Никогда не прощу (Чужой свободы господин) (СИ)

И, действительно, один из вампиров подходил к каждому из собратьев и брал что-то, видно, плату. По-настоящему жутко стало, когда мужчин и женщин начали по одному вытягивать из группы и утягивать в темноту. Что вампиры с ними делали можно было догадаться, тем более, что ночь огласилась красноречивыми звуками, но Вир решил до конца прояснить ситуацию.

- Эти работяги накопили денег и теперь стараются выпить как можно больше крови, хотя нам требуется всего пара глотков, чтобы поддерживать себя в форме, - все это было произнесено пустым, равнодушным голосом, от которого меня затрясло сильнее, чем от увиденного.

Тут, словно иллюстрируя сказанное, один из вампиров, видно, потеряв терпение, схватил в охапку тоненькую девушку и тут же, не сходя с места, с глухим рычанием вцепился в ее запястье. Они упала на колени и, зажав рукой рот, тихонько заскулила.

Я повторила ее жест и для верности укусила себя за руку. Очень захотелось заорать и броситься на помощь этой девушке или просто наброситься с кулаками на Вира, но я банально струсила, представив, как озверевшая толпа кидается на мои крики, почувствовав еще одну жертву.

- Правильно, молчи, - он еще крепче прижал меня к себе, но голос оставался таким же пустым, как и раньше. - Ты для них лакомый кусочек. Им, конечно, запрещено прикасаться к избранным, но не все настолько законопослушны. Кстати, ты заметила, что жертвы не получают удовольствия от укуса? Ведь только высшие вампиры впрыскивают в кровь слабый наркотик, вызывающий наслаждение. Смотри, как ей больно, но она терпит, потому что знает, что это не последний укус за ночь.

Он все говорил, а у меня в голове гудело и шумело все сильнее. Его рука на плече жгла почище каленого железа. Я вздохнула с облегчением, когда вампир оторвался от истерзанного девичьего запястья, как оказалось, рано. Вместо того, чтобы отпустить жертву, он прижал ее к себе и впился ртом в ее губы, а руками стал судорожно шарить по телу. Этот момент Вир выбрал для того, чтобы продолжить комментировать происходящее.

- Забыл сказать, что когда вампир выпьет слишком много крови, особенно после долгого воздержания, у него наступает очень сильное опьянение, которое нередко приводит к потере сознания. Но чаще всего просто начисто сносит крышу.

Тем временем вампир, рыкнув, до конца разорвал и без того драное платье девушки… На этом моя выдержка закончилась.

- Пусти, - я с шипением резко вырвалась из рук чудовища, заставившего меня безмолвно наблюдать, как издеваются над подобными мне, и рванула в противоположную сторону от картины, которая несомненно станет моим ночным кошмаром.

Грязь, смешанная с нечистотами (теперь я знала, что они там есть), гадко чавкала под ногами, облепляя практические обнаженные ступни, но далеко убежать мне не дали, поймав и бесцеремонно закинув на широкое плечо. Он быстро шел, терпеливо снося мои пинки и тычки, и приговаривал что-то типа того, что “от себя не убежишь”. Слышала я плохо из-за усилившегося звона в ушах.

- Стой, - односложно приказала я. - Отпусти меня.

Сказано это было с такой интонацией, что он немедленно послушался. Я тут же сложилась в три погибели и позволила болезненным спазмам вцепиться в меня и опорожнить и без того пустой желудок. После этого Вир подхватил мое содрогающееся тело на руки и понес прочь, словно пушинку, а я, запрокинув голову, безучастно разглядывала загоревшиеся на небе звезды, отвечавшие мне таким же равнодушным взглядом…

Второй раз меня вносили во дворец на руках. Сначала не признавший меня блудный родитель, теперь - злобный вампир, решивший сделать из меня свиноматку.

- Что ж ты с девушкой сделал, ирод проклятый?! - удивление вывело меня из ступора. Первым делом, я поняла, что нахожусь в тепле, а мускулистые руки все еще прижимают меня к мощной груди, которая при каждом вздохе становится шире, чтобы затем свернуться обратно. Далее я заметила маленькую карлицу, которая, как бесстрашная собачонка, бросалась на вампира, шлепая его по коленям сорванным с талии (ну, не знаю я, как еще это место назвать) белым фартуком.

- Что ты себе позволяешь, кухарка? - золотые своды дворца сотряс возмущенный рык моего пленителя.

