Воля Императрицы

— У вас будет муж, чтобы беспокоиться о таких делах, — спокойно ответил Амброс. — Императрица желает, чтобы вы украсили собой её двор. Несомненно, вам при нём отведут пост Госпожи Имперского Кошелька, или главной фрейлины…

Со служанками, которые знают о дворцовых традициях больше, чем я, — сказала ему Сэндри. — Я же буду скучать до одури. И ты знаешь поговорку: «Скучающий маг — назревающая неприятность». А что касается замужества… Мужчине, за которого я выйду, придётся быть очень необычным, Кузен. Я сомневаюсь, что я встречу такого при дворе.

Амброс вздохнул, затем прикрыл рот, зевая:

— Прошу прощения.

Сэндри встала; Амброс сделал то же самое.

— Это ты меня прости за то, что я не даю тебе спать, когда ты явно вымотан, — сказала она. — Не буду больше ни минуты тебя задерживать. Ты пойдёшь завтра с нами во дворец?

Тот натянуто улыбнулся:

— Её Императорское Величество не приглашает меня на семейные дворцовые приёмы, — объяснил он. — Она как-то раз уведомила мою жену, что я сухой как палка, и что по крайней мере палка была бы гораздо интереснее.

— Значит она тебя совсем не знает, — твёрдо ответила Сэндри.

Она сделала вежливый реверанс:

— Спокойной Ночи, Кузен.

Амброс положил ладонь ей на плечо:

— Клэйхэйм…

— Сэндри, — сказала она ему. — Просто Сэндри. Думаю, Леди Сэндри, если мы на людях. Но в остальное время — Сэндри.

— Сэндри, — прямолинейно сказал Амброс, — императрица может быть очень упрямой.

Сэндри весело улыбнулась ему:

— Мне она показалась весьма разумной. Уверена, что когда придёт время, мне не придётся настаивать.

Следующим утром Даджа наблюдала за своими друзьями, пока они вчетвером ждали во внешнем зале, пока их представят императрице. Сэндри убивала время, проводя последнюю проверку их одежды, то дёргая одну складку, то разглаживая другую — просто суетясь, потому что одежда сама себя поправляла. Когда она потянулась к браяровской куртке с круглым воротником, он отвёл её руки в сторону.

— Хватит, — твёрдо сказал он Сэндри. — Мы выглядим как надо. Кроме того, она уже видела нас в походной одежде. Это роскошное платье сойдёт.

— Тут всё по-другому, — ответила Сэндри. — Ты видел как тот лакей смотрел на нас, задрав нос? Мы здесь выглядим совсем не модными, а внешний вид здесь важнее. Не хочу, чтобы эти попугаи над нами насмехались.

— Ну, может тут что-то и по-другому, но мы-то всё те же, — парировал Браяр, прихорашиваясь перед зеркалом, стоявшим там как раз для таких целей. — Мы всё ещё маги, и заботить нас должны лишь другие маги.

Дадже пришлось признать, что он выглядел весьма мило в своей бледно-зелёных куртке и штанах. Даже двигавшиеся на его руках татуировки лоз и цветов похоже старались подстроиться под его одежду. Их листья были бледно-зелёными, как по весне, а маленькие бутоны — белыми и розовыми, с очень редкими синими розами или чёрными корневищами. Тем не менее, ему следовало помнить, что не все были с ним согласны. Говоря на языке Торговцев, она сказала Браяру:

— Не мели чепуху. Эти люди имеют значение для Сэндри, а значит и для тебя должны иметь.

Браяр зыркнул на неё. Когда Даджа спокойно посмотрела на него в ответ, он закатил глаза и покачал головой:

— Они будут иметь значение для меня только на лето, а потом я больше с ними никаких дел иметь не буду, — ответил он, также на языке Торговцев. — Хватит с меня дворян.

— Если только они не захотят что-то у тебя купить, — пробормотала на том же языке Трис.

Браяр по-волчьи осклабился, показав все свои зубы:

— Если только они не захотят купить, — дружелюбно сказал он. — Тогда они — мои новые, временные лучше друзья.

Позолоченные двери Зала Роз распахнулись, толкаемые лакеем, который и привёл их в приёмную. Он низко поклонился Сэндри и показал, что они могут войти в лежащее за его спиной помещение.

