Страждущий веры (СИ)

— Ух, какой твой женишок неучтивый, — Вейас хрустнул костяшками пальцев и достал из-за пазухи рогатку. — Ничего, сейчас покажем ему, где раки зимуют.

Слуга снова подвёл коня и встал впереди, крепко держа поводья у самой морды. Йорден вскарабкался в седло, и слуга отпустил их. Вейас подмигнул и выстрелил камнем в жеребца. Пронзительно взвизгнув, конь взвился на дыбы. Йорден повис на одном стремени и вместе с седлом рухнул в пыль, а жеребец умчался за ворота.

Двор огласил дружный хохот вперемешку с проклятьями.

— Ты подрезал ему подпругу, — покачала головой я, но все же улыбнулась впервые за утро. Какой же он жалкий, этот женишок.

Вейас кивнул, покатываясь со смеху.

К Йордену снова подоспел его слуга, поднял на ноги и отряхнул. Жених надавал ему оплеух и принялся браниться, указывая то на седло, то в сторону ворот. Видно, требовал, чтобы парень бежал догонять подарок нашего отца.

— Ах ты ж, какая девица-белоручка! Интересно, испытание за него тоже этот ручной медведь проходил? — насмехался Вейас. — А ну как мне ещё раз шмальнуть? Пускай слуга затопчет этого нюню!

Парень обернулся, будто заметив нас. Я не могла разобрать его лица, но ощутила в его взгляде укоризну. Это отрезвило.

— Не стоит. Бедняге и так досталось.

Вейас пожал плечами и спрятал рогатку.

«Глупые дети!» — прозвучал в голове уже знакомый голос. Что же это: сон или явь? Кто он и где?

Я не выдержала и спросила прямо:

«Сам ты глупый! Как твоё имя?»

Ответом было лишь ржание и трехтактная дробь копыт по мостовой: слуга запрыгнул на коня и помчался сумасшедшим карьером за беглецом. Бешеный медведь!

Глава 5. Горевестница

1526 г. от заселения Мидгарда, Белоземье, Веломовия

Артас наблюдал с балкона за показательным поединком сына с рыцарем из ордена во внутреннем дворе замка. Глаза свербели от яростного весеннего солнца. Требовалось прикладывать руку козырьком, чтобы разглядеть площадки для тренировки с оружием. Приходилось признать, что Вейасу не хватает ни ловкости, ни навыка, ни смекалки. Все выпады были до скуки предсказуемы, а неуклюжая техника оставляла бреши в защите и не позволяла нанести хоть сколь-нибудь значительные удары. Противник — костлявый безусый молодчик из бедного рода — поддавался, отрабатывая вручённое Артасом золото, но даже такой трюк не спасал положение. Во время очередного парирования Вейас запутался в ногах и споткнулся, едва не налетев на «вражеский» меч. Бестолочь! Противник шарахнулся в сторону и испуганно глянул на балкон. Артас дал знак заканчивать. Хватит уже позора на один день.

— Не переживай так, — похлопал его по плечу Кейл, которого прислал Совет ордена в качестве своего уполномоченного представителя.

Моложавый и подтянутый, с копной курчавых, тёмно-каштановых волос, он был одного с Артасом возраста. Старый друг и соратник. Он поможет все замять, ведь не зря же Артас его из передряг вытаскивал: карточных долгов, пьяных драк и плена иблисов в далёком Эламе.

— Он же юнец совсем. Приставим к нему компаньона посмышлёней, и, глядишь, за пару лет походной жизни научится, с какой стороны за меч держаться.

— Лишь бы он до этого светлого дня дожил, — пробормотал Артас.

Он-то даже в детстве к обучению относился куда серьёзней, а со времён испытания не проиграл ни одного тренировочного боя. Разжижается, видно, старая кровь. Нет в ней былого могущества. Проиграть низкорожденному — такой позор, а этой бестолочи и дела нет. Как кот на сметану улыбается!

Вейас привалился к стене рядом с тёмной нишей, якобы переводил дыхание, а сам украдкой с кем-то перешёптывался.

Лайсве, с кем же ещё? Близнецы, они ещё в утробе матери были неразлучны, во всех детских шалостях участвовали вместе, делили пополам невзгоды и радости. Теперь их пути должны разойтись: его ждёт судьба Сумеречника и наследника рода, а её — жены и матери. Почему дети так быстро вырастают? Ещё вчера Артас качал их, совсем крох, на коленях, а сегодня должен отпустить каждого во взрослую жизнь. Сейчас он впервые жалел, что столько времени проводил вдали от дома. Если бы он больше занимался воспитанием детей, быть может, они бы лучше подготовились к тому, что их ждёт за порогом замка.