- Я?! Кухарка?! Я тебе покажу кухарку! Да ты знаешь, как готовит кухарка, чтобы сравнивать меня с ней?! Чтоб ты знал, я повар высшего разряда и в моих руках, - тут она потрясла в воздухе довольно большими для ее роста кулаками, - находятся жизни и здоровье всех, слышишь, наследник, всех, кто обитает во дворце!

Грудная клетка под моей рукой начала странным образом подрагивать, и я с подозрением глянула в каменное лицо Вира. В общем, бесстрастное выражение контрастировало с подергивающимся уголком твердого рта. Ямочка на щеке то появлялась, то исчезала. Ему что, смешно? В ответ на мои мысли вампир тихонько прыснул, и, видно, чтобы окончательно не опозориться, понес меня прочь от разъяренной карлицы.

- А ну, стой! - завопила та не своим голосом. Как ни странно, наследник повиновался и медленно обернулся к мельтешащей рядом помехе.

- Хельга, ты где должна находиться? На кухне. Вот и ступай на кухню, а не то…

- А что ты мне сделаешь? Уволишь? Так увольняй! Только будь добр заплати все, что причитается по контракту, - и, подбоченившись, она нахмурила кустистые брови и собрала довольно широкий и крикливый рот в куриную гузку. - А не можешь уволить, так и не грозись попусту, а то отлуплю, как в детстве и не посмотрю, что ты вымахал эдаким верзилой.

Нет, ну, надо же! А я еще боялась этого вампира! Да эта карлица его в бараний рог скрутит. Сказать, что я была в шоке - значит, не сказать ничего. Я была в диком восторге, подарившим мне прилив сил, вызванных злорадным торжеством.

- Да ты ведь, ирод, девку, поди, голодом весь день морил? И вчера покормить не удосужился. Если б не Хельга, уж давно полдворца окочурились. Чего встал? Ну, нечего на меня глазками сверкать! И не таких видали. А ну, за мной! Пока не покормлю страдалицу, не позволю измываться.

Тут мои брови откровенно поползли на лоб. Значит, когда покормит и издеваться можно будет? Спасибо, конечно, но я тогда уж лучше так, голодом.

- Ишь, чего удумал! - ворчала повариха быстро семеня в сторону кухни по натертому, будто зеркало полу. Ее широкие бедра колыхались в такт шагам, невольно притягивая к себе внимание.

К моему изумлению, Вир, вздохнув, закатил глаза, но пошел за ней следом, больно стискивая меня в объятиях, дабы пресечь слабые попытки отстраниться.

На заполненной волнующими ароматами кухне меня усадили за массивный стол и сунули под нос полную тарелку дымящейся еды. Только вот волнение, появившееся в желудке, сильно отличалось от того, на которое рассчитывали карлица с вампиром. Повариха устроилась напротив, усевшись на высокий стул и, подперев пухлую щеку рукой, строго уставилась на мои ковыряния ложкой.

- Ешь, деточка, мясцо на косточках наращивай, - я тоскливо вздохнула, упорно игнорируя Вира, гипнотизирующего меня пристальным взглядом. У меня было несколько вариантов, чего я хочу на данный момент: забиться в уголок и поплакать, наброситься с кулаками на вампира или выпрыгнуть головой вниз из самого высокого окна. Но Хельгу почему-то обижать не хотелось, поэтому съев ровно две ложки и не почувствовав вкуса еды, я решительно отодвинула от себя тарелку.

- Спасибо, Хельга, я не голодна.

- Ох, ты, Господи! - она с размаху хлопнула себя по довольно пышной груди, отчего та заколыхалась. - До чего девочку довел!

И, к моему восторгу, повариха со смаком треснула Вира по лбу невесть откуда взявшейся поварешкой. Эх, еще раз и у меня, возможно, аппетит появится!

- Ой! Хельга, ты забываешься! - сказано это было не зло, а несколько обижено. Интересные отношения у наследного принца с карлицей.

- Это ты забываешься! Вспомни, кто тебя в детстве втихаря пирожками подкармливал, когда ты отказывался садиться на диету из крови? А кто подкладывал любимого блюда, рискуя нарваться на недовольство твоего отца? А кто тебя прятал в духовке, спасая от наказания за многочисленные шалости? - этих “а кто?”, очевидно, могло быть очень много, но в этот момент дверь распахнулась, и в кухню ворвалась дородная тетка, встретившаяся мне утром.