Мой путь озарён рассветом (СИ)

— До Круга Охоты ещё восемнадцать дней, как раз успеешь подготовиться. Будет весело, я тебе обещаю! В это время все забывают обиды и все всем друзья, не завести новых знакомых просто невозможно. Если ты, конечно, уже не знаешь весь клан.

— Даже если так и останусь стоять и стесняться в сторонке?

— Ты не сможешь, это точно.

— Утащат насильно? — я напряглась, вспомнив, как проходят праздники у ниоров.

— В смысле? — не поняла Сона. — Нельзя заставить человека радоваться против его воли, у нас так никто делать не будет. Разве что близкие люди пытаются друг друга развеселить, но незнакомцев никто не трогает. Нет, я имела в виду саму, знаешь, атмосферу. Невозможно устоять!

В это верилось с трудом, особенно с учётом того, что без хвоста я всё ещё чувствовала себя не вполне своей среди расков, но всё-таки рассказы Соны меня воодушевляли. Сона вообще обладала невероятной способностью воодушевлять. За то время, что мы с ней сидели и болтали обо всём и ни о чём одновременно, моё настроение полностью перестроилось. И на следующий день, явившись на тренировку, я была полна решимости и сил продолжать. Вполне возможно, этому поспособствовало внезапное потепление, но я была бодра, свежа и готова на подвиги.

Увы, когда Крис сунул мне лук и стрелу, мои руки всё так же тряслись, стрела падала, не желая улетать хоть куда-нибудь.

— Может, лук слишком тугой? — попыталась предположить я. — Почему вообще лук держат левой рукой? Моя отказывается его держать.

Левая рука была недовольна одной только необходимостью быть поднятой. Подушечки пальцев правой руки замёрзли, а потому болели уже только от попыток прикоснуться к тетиве, а когда я пыталась её натягивать, всё становилось совсем грустно.

— Левая рука слабая, потому что ты правша, — любезно объяснил мне Призрак. — Переложишь лук в правую — потеряешь в меткости, а левую так и не натренируешь.

Слова о потере меткости заставили меня рассмеяться.

— Какой меткости? Я вообще выстрелить не могу!

Крис пожал плечами.

— Ну, попробуй переложить.

Я взяла лук другой рукой. Держать его стало легче, но стрела всё так же падала, а при одной из попыток выстрела тетива сильно ударила меня по руке, и, не будь на мне куртки из толстой кожи, я бы заработала хороший синяк.

— Ты слишком много думаешь, — сообщил мне мучитель. — Не думай, не выбирай руки, стреляй. Стреляй, как вчера била тех ниоров.

Напоминание о вчерашнем меня почему-то разозлило, мне вдруг показалось, будто бы Крис ждёт, что я снова разрыдаюсь и убегу, когда у меня не получится.

— Ладно, — я схватила новую стрелу, и, почти не стараясь, выстрелила в служившего мишенью снеговика.

— Почти.

Я опустила взгляд, пытаясь найти стрелу, и не нашла. Не веря самой себе, я посмотрела на снеговика и обнаружила свою стрелу, торчащую откуда-то из основания его нижнего кома. Это был прогресс. Я попробовала снова, у меня начало получаться. Вскоре я даже перестала терять стрелу при выстреле, вот только попасть в отмеченную цель всё равно никак не получалось.

— А теперь возьми лук в левую, — велел Крис.

Я подчинилась. Стрела попала довольно близко к цели, результат был лучше, чем раньше, но левая рука тут же принялась ныть, дрожать и возражать.

— Прекрати, — буркнула я на неё. — Будь хорошей конечностью, ладно?

Призрак вздохнул.

— Стреляй уже. Хоть как-нибудь. И злись побольше, тебе это явно помогает.

И я продолжила стрелять, то и дело перекладывая лук из руки в руку. Я вызывала в памяти лица вчерашних ниоров, чтобы подогреть злость, и это сработало. Несмотря на истерично трясущиеся руки, стрелы начали лететь туда, куда мне было надо. То есть не совсем туда, куда мне было надо, но теперь я хотя бы гарантированно попадала в снеговика. Для той, кто только что не мог наложить на тетиву стрелу, это был явный прогресс. Да и по сравнению с прошлыми попытками дела шли куда лучше.

Стрелы закончились. Я собрала их и хотела было продолжить, но Призрак меня остановил.