«Лайсве, моя любимая маленькая девочка, что я буду делать, когда в следующий раз вернусь домой, а ты не выбежишь из ворот мне навстречу? По чьей глупой прихоти приходится отдавать свой алмаз мерзавцу, который его даже оценить не в состоянии?»

После помолвки Лайсве стала угрюмой и замкнутой. Заперлась у себя в спальне, устроила голодовку. Артас, конечно, не слишком беспокоился. Сердобольная нянька Эгле на пару с Вейасом таскали ей еду с кухни охапками, а сама выбиралась погулять тайком уже на второй день. Артас притворялся, что ничего не замечает, позволяя ей насладиться последними днями свободы, и жалел, что не сможет больше ничего для неё сделать.

Нужно помириться. Хотя бы попробовать.

— Лайсве! — позвал Артас.

Тоненькая фигурка внутри ниши вздрогнула, но всё же вышла из тени. На ней было короткое платье небесно-голубого цвета, в котором она казалась совсем ребёнком. Как можно, её — и замуж?

— Возьми меч и покажи, чему научилась, когда за братом подглядывала.

Близнецы удивлённо переглянулись. Вейас вложил сестре в руки оружие и подтолкнул к середине двора. Мальчишка-поединщик ошалело глянул на балкон. Видимо, с девушками драться ему не приходилось, но ослушаться приказа он не посмел и встал наизготовку. Его руки тряслись.

— Что ты задумал? — Кейл подался вперёд.

Артас приложил к губам палец и кивком указал на дочь.

Она несколько раз взмахнула мечом, примеряясь, гордо вскинула голову, убрала за спину косы и в точности повторила стойку поединщика. Кейл хохотнул. Расслышав насмешку, Лайсве напряжённо выпрямилась и без сигнала ринулась в бой. Поединщик едва устоял на ногах, суматошно отбиваясь и следя, чтобы не задеть её. Кейл присвистнул.

Девочка-то чудо как хороша. Точно с Вейасом украдкой удары отрабатывала. Поправочка: заставляла его отрабатывать. Гибкая, как кошка, а ярости-то в ней сколько — на сотню саблезубых демонов хватит, не меньше. Наверное, давно хотела себя показать, да никому интересно не было, а сейчас вот во всей красе, старается-то как! Хоть бы каплю её упорства Вейасу. Ан нет, бестолочь — он и есть бестолочь. Ещё и жалуется постоянно. Лайсве-то намного тяжелее: мышцы не наработаны, выносливости совсем нет, дыхание сбилось. Но не сдаётся, отчаянная. Ух! Вот этот удар был хорош! Поединщик аж попятился. Видно, не до конца старая кровь прогнила.

Ещё несколько хлёстких движений, и Лайсве начала выдыхаться. Утёрла пот. Снова атаковала. Жаль, рассчитывать и сохранять силы её никто не учил — не стоило вкладывать все в первые удары. Поединщик неловко увернулся, задев её плечо. Выступила кровь.

— Стойте! — выкрикнул Артас, жалея, что это затеял.

Впервые он осознал, почему женщин к драке не допускают: вид их ран непереносим! Его не услышали. Лайсве замахнулась, поединщик контратаковал. Она словно предугадала его действия, вывернулась и выбила меч из рук.

— Я победила! — возликовала Лайсве.

Артас, перепрыгивая сразу через две ступени, сбежал по лестнице и поспешил к дочери.

— Ты проиграла: поединок был до первой крови, — стоявший рядом Вейас указал на потемневший лоскут рукава.

Лайсве скосила взгляд и, всхлипнув, уставилась на Артаса блестящими от слёз глазами.

— Я проиграла, — повторила она осипшим голосом и уронила меч.

Артас протянул руку. Собирался ответить, что это не имеет никакого значения, бой был великолепен и… Но Лайсве уже умчалась, не позволив даже взглянуть, сильно ли она ранена. Оставалось только побиться головой об стену. Он же хотел как лучше!

— Чего это она? — недоумевал Вейас.

Артас отвесил ему подзатыльник:

— Думать иногда надо, прежде чем говорить, дурень!

Вейас потупился и потёр ушибленное место.