Мэлис Крэш и философствующие камни

— Они ищут, Мэл, — наконец разродился Ник. — А что, если найдут?

— Завянь, зануда, — прошептала я, памятуя, что в реальном мире в данный момент идет занятие и преподавательница может неправильно понять, если я заору такое в полный голос.

— Мое дело предупредить, — пожал плечами Ник и превратился в Безумного Пророка. Эта личность оказалась не менее многословной. — Вам больше не нужны мои услуги, мисс Джайнис. Вы изменили свою судьбу, когда не послушали моего совета, — сказал он. — Теперь все только в ваших руках — до нашей следующей встречи.

«Что это я такого сделала, что он мне не советовал»? — подумала я. Но переспросить не успела, — советчик исчез. На его месте появился образ книги с катушки. Только на месте пророчества о цикле было написано «До скорой встречи, Мэл».

Проснулась я от того, что Сериами тряс меня за плечо.

— Что такое? — прошипела я.

— Ничего, если уже спишь на занятии, то хоть не используй меня в качестве подушки, — адекватно ответил предмет обожания моей подруги. Я извинилась за свое нетактичное поведение, покосилась на часы и отметила, что проспала меньше половины занятия. Алия, сверкая глазами до третьего ряда, рассказывала какие-то интересные в кавычках вещи об очередной разновидности компьютера. До меня дошло, что я ничего не потеряла. Как обычно в дни неконтролируемых вспышек ясновидения, я попыталась восстановить на попавшейся под руку бумажке последовательность событий во сне. Несмотря на такие очевидные нелепицы, как желающий мне добра Ник Лара, сон должен был содержать рациональное зерно. В данном конкретном случае я его углядела в якобы невыполненном совете Пророка. Для проверки я вытащила из карманного измерения сегодняшние советы. И еле удержалась от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Разумеется, после получения предсказаний на следующую неделю я благополучно забыла о том, что требовалось пережить еще и этот день. И, вопреки четкому указанию, наглядно продемонстрировала свои возможности на всех предметах, да еще и вляпалась в вопрос, связанный с далеким будущим, то есть концом года и соревнованиями. Так что Пророк имел полное право явиться ко мне во сне и обругать меня последними словами, а не только вежливо намекнуть, что я не права. Конечно, я же ему теперь всю картинку будущего сбила. Ну ладно, сбила и сбила, теперь зато не надо мучаться и сдерживать себя. Разумеется, умная мысля о том, что не просто так мне дали этот совет и можно было хотя бы попробовать ему последовать, в голове так и не появилась. Кассету я скопировала, прежде чем отдать владельцу. В конце концов, так хорошо (вне зависимости от содержания снов) я давно не отдыхала. Как обычно, из всех периодов этого дня только техноартефакты не ознаменовались никакими судьбоносными событиями. Как мне показалось, конечно.

На общую магию я перлась в куда более приподнятом настроении, чем на все остальные занятия. Во-первых, шла я туда выспавшейся и отдохнувшей, во-вторых — знала, что будет интересно. Ведь должны же были установить группу отобранных на соревнования, в которую, разумеется, попала и я. Значит, на занятии нам будут не компостировать, как обычно, мозги разной ерундой, а просто начнем уточнять содержание программы наших выступлений. Чем мы будем заниматься до конца года, кстати, так как светляки не стоят на месте и тоже активно занимаются шпионажем, параллельно подыскивая наиболее зрелищные заклинания. Конечно, куда легче тем, кто в команду не попадает, но и нам неплохо. По крайней мере, появляется стимул приходить на занятия.

Заходя в аудиторию, я напоролась на нашего препода (крайне симпатичный молодой демон из истинных, наглядно отличающийся от историка в хорошую сторону), разговаривавшего с кем-то мне незнакомым. По идее, чужой разговор не должен был меня заинтересовать, но говорили как раз про меня. Я сделала вид, что замешкалась, и уловила пару эпитетов превосходной степени плюс фразу «Невероятная сила, просто не понимаю, как это можно объяснить». Определения мне понравились, так что я решила, что личность, с которой общается Кэйли (так зовут нашего препода) — это кто-то из комитета. Опять-таки притворившись, что ничего не слышала, я бросила вещи на свободную парту. Вторую половину тут же заняла Миранда. Я немного удивилась.

— Ты разве на восьмом учишься?