Сэндри одарила его своей ярчайшей улыбкой и проплыла мимо него как какое-то воздушное суфле из легчайших розово-белых одежд и серебряной вышивки. Браяр последовал за Сэндри. Трис, выглядевшая респектабельно в ярко-синей безрукавке поверх белого платья с пышными рукавами, сунула лакею монету, проходя мимо, кивком приняв произнесённые им вполголоса благодарности. Она провела долгие часы в пути вместе с Даджей, обсуждая надлежащие суммы для чаевых в Наморне. Даджа, одетая в стиле Торговцев, в медного оттенка коричневые куртку и лосины, со своим посохом в руках, сопроводила Трис в большой зал.

— Клэйхэйм Сэндрилин фа Торэн, — объявил глашатай. — Винэйн Браяр Мосс. Вимэйсэс Даджа Кисубо и Трисана Чэндлер.

Даджа, Браяр и Трис переглянулись, поморщившись. Кто-то из придворных решил не обращать внимания на более простые титулы Раввотки и Раввикки, которые они использовали, когда впервые встретились с императрицей, и в открытую объявить их как магов. Даджа нехотя запустила руку за пазуху и вытащила похожий на змею шнурок из живого металла, на которой висел её медальон мага. Браяр вытащил свой, свисавший с зелёного шёлкового шнура, а Трис — свой, висевший на чёрном шёлке. Двигаясь к императрице, они поспешно расположили медальоны на груди, как положено. Даджа знала, что Сэндри медальон доставать даже не подумает. Сэндри понимала, что демонстрация её медальона не изменит то, как её видят при дворе.

Однако на спутников Сэндри демонстрация медальонов возымела мгновенный эффект. Даджа ощутила, как выпрямилась её спина. Она увидела, как с Браяром и Трис произошло то же самое. «В конце концов, нам уже восемнадцать. Нам позволено носить медальоны открыто», — осознала Даджа. «И, может быть, открытое их ношение на самом деле… поможет. Мы — не названные родственники-простолюдины Сэндри, или, точнее, это в нас на самое важное. Мы — аккредитованные маги из Спирального Круга, где медальоны просто так никому не дают. У нас есть репутация. Мы — люди, с которыми следует считаться».

Пока они шли к Берэнин, Даджа увидела, что вид медальонов у спутников Сэндри на груди также подействовал на других присутствовавших магов. Они явно были не рады видеть этот знак отличия у молодых людей. Даже Кэнайл, стоявший ближе всех к императрице великий маг, криво улыбнулся, когда приветствуя их поклоном.

«Мы заслужили их честно и как полагается», — думала Даджа, одаривая окружающих улыбкой, которая не предавала ничего из того, что происходила в её голове. «И если вы не будете играть с нами по правилам, мы даже покажем, как именно мы их заслужили».

Чтобы заставить себя забыть о ревнивых магах, Даджа оглядела комнату, будто ей позже понадобится описать её одному из её бывших наставников в качестве упражнения. Розы были изображены на портьерах, дамастовых подушках на креслах и на шёлковых шторах, висевших по бокам высоких стеклянных окон, также служивших дверями наружу. Повсюду стояли большие янджингские эмалированные вазы, заполненные свежесрезанными розами, поэтому всё помещение пропиталось их ароматом. Сами будто являясь экзотическими цветами, элегантные придворные сидели и стояли небольшими группами, тихо разговаривая и наблюдая за новичками. Даджа не могла не заметить, что немалое их число составляли привлекательные мужчины лет двадцати-тридцати. Хотя женщины тоже были привлекательными, их возрасты разнились гораздо сильнее, от кого-то лет двадцати с лишним, до одной женщины за шестьдесят, стоявшей прямо за спиной у самой императрицы.

Стоявшие вдоль стен стражники также были видными молодыми людьми и имели твёрдый вид профессиональных солдат. Торговцы говорили, что, согласно слухам, стража была для императрицы источником любовников, не бывших дворянами.

Даджа также увидела, что все, как бы они ни были увлечены личными беседами, поглядывали на Берэнин. Императрица сделала себя центром зала. Она изящно расположилась, поддерживая верхнюю часть туловища так, чтобы оно изгибалось подобно лебединой шее, притягивая взгляд к её плечам и тонкой талии. Сегодня она была одета в бежевое платье и одетой сверху мантии серовато-розового цвета. Её завитые и заколотые волосы обнимала прозрачная шёлковая ткань кремового оттенка. Локоны волос свободно висели вокруг её лица, намекая на то, что она, возможно, только что встала.