Пыль дорог и стали звон (СИ)

— Не знаю. — Отрезал капитан. — И знать не хочу. Вероятно, в этом замешаны маги. Не знаю, каким образом, но так говорят. Впрочем, я удивлён, что вам об этом неизвестно… Извините. — С этими словами Жан встал со стула и вышел из зала, попросив гостей подождать.

— Расчувствовался, бедняга. — Проговорил Тиберий.

— А что от него ожидать? Расфуфыренный, точно шут! У кого с головой в порядке, так не одеваются. — Буркнул гном, извлекая резную фляжку из-за пазухи. — Кислятины какой-то налил… Я буду пить только из своей фляжки. Могримбарскую медовуху ничто не заменит! Ваше здоровье. — Гном запрокинул голову и сделал несколько глотков. Закончив, он выдохнул и утёр рот рукавом. Запах спирта донёсся даже до Маркуса, сидевшего на противоположном конце стола. Эльфийка, прикрывая нос платком, поспешила выйти, сославшись на головокружение.

— Мудрое решение. — Прохрипел старик анмодец, откупоривая свою фляжку, сделанную из неизвестной Маркусу породы дерева. Отпив из неё, он обратился к магу, выдохнув спиртовым паром в его сторону. — Только испивая из своего источника можно быть уверенным в безопасности питья. Запомни это, мелир'медаи…

Эльфийка, едва вернувшись, видимо, почувствовала новую порцию алкогольного выхлопа, созданную стариком, и, развернувшись на месте, быстро зашагала прочь.

— А что пьёте вы, позвольте узнать? — Улыбаясь, поинтересовался Тиберий у анмодца. Старик окинул его презрительным взглядом и, не глядя в глаза, коротко ответил.

— Шшикр.

— Вижу, вы не очень охотно отвечаете. Или вы неохотно отвечаете только мне? — Улыбка пропала с лица Тиберия. — Полагаю, вы не любите выходцев из Аэция?

— Мне не за что их любить. — Старик по-прежнему смотрел в сторону.

— Но я не вижу причин для подобного отношения лично ко мне…

— Ты многого не видишь. Твои предки не видели многого. Как и их предки. Те, что пришли когда-то. Они не хотели видеть. И слышать. И они поплатились. — Анмодец направил сверлящий взгляд карих глаз прямо в глаза аэтийца. — Не повтори их ошибки, не будь слепцом. — С этими словами старик встал и быстрым шагом двинулся к выходу, сжимая в костлявых руках фляжку. Тот, кого анмодец называл рабом, засеменил за ним, стараясь не отстать. Гном проводил их взглядом и со словами «Быстро кончился вечер, даже пожевать не принесли…» слез со стула и вышел из зала.

— Никогда не понимал жителей Анмода. — Пробормотал Тиберий, глядя вслед уходящим. — Угрюмы, подозрительны, невежественны, высокомерны и при этом говорят загадками, явно не желая быть понятыми. Из всех известных мне народов анмади — закрытая книга.

— Что он мог иметь в виду? — Маркус впервые за вечер прикоснулся к своему бокалу. — Или он просто нашёл удовольствие в том, чтобы нахамить вам?

— Не имею ни малейшего понятия, Маркус. — Аэтиец с улыбкой взглянул на мага. — Вероятно, он иносказательно вменил мне в вину ассимиляцию Анмода Империей в былые времена, которая, впрочем, была их стране только на руку. Вот только анмодцы этого не понимали. Империя несла покорённым народам блага цивилизации.

— Не спрашивая никого об их необходимости?

— Но зачем спрашивать о необходимости очевидной пользы?

— А вы думаете, это правильно, идти в чужой дом со своими правилами?

— Если эти правила несут благо, то да. — Аэтиец горделиво вскинул голову.

— Вы ещё молоды, Тиберий… — Сказал маг, задумавшись о чём-то. В памяти всплыла картина: ещё молодой Маркус пытается научить рыжеволосого паренька основам магии воды. Парень сопротивляется, но маг твердит, что их должны знать все студенты Академии, и что ему придётся их выучить. — Да, Вы молоды. Как один мой знакомый. Как и я был когда-то. — Маг отхлебнул вина.

— Полагаю, на этом наш разговор можно завершить. Не хотелось бы портить отношение ещё и с вами. До встречи. — Тиберий встал и зашагал к выходу. Выглядел он немного обиженным, что не помешало ему, учтиво улыбнувшись, извиниться перед вернувшимся капитаном, встреченном на выходе из зала.

«Интересно, все аэтийцы столь остро реагируют на замечания об их стране?» — подумал Маркус, глядя на присаживающегося за почти опустевший стол капитана.