— Да, перешла недавно по общей магии, я ведь на самом деле вообще еще частично на седьмом считаюсь, — ответила она. У меня зародились смутные подозрения:

— Ты, случайно, по магии в команду не попала?

— А как ты догадалась? — с наигранным удивлением спросила Миранда.

— Да так, — ответила я. — Слушай, ты того мужика, с которым Кэйли разговаривает, не знаешь?

— Нет. А что?

— Думала, может, это из комитета, тот, кто за продвинутых отвечает, — пожала плечами я. А действительно, если это не представитель от продвинутых, то кто же?

— Нет, Нитокрис совсем по-другому выглядит, — категорично сказала Миранда. — Кстати, а я его где-то уже видела. Точно, когда я шла мимо учительской курилки, он с Ангвен разговаривал. Может, чей-то родитель или новый преподаватель?

— Не знаю, — ответила я. На самом деле меня слегка взволновал тот факт, что мной интересуется некая непонятная личность. Предложенные Мирандой идеи его никак не объясняли, я еще могла поверить, в принципе, что заинтересовала кого-то из комитета, но зачем я нужна новому преподавателю (у нас пока полный комплект) и тем более чьему-нибудь родителю? Я украдкой попробовала снова посмотреть на непонятную личность, но мужчина уже ушел, причем вместе с Кэйли. Правда, последний тут же вернулся и щелкнул кнопкой часов. Сразу после формального начала занятий он попросил отобранных в команду собраться в одном углу и подождать, пока он даст остальным задание. Мы с Мирандой нехотя встали и потащились в указанное место.

Кроме нас, по всем правилам политкорректности, в команду попали и парни. Мне знакомые исключительно визуально, в количестве — две штуки. У одного из них оттопыривался карман. Я просветила ткань взглядом и поняла, что девчонки после стихийной магии говорили именно о нем. Мое и без того крайне скромное ощущение удовольствия от ситуации упало ниже плинтуса. От перспективы работать над собой в куче с личностью, обладающей слишком уж неординарными привычками. Именами обоих я даже не собиралась интересоваться, полагая не без оснований, что поставить меня руководителем еще и команды магов Кэйли совесть не позволит. Наш препод по общей магии, как и историк, был придурком истинным, но намного моложе и куда порядочнее. Хотя историк куда привлекательнее внешне, вся эта привлекательность куда-то девается, когда наружу вылезает внутренняя шовинистическая сущность. Разумеется, я тут же вспомнила, что меня зачислили в исторический дискуссионный клуб, затем неконтролируемые ассоциации заставили меня припомнить Ника, и вдруг я услышала от того самого неординарного самое ненавистное мне имя. Я напрягла уши.

— Представляете, оказывается, что у его папочки есть связи среди светлых. Ну, и ежу ясно, что оставлять сынка без образования — последнее дело. Вот деятель и ползет к директору «Пути» с просьбой взять его на седьмой курс. И что вы думаете? Взяли. Представляю рожу Дагора, когда он узнает, что позор «Врат» заделался светлым…

— Это ты по своему идиотскому карманному телевизору узнал? — перебил его второй.

— Сколько раз тебе повторять, что это называется не телевизор и не «Пентиум», а палантир! — вполголоса взвился оригинал. Я решила остаться нейтральной в этом вопросе, тем более что заметила приближение преподавателя. В отличие от уже вошедших в раж ребят. Новая информация не вызвала у меня такого оживления, как остальные узнанные в этот день вещи. Наоборот, я испытала редкостное облегчение при мысли о том, что Ник теперь будет мучаться, изучая светлые дисциплины. А с каким трудом ему потом придется отыскивать свое место в жизни… Несмотря на то, что в благородном деле привнесения стабилизирующих элементов Хаоса во все требующие этого реальности иногда приходится совершать вещи, классифицирующиеся как «добрые дела», работников для этого надо куда меньше, чем уже имеется. А вот темных вечно не хватает. Именно поэтому по большей части выпускники «Пути истинного Света» ровным строем пополняют ряды аналитиков. А даже самые последние балбесы, типа Стана, получившие образование у нас, найдут себе приличное занятие. В крайнем случае будут всю жизнь на оценки ездить, но это не настолько неблагодарное дело, как, к примеру, читать чужие отчеты и разрабатывать детальные проекты хаосизации всего окружающего, при этом не имея никакой возможности применить свои способности на практике.