Сыны Амарида

— Многие не захотели, чтобы это стало настоящим законом, — добавил Баден, — и решили истолковать это требование как старинный обычай. Маги берут с собою немного денег или не берут их вовсе, а торговцы и хозяева постоялых дворов принимают в качестве платы посильную нашу помощь.

— Однако, — с улыбкой прервал его Транн, — людям вроде Маймуна этот обычай не по нутру.

— Вообще-то, два года назад он был вполне доволен, когда мы залечили его болячки и починили столы после той потасовки, — проворчал Баден. — Я ожидал от него признательности.

Транн посмотрел на Джарида.

— У Бадена особое отношение к Маймуну, — доверительно сообщил он. Трактирщик однажды выиграл у него в рен-дра, как раз когда у твоего дяди были с собой денежки.

— Он не выиграл, — сердито сказал Баден. — Он сжульничал. Не бывает, чтобы кому-нибудь так везло. Просто я не смог доказать.

Джарид тщетно пытался подавить смех, у Транна рот растянулся чуть не до ушей. Баден покраснел и вдруг захихикал:

— Ты дурно влияешь на него, Транн. Сам же сказал, что я его хорошо обучил.

— Смотря чему, — парировал маг.

Баден почесал в затылке. Потом согнал улыбку с лица.

— Мне кажется, Собрание будет долгим.

— Надеюсь, что ты ошибаешься, — ответил Транн, также посерьезнев.

Баден кивнул в знак согласия и тоже помрачнел.

— Нам многое надо обсудить. Но сначала я пойду в зал и представлю Джарида Джессамин.

— Мы увидимся в "Гнезде" за ужином? — спросил Транн.

— Конечно.

Транн взял Бадена за плечо.

— Был рад с тобою увидеться, — тепло сказал он. — И с тобой, Джарид. Он улыбнулся ученику, а потом повернулся и зашагал к центру старого города, а Джарид с Баденом направились в Великий Зал.

— Кто такая Джессамин? — спросил Джарид.

— Премудрая Джессамин — глава Ордена. Кроме того, она старый добрый друг. — Магистр был задумчив, но наконец смог оторваться от мучащих его мыслей. — Кстати, как тебе Транн?

— Очень понравился.

— Это мой самый близкий друг. Я бы доверил ему свою жизнь... и даже твою.

Джарид ничего не ответил, но мысленно вернулся к случайно подслушанному им разговору отца с Баденом. Пусть он уйдет с тобой, но это наш сын...

Они прошли молча несколько шагов, и Джарид заметил:

— Похоже, здесь люди куда менее враждебны, чем в Тайме и других местах, где мы побывали.

— Безусловно; жители Амарида все еще чтят Орден. Многие специально приехали, чтобы поглядеть на Собрание. Впрочем, я никогда еще не видел, чтобы собралось так мало народу. Сложившаяся ситуация дает о себе знать...

Они подошли ко входу в зал, и Джарид в который уж раз замер от восхищения. Три мраморные ступени вели к большой арке, почти достигающей нижнего края купола. Огромные деревянные двери были гостеприимно распахнуты; толщина их превышала два дюйма. Двери были покрыты инкрустацией из древесины тысяч различных оттенков, изображающей ястребов и сов всех видов, какие можно найти в Тобин-Сере. На краю каждой створки была половина орденского герба, и, когда двери были закрыты, половины складывались в целое изображение.

— Красиво, не так ли? — заметил Баден. — Здесь использованы все породы деревьев Тобин-Сера. А теперь пошли.

После великолепия внешней отделки Джарид был поражен суровостью внутреннего убранства. В центре зала на простом мраморном полу стоял огромный овальный ствол из темной древесины. Его окружали большие стулья из того же дерева, два стула у дальнего конца выглядели несколько наряднее. Узкая горизонтальная планка, очевидно для птиц, была прикреплена к спинке каждого стула. По всему периметру зала были проделаны огромные окна, наполняющие помещение светом. Единственным украшением зала был плафон на купольном своде, изображающий Амарида, хрупкого и совсем юного, стоящего на снежной поляне с поднятой рукой, на которую опускался, распростерши крылья и раскрыв в крике клюв, грозный ястреб с бледно-серыми грудью и брюшком и более темными спиной и крыльями.

