Оружие возмездия

Эльфы, сперва надеявшиеся задавить одинокого рыцаря толпой, отпрянули в стороны, оставляя на камнях мостовой тела своих братьев, убитых человеком, который теперь казался одержимым демонами. Вперед выступил воин в латах, некогда украшенных искусной гравировкой, а ныне помятых и выщербленных ударами вражеского оружия. В этом эльфе, вооруженном двумя легкими клинками, Вегельм сразу узнал командира, и, не теряя времени, атаковал его. Эльфийский начальник оказался умелым фехтовальщиком, но сейчас ему противостоял не расчетливый боец, а безумец, движимый яростью и забывший о смерти. Граф несколькими ударами смял защиту эльфа и срубил ему голову. При виде гибели своего командира, вероятно, почитаемого лучшим мечником, эльфы впали в состояние, близкое к панике и отшатнулись назад.

А Вегельм, все существо которого было подчинено лишь жажде вражеской крови, кинулся за дрогнувшими Перворожденными, пронзая мечом латы и плоть, отсекая руки и головы своей секирой и абсолютно не чувствуя многочисленных ран. Он оказался в толпе эльфийских воинов, разя направо и налево. Со стороны его не было видно за спинами эльфов, и только брызги крови взлетали в воздух там, где крушил своих противников граф Вегельм. Его латы уже были пробиты во многих местах, кровь заливала сияющую кирасу и набедренники, но человек рвался вперед, чувствуя на лице брызги эльфийской крови и радостно вскрикивая всякий раз, когда его оружие вонзалось в плоть Перворожденного.

Воин не ведал, сколь долго длился этот припадок, которого устрашились даже вечно хладнокровные, казалось, не ведавшие, что такое робость, эльфы. Граф пришел в себя лишь тогда, когда увидел перед собой спины устремившихся в город воинов, носивших герб Фолгерка. Солдаты, уже ощутившие вкус победы, обегали его и рвались вперед, туда, где еще оставались последние живые защитники Хел’Лиана, и ждала богатая добыча.

— Милорд, — кто-то тряс графа за плечо, заглядывая ему в глаза. — Очнитесь, милорд. Мы победили! Эльфы бегут к причалам, город почти наш!

Граф, оглядевшись, увидел лежавшие вокруг жутко изуродованные тела высоких воинов в серебряных латах, теперь, после смерти, полностью утративших флер изящества и волшебства. Это были просто куски остывающего мяса, да и внешне они походили на небрежно разделаные туши. Вегельм вдруг ощутил боль в ладонях и понял, что все еще сжимает оружие. Он бросил взгляд на сломанную секиру и иззубренный клинок, покрытый эльфийской кровью, и разжал пальцы. Меч с легким звоном упал на мостовую, под ноги рыцарю.

— Вы вселили в них такой ужас, что эльфы бросились прочь еще до того, как к нам подошла подмога, — граф сумел сосредоточить взгляд на разговаривавшем с ним воине и увидел, что это Сарган, его адъютант.

Парню тоже пришлось несладко, его броня была выщерблена эльфийскими клинками, из бедра торчал обломок стрелы, жало которой засело в плоти, а по лицу текла кровь из раны на голове. И, несмотря на это Сарган улыбался, ибо сердце его было полно радости. Он и его товарищи одержали победу, повергнув гордых эльфов, и это было более чем достойным поводом для ликования.

— Нам даже показалось на миг, что в вас вселился демон, — со странным благоговением произнес рыцарь. — Человек не может так драться, во всяком случае, я раньше никогда такого не видел. Вы одним ударом разрубали пополам воинов в доспехах, на излете еще ухитряясь ранить кого-то!

— Надо добить их, — наконец Альмар обрел дар речи и способность здраво мыслить. Перед глазами еще колыхалась багровая пелена, и в ушах стояли предсмертные крики убиваемых им эльфов, но безумие уже отступало, позволив разуму вновь управлять этим телом. Все же он был военачальником, а сражение вовсе еще не закончилось, и до полной победы было далеко. — Сбросьте их в океан! Пусть предадут смерти каждого эльфа, которого найдут здесь!

