени на раздумья, она просто поинтересовалась, сколько времени у нее на сборы. Времени оставалось до утра.

Ветелла поведала предсказание гадалки. Та предрекала Алкене с этим человеком много радости, но и много печали.

— Мама, — ответила Алкена, — ведь это и называется жизнью, в отличие от смерти, где нет ни радости, ни печали.

Мудрая Ветелла ни словом не смогла возразить дочери. Ночь она провела в молитвах богам и утром тихо проводила ее.

Удивительно, но городская колдунья быстро освоилась на лесном хуторе. Она быстро привыкла к дому накрепко сработанному гномами. К ограде вокруг.

И это был только его дом. Дом Макса. И никого вокруг больше не было. Правда, неподалеку был еще хутор, хозяин вел с ними торговлю, нанимал для своих надобностей, но они никогда не оставались ночевать здесь. Всегда уходили в свои жилища.

Макс часто отсутствовал по несколько дней, даже недель. Встречался с разными людьми и нелюдями. Пару раз она уходила вместе с ним недалеко. В хорошую погоду, это были скорее пикники, а не походы. Макс с интересом слушал про растения Северной равнины, но однажды, сказал, что, дескать, хватит про цветочки с листочками. Он хотел бы услышать «краткий академический курс истории Лари, как политической, так и магической». Алкене, когда–то отличнице, было что рассказать, пока он углублялся в горные породы.

В один прекрасный день, уже осенью, Макс приехал не один, а с гостем. К удивлению Алкены это был преподаватель из Канесиля, профессор Альваринн. Он преподавал астрономию. Весьма насмешливо отзывался об астрологии, несмотря на ее популярность. Но что могло привести астронома в их глухомань?

Оказывается, у профессора с Максом возникла безумная идея, искать в толще осадочных пород следы небесных событий. А, возможно, и увязать со звездными катастрофами человеческую историю. В это время года в их краях воздух кристально чист и прозрачен, что замечательно для астрономических наблюдений.

Они уходили на несколько ночей на сопку, там, где деревья не мешали обзору. Макс звал Алкену любоваться ночным небом, но по ночам уже стояли крепкие заморозки, и она побоялась. Потом тандем искателя небесного и искателя земного засел наверху, описывая, обмеривая, обсчитывая. Алкена относила им подносы с едой. Дождаться, чтобы они спустились за стол, было невозможно. Они почти не выходили из мансарды. Ее пол, стены, а местами и потолок были разрисованы знаками, схемами, таблицами. Уже начались дни Богов, было неприлично работать в это время. Но, сколько их не звала Алкена, ответ был один:

— Да–да, мы сейчас! Уже скоро, вот только еще капельку.

Они спустились к вечеру Мариса, помятые, небритые и по–детски счастливые. И был грандиозный праздничный ужин из того, что нашлось на кухне, они отмечали почти всю ночь. Удалились в спальню перед рассветом. Алкена удивлялась, проснувшись далеко за полдень, откуда у него столько сил, что и ей было уделено столько любовного внимания?

Профессор однако, уже поднялся, успев добрать до соседнего хутора и прикупить там у охотников дичи и прочих припасов. Он сам собирался ее готовить по–охотничьи, но не на дворе, а в доме на камине.

Уже и днем было холодно, а Альваринн далеко немолод. В день Стерга на столе положено быть вину, и профессор припас для праздника бутылочку гариамского. Он сказал хозяевам, чтобы они готовились к торжественному приему. Алкене пришлось доставать бальное платье…

За окном деревья сбрасывали с себя многоцветье осени, в камине потрескивали дрова, а на столе горели свечи. Профессор разлил в бокалы из простого стекла искрящееся вино.

— Друзья мои! Вы позволили мне осуществить мечту, вы помогли найти ответ на давно мучавший вопрос. Особенно я благодарен Алкене, я не могу представить никакой другой женщины, терпевшей бы все это. Думаю, мы должны посвятить наше открытие именно вашей даме, Макс. — Профессор склонился и поцеловал Алкене руку.

Макс, шутливо прищурив глаз, по–рыцарски опустился перед ней на одно колено.

— Милостиво прошу мою повелительницу принять дар от ее ничтожного раба. Надеюсь, это скромное подношение не оскорбит госпоже ни взора, ни чести. Если же госпожа сочтет этот предмет недостойным своего владения, то пусть ее гнев обрушиться только на меня. Ибо ничья рука кроме моей не трогала его, ни чьи глаза не взирали на него, ни чьи губы не касались его…

Макс приложил к губам то, что было у него в ладони, и одел на Алкену серебряную цепочку с горным хрусталем. Природный кристалл почти идеальной формы, необработанный, небольшой, но чистый, без посторонних включений. Его не касался ни один маг до нее.

У Макса не было намеков на магию, ничего даже отдаленного. Он не мог оставить на своей находке никаких случайных следов и наводок. Такой природный кристалл без посторонних вмешательств самый желанный подарок для мага, и это лучший материал для амулета привязанного к ауре. Алкене ничего не оставалось, как вернуть поцелуй дарителю, а профессор Альваринн снова взял слово:

— Итак, я сумел с вашей помощью ответить на вопрос столько веков волновавший не только человеческую расу Лари.

— Принесет ли этот новый день новую звезду? Такой вопрос не может не волновать жителей планеты, которая обращается вокруг парадоксальной звездной системы. В нашей системе вещество с основной звезды стекает на компактный накопительный диск. Когда внутри этого диска сгусток газа нагревается до определенной степени, происходит взрыв, который называют вспышкой белого карлика. Сгусток сжимается в центр белого карлика и при этом вызывает яркую вспышку, вещество быстро расходуется, и карлик гаснет.

Такие незначительные вспышки, как в нашей системе, не разрушают основную звезду. Они могут происходить с интервалом, как в случае с нашим Андао, через несколько тысяч лет. При взрыве карликовой новой выделяется относительно немного энергии, и она еле различима в лучах основной звезды. Однако, если вспышки повторных новых будут недостаточно энергичными, или по какой–то причине прекратятся, то масса сгустка будет расти, пока не превысит некий предел, предсказанный еще моим учителем профессором Свартхофтингом. И тогда своды академии Канесиля послужат слабой защитой. Ведь белый карлик взорвется, как МОЩНАЯ СВЕРХНОВАЯ.

Макс поехал провожать профессора до академии, надо было довезти его инструменты, их записи и расчеты. Набрался приличный багаж.

Может, Макс и не отказал бы себе в искушении погостить у профессора пару дней, когда еще удастся увидеть Канесиль, но неумолимо приближалась зима. Скоро дороги станут совсем непроезжими.

Алкена не спала, она ЕГО ждала. Уже несколько дней, как ОН уже должен был вернуться…. Сегодня ночью он точно должен прийти. Сегодня выпал снег.

Она слышала, как заскрипели ворота, как хлопнула дверь. Никогда еще она не ждала его рук, пусть даже и замерзших по долгой дороге. Ей было, что сообщить ему, она колебалась — сейчас, или утром.

А Макс рассказывал, с кем он встречался в Канесиле, что Альваринн еще поработает с математиками. Выведет формулы, и они смогут научно–обоснованно предсказывать звездные вспышки, и возможные земные катастрофы. Алкена согласно кивала головой, и, почему–то улыбалась.

— Ты чего смеешься? Тебе неинтересно?

— Нет, что ты, мне все это О–Оччень интересно. — Отвечала Алкена, продолжая улыбаться.