— Иди домой.

— Что? У меня только начало получаться!

Моему возмущению не было предела. Обычно мучитель заставлял меня продолжать даже тогда, когда сил продолжать уже не было, а тут…

— Если у тебя отвалятся пальцы, больше ты не постреляешь.

Я с удивлением глянула на свои руки. Подушечки пальцев обеих рук почти начисто лишились кожи, тонкая струйка крови стекала на левую ладонь. Только теперь, когда я это увидела, пришла настоящая боль, которую я раньше не замечала то ли из-за холода, то ли из-за охватившего меня азарта.

— Ай.

— Просто иди домой, и завтра перевяжи пальцы чем-нибудь. Потуже, чтобы не сваливалось.

— Хорошо.

И всё-таки это была победа. Похоже, ключом к моим успехам была злость. Это не слишком вписывалось в мой образ хорошего, благодарного и готового помочь человека, но ведь и ненависть можно направлять другим на благо?

Это внезапное открытие немало повлияло на ход тренировок. Когда мне удавалось себя разозлить, дела резко начинали идти в гору. Несмотря на продолжающие трястись руки, я всё лучше стреляла, всё крепче держала деревянный меч, и в конце концов Призрак даже доверил мне ножи. Я сама не вполне понимала, как мне удаётся делать хоть что-нибудь, когда руки ходят ходуном. Наверное, это было сродни тому, как быстро и гибко двигался Крис, несмотря на то, как отчаянно он горбился.

К сожалению, вскоре обнаружилось, что разозлить себя не всегда бывает просто. Образы краснолицых пьяных ниоров стирались из памяти, мне был нужен новый источник злости. Он появился очень неожиданно и очень неприятно: однажды прямо в разгар тренировки, на которой я показывала себя далеко не самым лучшим образом, к нам притащилась Малисана.

Уже один этот факт немало раздражал. Мы специально уходили от деревни, чтобы на меня не пялилась толпа наблюдателей, а тут пришла зрительница. К тому же я всё ещё не простила ей те слова.

— Просто не обращайте на меня внимания, — ученица Слышащей широко улыбнулась, сжав губы в тонкую полоску. — Мне стало скучно, вот я и пришла.

Крис не стал отвечать, лишь жестом велел мне продолжать. Моя же меткость стремительно скатилась в ноль, намекая мне, что раздражение и злость — очень разные вещи.

Каждый раз, когда я промахивалась, где-то у меня за спиной сочувствующе вздыхала Малисана. Иногда она выдавала различные замечательные фразы: «Не волнуйся, у тебя получается всё лучше!», «Хочешь, я покажу тебе, как надо?», «Прекрасно для начинающего». Я изо всех сил старалась не отвлекаться на неё, но у меня не получалось. Не помогало даже то, что Крис, словно бы слушаясь первой просьбы Малисаны, не обращал на неё внимания, словно её тут действительно не было. Впрочем, когда после очередного высказывания ученицы Слышащей я натянула тетиву так, что чуть не сломала лук и уронила стрелу, Призрак наконец-то вмешался.

— Малисана, тебе не холодно?

— Нет, я тепло одета.

— И не жарко?

— Не настолько тепло.

— Размяться не против?

— О, я всегда рада показать Ярне, как правильно стрелять!

Прострелить бы ей голову, как несчастному снеговику…

— Как насчёт ближнего боя?

Малисана напряглась.

— Не знаю, я давно не практиковалась, смогу ли я показать Ярне что-то, чего не можешь показать ты?

Она могла сказать что-нибудь более обидное, например что не хочет сделать мне больно, но сказала именно это. Для меня эти слова означали одно: Малисана отнюдь не уверена, что сумеет меня победить.

— Зря не практиковалась. Попроси Варму с тобой позаниматься.

— Ты прав, я так и поступлю. Варма — прекрасная наставница. Кстати, Ярна! — в её голосе я услышала издёвку. — Хочешь, я познакомлю тебя с ней? Насколько я знаю, сейчас не найдётся ни одного человека, кто знал бы тебя достаточно хорошо, чтобы взять в ученицы… Хотя нет, Варма учит искусству воина, а тебе больше подойдёт, например, лекарское дело. Или, если тебе тяжело видеть больных и раненых, наверняка мы сможем найти для тебя хоть что-нибудь!