Звезда дураков (СИ)

- А на кой ляд мне знать эту бесполезную историю? В ней что, заключена какая-то вековая мудрость предков?

- Эта ткань... Она не то, чтобы хранит температуру... Она ее вроде как создает.

- Не понял.

- Да я и сам не понимаю. Просто воспримите это, как данность.

- И что вы предлагаете? Вернуться на Лимбу и сшить себе по смокингу?

- Может быть. И тогда уж сделать корабль из дерева с минимумом металла. Деревянный не будет настолько раскаляться.

Мысль о возвращении на Лимбу Виктору крайне не понравилась. Однако он сдержался и только буркнул:

- Посмотрим. Давайте пока завесим нос корабля до мачты.

***

- А вы знаете, Карелла, под этим балдахином все-таки прохладнее, - я заполз под импровизированный навес и потрогал ладонью борт. - И металл, вроде остывает.

- Ага. Как же. Это у вас просто начинаются галлюцинации от этой жары. Кровь скоро закипит.

- А вы на солнышко выползите, а потом сюда вернитесь. Разницу почувствуете сразу.

Когда Виктор вернулся, то некоторое время он озадаченно молчал и внимательно смотрел на меня.

- Похоже, вы правы. Так что, покатим дальше?

- Дудки. Еще немного - и разворачиваемся. Теперь-то мы знаем уже немного больше, так что и обустроить средство передвижения сможем лучше. Не дергайтесь, Карелла. Курочка по зернышку клюет.

- Хорошо. Но давайте все-таки двигаться до ночи. Переночуем здесь, а завтра - обратно.

То ли у меня настроение было чересчур благодушное, то ли подумал, что ночь в этих песках добавит нам опыта, но я согласился.

***

Я протянул руку вбок и коснулся плеча Виктора.

- Слышите?

- Да.

Карелла тоже не спал. Заснуть после такой жары было просто невозможно, как бы сильно ты не устал. Сейчас стало значительно прохладнее, но организм еще не успел перестроиться. Минут через тридцать мы бы уснули, а пока бодрствовали. А за бортом нашего корабля что-то происходило. И это было жутковато, потому что там ничего происходить не могло. Там нечему было происходить. За весь очень долгий день я даже ни одной птицы не увидел. А сейчас снаружи доносились какие-то звуки. Это был не ветер, который уже успел стать для нас общим звуковым фоном. Я вытащил меч и пожалел, что еще засветло не снарядил арбалет. Не то, чтобы забыл, просто здесь было тесновато, и я побоялся, чтобы он не разрядился в кого-нибудь из нас от неловкого движения.

- Есть идеи, что это может быть? - шепотом спросил я. - Или кто?

- Ни одной. Может песок остывает? Земля? Камни?

- Что-то чересчур громко остывает... Дрожь чувствуете?

- Чувствую.

Это была даже не дрожь. Рябь... Волнение... Дыхание? Создавалось ощущение, что под "Отчаянным" роет землю крот. Очень, о-чень большой крот.

- Надо глянуть.

Не представляю, что там можно было увидеть. Темень стояла такая, что о своих пальцах на вытянутой руке, я скорее догадывался, чем видел их. Но просто лежать и гадать, что ж это такое шумит там, было невыносимо. Потому я выполз из-под навеса, стараясь ничего не задеть. Задел таки. Звук был негромкий, но мне показалось, что пехотная дивизия бросилась в атаку, топоча ногами и разрывая глотки в крике. Я ощутил, как тело покрывается коркой льда и замер, забыв о необходимости дышать. А вот снаружи ничего не произошло. Вернее, там постоянно происходило что-то, но шорох и шуршание не прекратились и даже не прервались. Очень хорошо. Значит там не "кто-то", а "что-то". Мне значительно полегчало и поэтому, перегнувшись через борт, я уже не испытывал такой звенящей тревоги. Здесь звук был громче. И было светлее. Не светло, а просто светлее. Я напряженно вглядывался в место, откуда исходил звук. Виктор подошел и стал рядом. Наконец мне почудилось какое-то шевеление. В первую секунду я подумал, что это просто глаза устали и на самом деле шевеление происходит только в моей голове, но Карелла внезапно вздрогнул. Он тоже увидел. Спрашивать "что это?" было бессмысленно. Виктор знал не больше моего.

- Зажгите фонарь и принесите сюда.

