Аальхарнская трилогия. Трилогия (СИ)

— Я тебя спас, но не сделал счастливой, — печально сказал Шани. Мари улыбнулась, и по ее впалой щеке скользнула слеза — а может, это просто привиделось в густеющей тьме. Нашарив на стене шнурок от лампы, Шани включил свет. Полтора часа в дороге до столицы — а там сразу же в госпиталь, и что бы ни было с Мари, ее вылечат.

— Ты сделал все, что мог, — уверенно произнесла дзендари. — Просить о большем было бы бессовестно.

— Что с тобой? — спросил Шани. — Что случилось?

Мари вздохнула и дотронулась было до его руки, но тотчас же убрала пальцы.

— Просто не хочу больше жить. Мой брат умер, Андрей умер… Отпусти меня. Тебе ведь нужен живой человек, а не кукла императора Рудольфа.

Винт в груди снова пришел в движение. Шани чувствовал, как ворочается боль, и думал, что все, сделанное им, не имело и не имеет смысла. Нужное, важное, дорогое утекало, словно вода из пригоршни — и он не мог ее удержать, как ни старался.

— Не могу, — признался Шани. — Мари, что мне сделать?

— Прикажи остановить экипаж на ближайшем перекрестке. Пожалуйста! — попросила она, видя, что Шани вскинулся протестовать. — Дальше у меня своя дорога, и не слишком длинная.

— Мари…

— Пожалуйста.

Дзендари покинула экипаж через четверть часа. Спрыгнув со ступеней на дорогу, Мари отступила на обочину, туда, где из-под легкого снежного одеяла торчали засохшие стебли растений, и сказала:

— Помирись с женой. Она хорошая женщина.

Ком в горле разрастался, мешая дышать. Шани рванул ленту галстука и сказал:

— Вернись. Вернись, Мари. Я все исправлю.

Мари сделала еще один шаг назад, почти растаяв в наступившей ночи.

— Прощай, Шани. Мне пора.

Когда императорский экипаж исчез из виду — Мари точно знала, что Шани смотрел на нее в окно до тех пор, пока женская фигурка не растворилась во тьме — дзендари упала в снег и завыла от боли, захлебываясь собственным одиночеством и тоской. Фонарь на верстовом столбе размеренно качался на ветру, словно освещал сцену театра: невидимые зрители смотрели на Мари, готовясь закричать «Браво!», и огромная луна, что проглядывала сквозь клочья туч, казалась частью декорации.

Проплакавшись, Мари достала флягу с вином и, размахнувшись, зашвырнула в поле. Теперь ее найдут разве что селяне весной, когда явятся сюда на пахоту… Из другого кармана Мари извлекла крохотный пузырек и, свернув с него крышечку, прижала к губам.

Зелье оказалось отвратительным. Мари проглотила его и отправила пузырек в том же направлении, что и флягу. Желудок скомкало спазмом, и Мари вырвало.

Впрочем, ей стало легче. Намного легче. Зачерпнув пригоршню снега, Мари обтерла лицо и поднялась на ноги. Если бы Шани сейчас увидел свою дзендари, то искренне удивился бы произошедшей с ней перемене. На лицо девушки быстро возвращался румянец, тусклые прежде глаза обрели былой блеск — вскоре от умирающей не осталось и следа. Постояв на обочине, Мари поплотнее запахнула свою накидку и пошла по дороге. Она знала, что через час пути окажется на станции, где сядет в первый попавшийся дилижанс и уедет. Куда угодно — в сулифаты, в Амье, Змеедушцу в нору.

Ей было все равно. Она сделала то, что считала правильным.

Оставалось научиться с этим жить.

* * *

Получив сообщение о том, что события развиваются так, как запланировано, Артуро вздохнул с облегчением. Он прекрасно знал, что Шани всегда осознает и просчитывает все варианты, чтобы сделать риск минимальным, но тревожиться не прекращал. Жизнь штука непредсказуемая, и никто не застрахован от новых обстоятельств. Как правило, и к сожалению, внезапных. Стоя возле дворцовых ворот, Артуро ждал императорский экипаж, чтобы получить от государя окончательные распоряжения.

