Зачем нам враги

ь не будут действовать немедленно. А для нас главное — дождаться утра, Рослин сама так сказала», — подумал Натан и, приняв решение, твердым шагом направился в дом старосты.

Впрочем, в выделенную ему комнату он даже не зашел. Вместо этого прокрался туда, где, как он знал, спала Рослин, заглянул, убедился, что все в порядке, и, сев на пол, оперся спиной о дверь. Все в порядке, он проведет ночь здесь, и никто не войдет в эту комнату иначе чем через его труп. Только дождаться бы утра, а утром... утром все будет хорошо. Рослин так сказала: все будет хорошо. И для нее, и для Эллен, и Натану не нужно выбирать между ними.

Он думал так, не подозревая, что уже сделал выбор.

Пробуждение следующим утром было худшим пробуждением в его жизни. Он ощутил страх, еще толком не перейдя из сна в явь, потому что совершенно не помнил, как уснул, и не понимал, почему такое могло произойти. Голова, веки, язык будто налились свинцом, тело одеревенело, даже пошевелиться было трудно. Но хуже всего то, что он лежал в постели. В той самой комнате, которую ему отвели.

Ставни были распахнуты, комнату заливал солнечный свет, а снаружи, с улицы, доносился гул голосов. И запах дыма. Удушливый, сладковатый, тошнотворный. Такой сильный, что Натан внезапно понял: вчера этого запаха не было, было лишь его предчувствие, к которому он не прислушался.

И теперь его госпожа, наверное, уже мертва.

Натан вскочил, быстро огляделся в поисках своего меча, не найдя, бросился к двери. Она оказалась заперта. Он не стал тратить время на попытки ее выломать и без раздумий перемахнул через подоконник — благо всего-то второй этаж. Падая, инстинктивно сгруппировался, погасив силу удара, — и отстраненно подумал, что не делал ничего подобного очень давно. Натан выпрямился, чувствуя, как больно колотится сердце. Дом старосты находился на одной из двух главных улиц городка, вчера вечером здесь сновало полно народу, а сейчас было совсем пусто.

С другой стороны дома к небу лениво поднимался столб серого дыма.

Это был, кажется, какой-то сарай — здание совсем небольшое, а главное, стоявшее особняком. Рядом громоздились обугленные обломки дома, похоже, сгоревшего недавно. Дом так и не отстроили, а сарай каким-то чудом уцелел, будто специально ждал этого дня. Его обложили зелеными ветками, наломанными со слив и яблонь, не дав ни одного полена — словно хотели, чтобы она не сгорела, а задохнулась в едком дыму молодых ветвей. Было ветрено, дым рвался вверх и к западу тугим жгутом, но огонь еще не разгорелся как следует — молодая зелень горела плохо. Рослин кричала. Натан слышал ее крики, пока бежал, но они смолкли, когда он достиг места казни. Наверное, она потеряла сознание. А может, он уже опоздал.

Тальварды стояли вокруг сарая полукругом, их собралось не меньше полусотни. Натан влетел в их толпу, как таран, разбив стену людских тел, но замешательство толпы длилось всего мгновение. Натан рванулся к сараю, но его тут же схватили несколько пар крепких крестьянских рук. Тальварды смотрели