С Лимбы Карелла прихватил несколько масляных фонарей. Я считал, что они не нужны, но, видимо, ошибался. Силуэт Виктора растворился и под покрывалом зажегся свет. Лампа была маленькая, хреновенькая и тусклая, но тут она сияла, как карманное солнце. Я перегнулся через борт, пытаясь разглядеть, что творится внизу. Но туда свет не достигал. Я видел только общее колыхание. Создавалось впечатление, что или мы движемся или колышется вся земля, а наш корабль застыл, будто пришпиленный к пространству.

Появился Карелла с фонарем. Я забрал у него светильник и снова перегнулся через борт. Что сказать? Я видел много отвратительного. Война на газетных картинках и война в реальной жизни - две абсолютно разные вещи. Они вообще никак между собой не соприкасаются. А если в этом еще и участие принимаешь... Но вот такого отвращения я не испытывал никогда. Вначале мне показалось, что это змеи. Однако я еще мысль до конца не успел додумать, как понял, что ошибаюсь. Это были черви. Много червей. Десятки. Сотни. Тысячи. Самых разных размеров: от маленьких, полуметровых, диаметром с толстый прут, и до огромных - метров по десять, толщиной с двухлетнее дерево. Все они шевелились, извивались, ползали и производили то шуршание, которое не дало нам уснуть. Казалось бы - что тут такого? Черви и черви. Все видели червей. Многие и рыбу на них ловили. А эти... Ну, большие... Ну, черного цвета... Ну, покрыты какими-то ворсинками... По отдельности - ничего особенного. Да и в комплексе - тоже. Но это было какое-то настолько невыносимо-мерзкое зрелище, что меня даже стало подташнивать. Искоса взглянув на Карелла, я понял, что его не просто подташнивает - он изо всех сил борется с желанием расстаться со своим ужином. А он ведь тоже не был брезгливым парнем.

Как бы там ни было, но эту дрянь надо было рассмотреть получше. Отвращение - отвращением, но есть меня не собирались. Может, и собирались, конечно, но забраться сюда они не смогут, а спускаться вниз мне и до этого не хотелось. Я рассматривал копошащуюся массу. Хитинового покрытия не было. Похоже, что такого червяка можно даже палкой проткнуть, или раздавить сапогом, если очень мелкий. И червей был не один слой - уж больно высоко они забрались. Может собираются сюда и строят живую лестницу, чтобы потом насыпаться внутрь? Я перегнулся еще сильнее и вытянул руку с фонарем как можно ближе к этому черному желе. Эта дрянь стала тянуться к свету, будто из черной земли прорастают черные колышущиеся, пульсирующие ростки. Отвращение усилилось. Я отклонился назад и тут...

Раздался глухой удар, и вся эта масса взлетела вверх. Маленькие черви, очень маленькие, средние, большие, огромные... Куски... мне показалось, что это куски червей или просто черви, которые свернулись в клубок. Нет. Это были камни и комья того, что у нас называлось землей, а здесь было просто почвой. Один ком ударил меня в плечо и рассыпался пылью, осев на зубах. Фонарь я не выронил только потому, что от неожиданности вцепился в него намертво. И это все в тишине. Даже раздражающий шелест почти стих.

И поднялся ОН. Я просто не понял, что произошло. Я такого никогда не видел и не слышал о подобных вещах. Из колышущейся черной массы, матово поблескивающей в свете фонаря, начало расти дерево. Чтобы его обхватить потребовалось бы как минимум трое взрослых мужчин. Оно извивалось и тянулось к свету. Ко мне. И у него были руки. Не эти долбаные ворсинки, а руки! Реальные руки с пятью пальцами. Пальцы беспорядочно шевелились, а руки были огромными, хоть на этом необъятном бревне и смотрелись, как если бы человеку приделать ручонки от детской деревянной куклы. Да и на руки они походили только условно - их было две и на каждой было по пять пальцев. Вначале руки были короткие и толстые, но прямо на моих глазах стали истончаться, удлиняться и тоже тянуться ко мне. И кроме тихого шелеста ничто не нарушало тишины. Все было настолько дико и нереально, что я просто застыл, глядя, как эти жуткие щупальца приближаются к моему фонарю. И тогда тварь открыла свою пасть. Я догадался, что это пасть, потому что там были зубы. Не такие, как у волка, змеи или дракона. Это были короткие, широкие и толстые пластины, которые бесконечными рядами уходили вглубь глотки. Наверное я ожидал какого-нибудь дикого рева - даже рот приоткрыл, чтоб барабанные перепонки не лопнули.