Этот выбор - мой (СИ)

Ну, да Мерлин с ним, с прошлым. Северуса беспокоило то, что произошло сегодня. Этот парень (пускай будет – «Шон», хотя он сомневался, что это настоящее имя), что он затевал в резиденции Упивающихся? Почему выходил замученного зельевара? И кто он, наконец? Сотни вопросов вставали перед Северусом, но ни на один из них не было ответа. Снейп послал двух сов с письмами по одному ему известным адресам. Если что-то можно узнать, то его «личная», не имеющая отношения ни к Лорду, ни к Дамблдору агентура скоро это узнает. Но почему-то не покидало предчувствие, что всё бесполезно, его люди ничего не найдут. И это бесило. Северус сам себя не узнавал. Синеглазый юнец каким-то образом пробрался в его сердце, минуя все выработанные за шпионскую жизнь заслоны. Он понимал, что если его «коллеги» вдруг схватят мальчика, то он сделает всё, и даже, если понадобится, отдаст свою жизнь, только бы спасти парня. А ведь он даже незнаком с ним (ага, а то, что было, знакомством не считается? Ну, надо же!), не слышал даже его голоса. «Надо найти парня, а там… там разберёмся», – окончательно решил Северус. И ещё необходимо было найти Сезара с сыном, пока они опять не вляпались в историю. И не факт, что исчезнувших из резиденции надо искать вместе, а не по отдельности.

Прошла неделя, но ни малейшей зацепки у него так и не появилось. Никто из его агентов ничего не смог узнать. Забини и «Синеглазый» как сквозь землю провалились. О местонахождении его друга с сыном не знал также и Орден Феникса. Северус был в отчаянии. И тут, как назло, его срочно вызвал Дамблдор. В кабинете директора собрались, кроме него, профессор МакГонагалл, Нимфадора Тонкс и Кингсли Шеклболт.

- Я пригласил вас сюда, чтобы поделиться неприятным известием. Вчера, по нашей договорённости, Тонкс и Кингсли проведали дом родственников Гарри Поттера, чтобы оповестить мальчика о способе его переправки в убежище после достижения им совершеннолетия. Но столкнулись с его тётей, Петунией Дурсль, которая сказала, что мальчик не живёт с ними уже больше месяца. Она была настроена очень недоброжелательно и обвиняла Гарри в нападении на своего сына. Расспросить её о том, куда мог уйти мальчик, не получилось.

- Я всегда говорил, что ваш, Альбус, любимец не такой уж «белый и пушистый», как вы думаете. И вот, пожалуйста – нападение на кузена, – Снейп, не отказал себе в сарказме.

- Надо выяснить, что случилось. Северус, я попросил бы тебя…

- Чуть что, сразу я. Я что, палочка-выручалочка для избалованных мальчишек?

- Нет, но только ты, с твоим знанием легиллименции, сможешь выяснить, что же на самом деле там произошло. И где сейчас Гарри.

- Хорошо, я всё проверю, ждите меня через час, – и, трансфигурировав свою мантию в маггловский чёрный пиджак, Снейп вернулся к себе домой через камин, а оттуда аппарировал в Литтл-Уингинг. Наложив дезиллюминационные чары, он двинулся к коттеджу. Признаков присутствия Упивающихся не обнаружилось, значит, «защита крови» ещё действовала. Но и наблюдателей из Ордена Феникса он не заметил, это его неприятно удивило. Как это – Золотого мальчика оставили почти без охраны? И как, интересно, они целый месяц не замечали отсутствия мальчишки в доме? В том, что Тёмный лорд не в курсе происходящего, он не сомневался. Тогда – кто? Что-то в последнее время слишком много непонятного происходит. Подойдя к дому и открыв дверь «Аллохоморой», Снейп прошёл в гостиную, где собралось всё семейство Дурслей.

- Добрый вечер. Я учитель вашего племянника. Мне хотелось бы узнать, что произошло? – как можно более вежливо спросил он.

Но его вежливость не оценили, миссис Дурсль завизжала, а её кабаноподобный муж кинулся, занося над головой стул и рыча что-то про уродов. Толстый парень же попытался спрятаться за напоминающую палку мать. Это было даже смешно.

«Они что, в самом деле, думают, что могут причинить мне вред?» – подумал профессор и наложил на всех «Ступеффай».

- Вот, так-то лучше, – пробормотал он.