Его настораживало только то, что сквозь предвкушение будущих грандиозных событий пробивалось отвратительное предчувствие чего-то плохого. Очень плохого; стоя на ветру, Артуро всматривался в ночь и пытался понять, что идет не так.

Где-то была ошибка. Разрабатывая свой план, Шани что-то не учел, а Артуро не заметил, что именно.

Наконец на проспекте показался долгожданный экипаж. Свернув на площадь Победы, он остановился возле ворот, и один из лакеев (на самом деле телохранитель, вооруженный до зубов и готовый применять оружие по первому требованию) спрыгнул с запяток и открыл дверь. Шани выбрался наружу, и телохранитель осторожно подхватил его под локоть — государя вполне ощутимо качнуло, словно он всю дорогу отмечал свою победу.

— Доброй ночи, Артуро, — негромко сказал Шани. — Не спится?

— У меня плохое предчувствие, — признался Артуро. — Даже не знаю, почему. Все идет правильно.

— Ты просто устал, — сказал Шани. Вдвоем они неторопливо пошли в сторону дворца. Телохранители потянулись за ними, держась на уставном расстоянии. Караул отдал государю честь, но Шани этого не заметил. — Отдавай приказ в типографии и ложись спать, у нас завтра большой и сложный день. Что-то не так?

Шани говорил медленно и с небольшими запинками, словно пьяный. Однако, спиртным от него не пахло. Дурное предчувствие стало невыносимым; Артуро пожал плечами и спросил:

— Как все прошло?

Шани улыбнулся, но улыбка вышла кривой и неприятной.

— Как я и говорил. Пали в ноги, я упирался и отказывался, а потом выступил патриарх. Интересный этот Алекс. Далеко пойдет…

Он не закончил фразу, споткнувшись на ровном месте. Артуро успел подхватить Шани под руку и удержал от падения, телохранители моментально оказались рядом, но Шани только отмахнулся.

— Подумаешь, выпил немного с Мари… Артуро, ты знаешь, она нас оставила…

Артуро ощутил, как земля уходит из-под ног: в этот момент он все понял.

— Бегом за врачом! — рявкнул он на телохранителей. Те на мгновение застыли, а потом рванули в сторону дворцового госпиталя. Шани этому даже не удивился: держась за предплечье Артуро, он едва стоял на ногах, и Артуро вдруг вспомнил, что так умирал его контуженный на фронте отец — не узнавая сына, но держа его за руку.

— Что ты пил с ней? — мягко спросил Артуро, вглядываясь в резко бледнеющее лицо государя и в то же время хлопая по карманам его пальто в поисках планшета с лекарствами. Отличная вещь… но Змеедушец ее возьми, где она?!

— Красное фруктовое вино, — тихо ответил Шани. — Не ищи планшет, я отдал его Нессе.

Со стороны дворца уже спешил дежурный врач.

— Держись, — прошептал Артуро, — держись, пожалуйста.

Но Шани уже оседал на снег, и на его бледных губах выступала розовая пена.

Подоспевший врач оттолкнул Артуро в сторону и, на ходу раскрывая саквояж с медикаментами, опустился рядом с отравленным. Артуро отступил, чтобы не мешать: этот врач, Абриль, был одним из лучших в столице. Ученик легендарного Олека, он сможет поставить Шани на ноги — а Артуро потом найдет эту амьенскую гадину, и военные злоключения ей тогда покажутся легкой разминкой. Однако он с несказанным удивлением увидел, как Абриль вдруг застегнул свой саквояж и, выпрямившись, стянул с головы маленькую шапочку.

— Абриль, вы что? — недоумевающее спросил Артуро. — Что…

Губы Абриля дрогнули. Он вынул из кармана луковку часов и проговорил:

— Время смерти — час с четвертью пополуночи.

* * *

Артуро обнаружил Нессу в самом дальнем углу императорских внутренних покоев. Одетая в простенькое домашнее платье, она сидела в кресле с томиком Эвелина на коленях и безучастно смотрела в окно, на заснеженный город. Артуро небрежно швырнул на пол мешок с коронационным одеянием и произнес:

— Одевайся.

Несса посмотрела на него совершенно пустым невидящим взглядом, словно даже и не пыталась понять, чего он от нее хочет. Артуро снял с плеча сумку с императорской короной, которую он, можно сказать, украл из-под охраны, и повторил: