Судьба Убийцы (ЛП)

У меня был план с четкой последовательностью действий. Я ходила между полок и стеллажей, вытянув руки. Я сбрасывала свитки, бумаги и книги на пол. Я покрыла ими пол, двигаясь по саду заготовленных впрок снов, словно пчелка на лугу, полном цветов, источающих нектар. Старые треснутые свитки и свежие листы бумаги, телячья кожа и кожаные книги. Все они падали на пол, пока я не создала путь из упавших сновидений через лабиринт стеллажей и полок.

Мне пришлось забраться на стул, чтобы дотянуться до толстой плошки с маслом на шкафу. Лампа была тяжелой, и я разлила немного масла, пока доставала ее. Аромат леса. Я думала о богатой земле и мысленно обращалась к воспоминаниям о своей матери. «Если ты выпалываешь сорняки, ты должна делать это тщательно. Ты должна вырвать весь сорняк, вместе с длинным корнем. Иначе он снова прорастет. Он будет сильнее, чем прежде, и придется приложить гораздо больше усилий, чтобы снова избавиться от него. Или кому-то придется сделать это вместо тебя».

Лампа была тяжелой. Я поставила ее на пол, наклонила, как чайник, и масло потянулось тонкой извилистой линией, пока я тащила ее через ряды стеллажей с книгами. Я увлажняла свой путь из упавших снов. Когда масло закончилось, я снова прошлась по комнате, сбрасывая свитки и книги с полок, позволяя им тоже напитаться маслом. Я увидела еще один шкаф с масляной лампой. Я снова воспользовалась стулом и проделала то же самое. Полки были из отличного дерева, и мне было приятно видеть, что масло затекает под них. Третья лампа с маслом пропитала все то, что осталось нетронутым, и я посчитала, что на этом моя работа в этой комнате завершена.

Я думала о саде своей матери, пока частично несла, а частично тащила за собой стул в главный зал. О жимолость, как хорошо я помню твой аромат. Я взяла половину свечи своей матери. Я помнила ее, когда она была целой, наполненной, гладким янтарем пчелиного воска. Теперь она была сломана и помята, а воск забит грязью и нитками от одежды. Но он будет гореть.

В коридоре полки с лампами были выше. Я едва дотянулась до огня своей свечой. Я зажгла ее, укрыла пламя в ладонях и вернулась в комнату с манускриптами. У меня было ощущение, будто я прощаюсь с другом, когда позволила воску капать на пол. Я закрепила свечу, чтобы она горела лежа и никуда не укатилась. Довольно скоро пламя достигнет масла. Я должна поторопиться.

Что ты делаешь?

Винделиар был смущен и неловко попытался дотянуться до моих мыслей. Я коснулась его, словно ничего не боясь. Я позволила своим мыслям стать мягче, как будто я спала.

Сад моей матери. Жимолость, такая ароматная под палящим летним солнцем. Совсем рядом сосновый лес, и так сладко дышать.

Я глубоко, медленно вздохнула и представила, как повернулась на тонком соломенном матрасе в моей камере. Я позволила своим мыслям переполниться сонливостью, позволяя ему ощутить свое сознание.

Теперь он был не в камере, а в удобной комнате. Комната Феллоуди. Он попробовал прекрасный бренди, но ему не понравилось. Его раны были вылечены и перевязаны. Его язык все еще ощущал сладость и богатство пищи. Его живот был плотно набит. Но впереди было что-то еще. Он нервничал, предвкушая.

Страх заполнил мой живот, как холодная вода. Я знала это чувство. Я знала, чего он ждет. Но я поверила, что все прошло.

Я была невнимательна.

Это не так! Капра скрыла от нас четыре бутылки! Но она больше не может их прятать. И когда они будут у меня, я сожгу твой маленький рассудок своей магией. Ты будешь делать все, что я тебе прикажу! Я буду так силен, что никто не сможет мне перечить! Я прикажу тебе умереть, как ты приказала Двалии! Нет, не так. По-другому. Я сделаю гораздо лучше! Ты умрешь предателем! Черви будут жрать тебя, пока у тебя не вытекут глаза, и ты будешь умолять меня убить тебя!

Он практически выкрикнул это, не заботясь, разбудит ли это меня. Я резко подняла свои стены, и его хвастовство и угрозы стали биться о них. О, как он меня ненавидел! Как он ненавидел всех! Все ранили его, все предали его, но скоро свершится его месть. Скоро!

Коултри! Коултри, услышь меня! Эта мерзавка сбежала из камеры! Обыщите сады и дома. Она думает, что умна, но я чувствую аромат цветов, я точно это знаю! Быстрее! Она должна умереть, как предатель! Поймайте ее и убейте ее!

Винделиар, я с целителем, а Капра в своей башне. Она дала мне змеиное зелье. Я принесу его тебе.

Да, отлично, прекрасно! Но стражи должны найти ее. Скажи им, что она сбежала, и я это знаю! Начните с садов, но разыщите ее, разыщите Пчелку. Она опаснее, чем ты можешь себе представить!

Я стояла, не двигаясь. Я выставила стены и сделала их сильнее и толще. Если Винделиар выпил зелье, смогу ли я противостоять ему? Этого я не знала.

Мое время стремительно ускользало. Мне нужно было сделать еще так много.

Я стремительно добежала по коридору к следующей двери, за которой, как я знала, была библиотека со свитками. Я вошла в комнату так же осторожно, как и в первую, но она тоже была пустынна и темна. Я снова прошла вдоль полок и устелила свой путь манускриптами. В этот раз я была умнее и не стала мучиться, сбрасывая тяжелые книги с их мест. Они сгорят, когда пламя доберется до них. Я накидала целую кучу свитков и бумаг под тяжелый деревянный стол, который стоял на толстом ковре. Я снова подвинула стул, чтобы добраться до мерцающей лампы. Я позволила аромату масла заполнить мой разум, пока, оставляя тонкий след, бродила вокруг каждой горы свитков. Комната была большой. Надо было сначала прийти сюда. Вторая лампа оказалась тяжелее. Я поливала маслом столы и стулья, стараясь не попасть на свою одежду. Но чаша была тяжелой, и совсем избежать этого мне не удалось.

Винделиар теперь был предупрежден. Я подумала о своем тонком маленьком матрасе в камере. Я подумала о соломе, которая его наполняла, и как она хрустела подо мной. Я заполнила свой разум запахом соломы и пыли. Сломанная соломинка ткнула меня через грубую ткань. Я позволила этим ощущениям достигнуть его. Они пришлись ему по душе, и я дала ему почувствовать их в полной мере. Я услышала, как где-то вдалеке Коултри требует, чтобы больше стражей отправилось искать меня в камерах на крыше. Я ускользнула из его мыслей.

С третьей лампой было тяжело справиться. Я пошатнулась, снимая ее, и она опрокинулась на мои руки. Масло пропитало мою одежду и сделало руки скользкими. Было сложно ухватить ее покрепче и еще труднее – думать о жимолости и сосновых ветках в костре, пока я тащила эту лампу через всю комнату. Как и прежде, я пошла по своим следам, разливая горючее по свиткам, и книгам, и бумагам с полок. Они стремительно его впитывали. Я видела, как чернила темнели и совсем исчезали, растворяясь.

Винделиар дико завопил у моих стен. Мне не понравилось торжество в его крике, но я не осмелилась даже подумать об этом. Выход – это вход. Я не хотела сосредотачиваться на этом вопле. Я думала только о жимолости и о длинных корнях сорняков. О том, что нужно уничтожить их, иначе это повторится снова. Я собираю листья в кулак и вытаскиваю из-под земли желтый длинный корень.

Мои руки скользили по дверной щеколде, и было сложно удержать тяжелый деревянный стул, который я тащила в зал. Одеревеневшие ноги не слушались. С этим ничего нельзя было поделать. Я вскарабкалась на стул. Эта половина свечи была короче, и мне пришлось встать на цыпочки, чтобы ее потрепанный фитиль дотянулся до пламени. Я стояла, изо всех сил вытянув руку, дожидаясь, пока, наконец, пламя не переместится от лампы к моей свече.

Они найдут тебя. Они идут за тобой! Ты умрешь как предатель! Я выжег это в их умах, как я сжег Коултри! Они не остановятся, пока не найдут тебя!

Ты опоздал.

Мне не следовало думать такое, но каким сладким было удовлетворение. Я показала ему огонь, позволила ему ощутить аромат жимолости, которую мы выращивали с мамой. А потом я оттолкнула его изо всех сил.

Я поскользнулась, слезая со стула. Моя свеча упала и покатилась. Я бросилась за ней, и пламя подпрыгнуло, захватывая мою масляную руку. Ему это не вполне удалось. На моих босых ногах тоже было масло, и я приложила все усилия, чтобы открыть дверь во вторую комнату. На этот раз я не оставила свою свечу. Я прошла в глубину комнаты и села на корточки, чтобы поджечь бумагу. Которая была под столом. Я прошла мимо четырех полок и снова подожгла бумагу. Когда я подошла к третьей груде бумаг, то удивилась, как легко она загорелась, и как быстро пламя начало распространяться по масляному следу, который я создала. Я побежала к двери, уворачиваясь от всепожирающего огня. У дверей я обернулась.