Морская ведьма(СИ)

С этого момента положение Риссы резко изменилась. Князь, каждую ночь ублажаемый ею, позволял девушке ненадолго выходить из каморки и гулять по крепости, даже иногда выходить во двор - правда, всегда в сопровождении одного - двух дружинников. Однако подобные предосторожности казались излишними - сейчас Рисса казалась вполне довольной жизнью. Иногда князь разрешал ей присутствовать в трапезной, в то время когда Рогволод пировал там со с остальными братьями. Порой она даже пела им - и суровые воины слушали как зачарованные ее мелодичным голосом. Только Богумил недовольно хмурился, слушая красивые, но внушающие смутную тревогу песни дочери Нектона. Впрочем, волхв все время настороженно посматривал на Риссу, не веря, что она смирилась. Он хорошо помнил, что вся эта покорность - от маленькой стальной полоски блестящей на нежной шейке. Он уверял себя, что сила Свентовита и Солнцеликого необорима и что дочь Нектона никогда не сможет призвать своих бесов на помощь, но все же ему было не по себе, когда Рисса задерживала на нем взгляд огромных синих глаз, улыбаясь каким-то своим мыслям.

Он бы обеспокоился еще больше, если бы заметил как Рисса, пока все ревели от восторга и поднимали золотые кубки за талант певуньи, незаметно убрала в рукав острый нож, которым резали мясо.

Через некоторое время характер Риссы вновь поменялся: она стала молчаливой и раздражительной, все чаще уклоняясь от близости с князем, ссылаясь на плохое самочувствие. Через некоторое время, когда плоский девичий живот заметно округлился, стало ясно, что наложница князя беременна. Это взволновало князя даже больше, чем могла подумать Рисса: у Рогволода уже было трое детей, от разных женщин, но все - дочери. Вдруг он и вправду привез удачу с северного острова? Вдруг эта светловолосая девчонка подарит ему наследника? Это была бы великолепная шутка богов, если бы будущего владыку Винеты родила дочь злейших врагов Рейха.

Человек, который знал о воле богов гораздо больше, чем князь, тоже надеялся и радовался вместе с Рогволодом, но к этому чувству примешивалась и изрядная доля страха. Венды верили, что в момент беременности и особенно рождения ребенка женщина становится особенно уязвимой. Ведь душа еще нерожденного младенца приходит из страшного мира Нави, полного ужасов и теней. И кто знает, что может прийти из этого мира вместе с душой ребенка и что представляет из себя он сам до обряда крещения и имянаречения? Чтобы уберечься от козней Локиэля, рождение ребенка всегда проходило в присутствии священнослужителей свершавших обряды которые не должен видеть никто - в том числе и отец ребенка. Иначе в тело ребенка вместо души новорожденного может попасть тварь Нави - и кто знает, что тогда выйдет в мир?

Это считалось верным для любого новорожденного, однако сейчас был особый случай - ведь рожала ведьма, дочь проклятого народа, который в Ордене Святого Витта считали сборищем бесов в облике человеческом. И понятно, что к Риссе создания Нави будут проявлять особое внимание. Конечно, металл Сварожича надежно удерживает бесов, что живут внутри нее - а как быть с теми, кто крадется в ночи, носится в небе, шепчет над ухом? О чем тут можно говорить уверенно? Не так много знал Богумил о Змеиной Богине Готланда, но и того, что знал, было ему достаточно чтобы заставлять обливаться холодным потом при мысли о возможной ошибке. Он поделился своими опасениями с князем и тот согласился с духовным наставником. За месяц до предполагаемых родов Риссы, девушку изолировали в комнате от всех жителей крепости - только старый волхв неотлучно присутствовал рядом с ней, окуривая дымом трав и шепча заклинания. Ему помогала сестра Додола- коренастая женщина средних лет, в двурогом головном уборе и черной рясе. Она кормила Риссу с ложечки, выносила за ней лохани с нечистотами и постоянно читала над ней молитвы. При этом она старалась не встречаться глазами с Риссой старавшейся хорошо запомнить свою былую истязательницу.