— Прошу меня простить за это… — Жан Тревиль де Болье был мрачен. От весёлости начала вечера не осталось и следа. Он сделал глоток из чьего-то бокала и продолжил. — Вечер был обречён на провал. Собрать таких различных меж собой людей и… не-людей было глупой затеей. Мне показалось, что вам будет, о чём поговорить и это скрасит путь, тем более что в порту всех напугали надвигающимся штормом… Экскюзье.

— Не берите в голову, капитан. Не ваша вина в том, что несочетаемое не сочетается, как бы смешно это не звучало. К тому же некоторые из гостей на поверку оказались не такими, какими хотели казаться.

— Вы обо мне? — Капитан удивлённо вскинул брови, но тут же опустил голову. — Да, я вспылил, прошу простить меня за это, Маркос… Просто воспоминания, как об этом мне рассказывал мой отец, ещё слишком свежи. Как медленно заживающая рана. Стоит её задеть и потечёт кровь. Будто я сам пережил всё это. Говорят, таковы все неральцы, хотя, уверяю вас, аккантийцы ничуть ни лучше. — Лёгкая улыбка появилась на лице Жана.

— Нет, капитан. В данном случае я имел в виду не вас… — Маркус поглядел в опустевший стакан. — Кстати, что подвигло вас отплыть, когда в порту только и разговоров было, что о надвигающейся буре?

— Нет никакой бури. Во всяком случае, для нас. На борту заклинатель погоды, он гарантировал нам чистое небо в ближайшие сутки, а потом ему придётся доплатить! — Капитан усмехнулся. — В ваших краях это не принято, но у нас редкий корабль отправится в путь без хотя бы захудалого заклинателя. И хотя поговаривают, что они сплошь шарлатаны и прохвосты, суеверный страх моряков перед стихией не даёт заклинателям остаться без работы. Сиргам — человек проверенный, один из лучших в своём деле. Нам повезло, что он оказал нам честь, взойдя на борт «Звезды». И он честно отрабатывает своё, надо признаться немаленькое жалованье — небо чистое на мили окрест. Доберёмся до земли завтра к полудню, а сейчас лучше отдохнуть, вам не кажется, Маркос? Вечер выдался непростой, ещё раз прошу простить меня за это недоразумение. Оревьи.

Капитан покинул зал. Маркус вылил остатки вина в бокал, осушил его залпом и вернулся в каюту. Сбросив мантию и зашвырнув сапоги в угол, он упал на кровать, чувствуя себя совершенно измотанным. Сон не заставил себя долго ждать и накрыл мага, едва он закрыл глаза.

Маркусу в очередной раз снился сон, в котором он, убегая от кого-то, прыгает в бездну и летит, чтобы проснуться на кровати в холодном поту. Но в этот раз у бездны было твёрдое и очень ощутимое дно. Проснувшись, маг обнаружил себя лежащим на полу. Масляная лампа, которую он забыл погасить перед сном, лежала рядом, объятая пламенем от вылившегося масла. Движением руки Маркус погасил огонь, и в комнате стало темно. Мгновение спустя маг услышал крики и топот ног. Выглянув из каюты, он обнаружил, что прочие пассажиры также крайне удивлены этим странным ударом и шумом суматохи.

— Маркус, вы не знаете, что случилось? — Маг разглядел лицо аэтийца, освещённое подрагивающим светом лампы, которую он держал в руке.

— Откуда мне знать? Корабль мог налететь на этот, как его, риф или шторм всё-таки настиг нас вопреки заверениям капитана… — Спросонья губы мага с трудом выговаривали слова. — Тиберий, дайте мне лампу, я иду на палубу.

Аэтиец с выражением полного непонимания на лице протянул Маркусу светильник, тут же небрежно выхваченный магом из рук. Обескураженный имперец тупо смотрел вслед направляющемуся быстрым шагом к лестнице магу, когда последовал ещё один толчок, от которого аэтиец едва устоял на ногах, Маркус чуть не выронил лампу, а эльфийка, удивлённо выпучившая и так немаленькие глаза повалилась на пол.

— Обморок. Оставайтесь с ней, мы выясним, в чём дело. — Сказал Тиберий гостям, догоняя мага. — Маркус, я иду с тобой!

Глава 6

Грязные сапоги сбивали ночную росу с трав и пугали сверчков, едва собравшихся огласить ночь пронзительным стрекотанием. Вместо этого единственным звуком, нарушавшим ночную тишину было сбивчивое дыхание пары беглецов. Отбежав на достаточное расстояние от деревни, они скрылись в придорожных зарослях, прислушавшись, нет ли за ними погони. Не услышав ничего, кроме собственного бьющегося сердца и частого дыхания эльфа, Таринор удовлетворённо вздохнул.