Люди нескончаемым потоком вливались в Хел’Лиан, тесня эльфов, еще пытавшихся сопротивляться. Перворожденные выставляли заслоны на улицах, но фолгеркцы обходили их с флангов или атаковали с тыла. Эльфы пытались укрепиться в домах, заваливая изнутри двери и меткими стрелами разя всякого, кто попытался бы штурмовать их импровизированные цитадели. Где-то люди просто наваливались толпой, вламываясь в убежища и истребляя их немногочисленные гарнизоны, иногда дома, в которых засели эльфы, поджигали, арбалетными залпами расстреливая выпрыгивавших из окон защитников, искавших спасения от пламени.

Пленных не брали, расправляясь с ранеными эльфами на месте, а будучи способными держать меч, те и сами бились до последнего, предпочитая гибель в бою, петле или дыбе. Граф Вегельм, с небольшой свитой следовавший к порту, где еще шли ожесточенные бои, сам наблюдал, как отряд наемной пехоты загнал в ловушку трех эльфов. Их заперли в узком тупике, около двух десятков людей перекрыли единственный выход, лишив эльфов возможности спастись. Вооруженные алебардами и короткими копьями пехотинцы выстроили настоящую живую стену, сквозь которую было почти невозможно пробиться.

Оказавшись в ловушке, эльфы и не думали о том, чтобы сложить оружие, хотя кто-то из людей и предлагал им сдаться. Один из эльфов, вооруженный знаменитым длинным луком, вогнал в рот самодеятельному парламентеру бронебойную стрелу, заставив того подавиться своими словами, а затем принялся расстреливать товарищей убитого воина. Двое других эльфов, защищенные тяжелыми пластинчатыми латами, прикрывали стрелка своими телами, встав впереди и выставив длинные клинки в сторону толпы людей, никому из которых не хватило мужества рискнуть, единой массой кинувшись на эльфов. Когда у лучника закончились стрелы, шесть пехотинцев были сражены наповал, еще трех, получивших тяжелые раны, их товарищи унесли прочь. После этого несколько арбалетчиков, пришедших на звуки боя, из-за спин пехотинцев расстреляли теперь уже не представлявших опасности эльфов. Двое были убиты сразу, получив по несколько тяжелых болтов, легко пробивших с расстояния в пару десятков шагов латы, третий же был только ранен в правое плечо. Перехватив меч в здоровую руку, он кинулся на частокол копий и алебард, пытаясь напоследок прихватить с собой еще хотя бы одного ненавистного человека.

Наемники, пользуясь преимуществом своего оружия, прижали эльфа к самой стене, а затем арбалетчики всадили ему несколько болтов в ноги и руки, намереваясь, видимо, взять живым. Эльф, уже не способный стоять на ногах, собрав все оставшиеся силы, приставил себе к горлу клинок и бросился на него всем телом. Люди, уже предвкушавшие забаву в виде глумления над пленным, стояли с застывшими лицами над телом воина, сумевшего избежать унижения и принявшего смерть от честной стали, пусть и направляемой собственною рукой.

В порту, на самых причалах, еще шел бой. Около полусотни эльфов, все воины, оставшиеся в Хел’Лиане, уже не помышляя о спасении, пытались перед смертью прикончить как можно больше людей, дабы победа не казалась тем излишне легкой. Но в той части города, где всех немногочисленных его защитников уже истребили, наемники вовсю предались одному из любимейших своих занятий — грабежам. Альмар, сопровождаемый верным Сарганом и десятком вестовых, видел, как трое солдат, один из которых носил на тунике герб Фолгерка, а двое были простыми наемниками, пытались вышибить дверь добротного каменного особняка о двух этажах. Двери были заперты изнутри, а потому один из мародеров увлеченно орудовал топором на длинной рукояти, пытаясь совладать с преградой из прочных дубовых досок, скрепленных бронзовыми полосами. Его товарищи, нервно сжимая рукоятки кордов, ожидали, когда исчезнет неожиданная помеха. На отряд Вегельма никто не обратил внимания.

Падение преграды, не устоявшей под напором алчущего добычи воина, его приятели встретили бранью и громкими криками радости:

— Айда, парни, пошерстим закрома длинноухих, — наемник приглашающе махнул своим бердышом, первым заходя в дом. Воины все же не утратили осторожность полностью, входя в жилище эльфов с обнаженным оружием. Едва ли там их могла поджидать засада, но беспечность могла оказаться много хуже настороженности.