— Такой же, как на крыше, — вслух подумал Джарид.

— Да, — сказал Магистр, — это сцена соединения Амарида и Парне.

Они немного постояли в тишине, разглядывая плафон. Джарид почувствовал себя как-то неуютно. Он попытался дать определение своему чувству, но не смог. Когда Баден велел ему следовать за собой, обещав показать еще кое-что интересное до встречи с Джессамин, Джарид неохотно оторвал взгляд от изображения и последовал за Магистром в глубину комнаты.

Там между двумя темными дверями — закрытой и слегка приоткрытой — на тяжелом деревянном постаменте покоился огромный кристалл — такой большой, что Джарид не смог бы обхватить его. Он был неправильной формы, но невероятно прозрачен. Джарид знал, что это церилл, но в отличие от других этот не излучал света, не имел цвета.

— Созывающий Камень, — сказал Баден. — Амарид своим магическим воздействием настроил его таким образом, что, если его пробудить, он запульсирует и все цериллы Тобин-Сера отзовутся. Так глава Ордена может созвать всех его членов, если понадобится, — помимо ежегодного Собрания. Вообще-то, это подарок не только Ордену, но и всему Тобин-Серу: он позволит нам быстро прийти на помощь стране, если случится беда.

— И часто его используют?

— К счастью, нет, только в редких случаях. Последний раз, кажется, это было в тот раз, когда умер Феаргус и Магистров созывали выбирать нового Мудреца. — Баден улыбнулся и указал на дверь, рядом с которой они стояли. А теперь можешь взглянуть, кого мы тогда выбрали.

Магистр постучался и, когда изнутри откликнулись, распахнул дверь и вошел вместе с Джаридом. Комната Верховного Мудреца, как и Палата Собраний, была довольно скромной. Просторная, круглая, освещенная такими же, как в зале, окнами; комнату украшал огромный мраморный камин; почти весь полированный деревянный пол покрывал разноцветный тканый ковер, на стенах висели три больших гобелена со сценами из жизни Амарида. Часть помещения, очевидно, представляла собой спальню и была отгорожена занавесом с таким же узором, как и на ковре. У камина стояли низкий стол из светлой древесины и несколько удобных стульев, покрытых голубой тканью, гармонирующей с гобеленами.

На стульях сидели двое, но, как только Баден и Джарид вошли, они встали. Миниатюрная седая женщина с тонкими чертами лица и теплым выражением карих глаз, очевидно Джессамин, вышла поприветствовать их. Джарид подумал, что в молодости она была красива. Да и не только в молодости: ее не портили даже глубокие морщины на загорелом лице. Джарид не без удивления отметил про себя, что, несмотря на высокий статус, она одета в простой плащ, такой же как у Бадена. Когда она встала, белая сова, такая большая, что рядом с ней женщина казалась еще миниатюрней, опустилась ей на плечо и внимательно посмотрела на посетителей ярко-желтыми глазами.

— Баден! — воскликнула Джессамин чистым голосом, протягивая руку.

— Премудрая Джессамин. — Баден коснулся лбом тыльной стороны ее ладони, потом выпрямился и отпустил ее руку. — Большая честь быть принятым тобой.

— Это для меня честь — видеть тебя. Надеюсь, путешествие было приятным?

Баден колебался буквально мгновение, и пару месяцев назад Джарид не заметил бы этого. Но Джессамин — это Джессамин, и потом, они с Баденом знали друг друга много лет. Улыбка исчезла с ее лица, морщины обозначились резче.

— Если ты не против, подробнее поговорим завтра. Сегодня — день встреч и единения.

Баден кивнул:

— Согласен. Я тут привел кое-кого и хочу представить его тебе. Это Джарид, мой ученик.

Джарид вышел вперед:

— Премудрая Джессамин, эта встреча — большая честь для меня.

Когда Джессамин протянула ему руку, он в точности повторил жест Бадена.

Улыбка вернулась на лицо Премудрой, когда она заговорила с Джаридом с обезоруживающей простотой и прямотой.

— Добро пожаловать, Джарид. Надеюсь, тебе запомнится твое первое Собрание. Оно будет самым памятным, это точно.