Спокойно, безо всяких криков и визгов, он проверил легилименцией память этих магглов и ужаснулся. Детство Мальчика-который-выжил нельзя было даже с натяжкой назвать «нормальным и счастливым», а ведь именно для этого Дамблдор шестнадцать лет назад отдал его сестре Лили. Перед глазами всплывали сцены побоев и унижений, которые он видел в мозгах Дурслей. Но больше всего его поразило, что Поттер, который был занозой в его заднице все шесть лет учёбы и ни разу не смолчал в ответ на оскорбления, чем бы ему это ни грозило, ничего не рассказал Дамблдору об издевательствах семьи. Единственное, что знали преподаватели, это то, что Гарри не любит своих родственников. «Да, если бы они были моими родичами, я бы уже давно бы заавадил их к Мордредовой бабушке, – с недоумением думал Снейп. – Во всяком случае, наше незнание того, как обращались с нашим студентом вне школы – это позор для преподавателей». А каков мальчишка, ни разу даже словом не упомянул о побоях. Уж в причиняемых человеку увечьях профессор разбирался мастерски («спасибо» Тёмному лорду). Ребенка просто калечили, даже, возможно, пытались забить насмерть, а он никому ни слова. Странно. Это совсем не вписывалось в образ, который Северус создал в своей голове. Гарри Поттер оказался вовсе не тем человеком, каким его представляли.

А чего стоит та сцена в памяти этого трясущегося слизня – Дадли. Какая сила, какой контроль над эмоциями! Ведь гриффиндорец «сорвался» только тогда, когда ему стали угрожать насилием, а до этого выходил из положения без помощи магии. Перед глазами до сих пор стояла картина окровавленного, с грацией опасного хищника уходящего от ударов и атакующего парня. Ведь нападающие «шакалы» боялись его. Они бы ни за что с ним не справились, если бы не численный перевес. А как он их потом беспалочковой магией! Ух, аж дрожь пробирает! Что-то мелькнуло на периферии сознания, чем-то фигура в разорванной одежде показалась знакомой, но… мысль ускользнула. Ладно, потом разберусь, подумал Снейп и ещё раз проверил воспоминания Дурслей на предмет информации о нынешнем местопребывании их племянника. Ничего. Они ничего не знают. И, оставив магглов приходить в себя, он аппарировал к ограде Хогвардса. Приведя одежду в порядок, прошёл в кабинет директора.

- Северус, ну, что?

- Его там нет уже полтора месяца, и где он, магглы не знают.

- Мерлин великий! Где же мальчик? – испуганный голос МакГонагалл разозлил Снейпа ещё больше.

- Скажите, уважаемые коллеги, кто-нибудь из вас знал, что Поттера дома немилосердно бьют и морят голодом?

- Северус! Мы знали только, что он не очень любим в семье, – Альбус пытался успокоить его взглядом.

- Альбус! У мальчишки не было семьи. Он был для них домашним эльфом, мальчиком для битья. Я видел в их памяти, как его били. Поверьте, я хорошо знаю, что такое боль. А ему было адски больно, его планомерно калечили и даже пытались изнасиловать.

- О Мерлин!? Неужели ты думаешь…

- Я думаю, что на его месте ушёл бы уже давно, но перед этим заставил бы их крупно пожалеть, что они вообще родились на свет. Альбус, такое нельзя оставлять безнаказанным.

- Да, Северус, я лично займусь этим, – в голосе и взгляде директора не осталось ничего от «добренького дедушки».

Дамблдор со Снейпом проверили Нору, но Уизли ничего не знали о его истинном местонахождении. Письма от Гарри приходили регулярно, судя по всему, он был доволен жизнью. Конечно, их насторожило, что ответы приходится отсылать всё с той же Буклей, но они думали, что это ради конспирации. Миссис Уизли очень разволновалась, узнав, что Гарри никто не может найти, и призналась, что сова обычно прилетает два раза в неделю, вот как раз завтра должна появиться. Было решено, что Молли даст знак директору, когда появится сова. На следующий день Дамблдор привязал к лапке Букли вместе с письмом Рона собственное послание. Но прошло уже два дня, а ответа не было. До дня рождения Гарри оставалось меньше недели.

Северус же тем временем не оставлял попыток найти Сезара Забини и «Шона». Он вдруг вспомнил, что по окончании школы Сезар подарил ему часть парного амулета, если сжать в руке который, можно предать свои чувства и эмоции обладателю второй части. Когда-то они им пользовались, чтобы хм-м…, передавать свои сексуальные фантазии друг другу. Северус давно выкинул из головы, для чего он им был нужен, но до сих пор носил его на шее в память о друге. Может, повезёт, и окажется, что Сезар тоже не снимал свой. Боясь вновь разочароваться, он вытащил цепочку с золотым медальоном из-за ворота мантии и осторожно сжал его в руках, сосредотачиваясь на желании видеть друга.