День, когда у Риссы начались родовые схватки никто бы не назвал погожим: серое небо то и дело заволакивали тучи, моросил мелкий дождь. Сквозь зарешеченное окно глухо слышался рокот взволновавшегося моря с шипением выбрасывающего пенные валы на берег. Невесело было и в комнате Риссы: молчаливая волхвиня принимала роды у молодой матери, даже сейчас опасаясь смотреть на нее - Рисса запрокинув голову так, что железный ошейник казалось вот-вот перережет ее горло, вращала белками глаз и скалила зубы, уже не походя на существо рожденное на свет женщиной. С побелевших губ срывались жуткие завывания, в которых не отличавшемуся особой мнительностью волхву, временами чудились какие-то слова. Сам Богумил окуривал Риссу дымом от сгоравших трав, читая молитвы Солнечному Христу, Четырехликому и Богоматери. При этом он старался не смотреть на огромный подрагивающий живот роженицы и ее широко раскинутые ноги, меж которых деловито копошилась Додола. По местным поверьям любой взгляд мужчины, даже волхва на таинство рождения мог сглазить ребенка.

За толстой дверью закрытой на массивный брус слышался взволнованный шепот - там стоял князь с несколькими приближенными, ожидавший когда громкий голос волхва возвестит о радости или новом разочаровании. Про себя Рогволод молча молился Свентовиту и Михаилу, чтобы сегодня родился наследник.

И боги услышали его. Метавшаяся по кровати Рисса вдруг издала протяжный вой, пальцы ее судорожно сжали меховую накидку и тут же комнату огласил громкий плач. Торжествуя Додола выпрямилась, держа на руках плачущий, вымазанный в крови комочек плоти. Волхв бросил на него взгляд и его хмурое лицо озарила широкая улыбка.

-У князя сын!- зычно выкрикнул он.- У Юмны есть наследник!

-Сыыыын!!!!!!- раздался оглушительный рев за дверью, от чего ребенок заплакал еще сильнее. Додола перевязала ребенку пуповину и с поклоном передала его волхву. Тот поднял младенца над большой серебряной купелью наполненной ключевой водой:

- Именем Христа Солнцеликого, Живой Матери Его, Свентовита Четырехликого и всех богов и святых, нарекаю тебя...

Хрип и громкий стук за спиной заставил волхва недоуменно обернуться. Он увидел как, застыв в нелепой позе, скорчилась у кровати волхвиня и увидел бешеные глаза Риссы выдергивающей нож из глазницы женщины. Тело Додолы еще не упало на пол, когда ведьма дикой кошкой метнулась священнослужителю. Тот не успел ничего сделать, когда десять дюймов заточенной стали вонзились в его горло. Богумил захрипел из его рта полилась кровь и он начал оседать на пол, все еще сжимая в руках сына князя. Рисса, торжествуя, смотрела в угасающие глаза своего врага, потом выдернула нож. Струя крови упруго ударила ей в лицо, на руки и грудь и она хрипло рассмеялась.

-Богумил, раздери тебя Чернобог! - послышался голос из-за двери: от волнения князь забыл об осторожности.- Что происходит? Как зовут моего сына?

Рисса обернулась в сторону двери: синие глаза блестели адским огнем, алые губы кривились в дьявольской усмешке. Каждый шаг, каждое движение давались ей с огромным трудом, тело, измученное родами, молило об отдыхе, но Рисса чудовищным усилием воли перебарывала себя - она хорошо понимала, что второго шанса у нее не будет. Девушка наклонилась, вынимая плачущего ребенка из рук мертвого волхва и бережно положила младенца на кровать. Наклонилась к телу Боугмила и зачерпнула крови все еще текущей из страшной раны, тщательно смазывая себе шею, особое внимание уделяя железному ошейнику. Затем она зачерпнула кровь в две пригоршни, поднялась с колен и принялась втирать алую жидкость в лежащего на кровати младенца. Тот не переставал плакать.