В огне

— Я тебя обидел? Приуменьшил твои заслуги? Вторая половина тоже уже удостоилась чести быть оцененной магистром замка?

— Я не давала повода меня оскорблять, — сквозь зубы ответила Лела, кольнуло в груди, даже слезы подступили к горлу.

И это её мужчина, которому она хотела отдать свою невинность.

Он даже не отреагировал на её справедливое возмущение. Старательно выговаривая каждое слово спросил.

— Что тебе нужно от меня

— Ты прислал мне письмо, — дрожащим голосом ответила Лела.

— И что? Я, по-моему, ясно дал понять, что о мире речи быть не может.

— Я пришла просить отсрочки.

— Зачем?! — спросил он, глядя уже с интересом, хотя руки не отпустили подлокотники кресла, а костяшки пальцев до сих пор бросались в глаза белыми пятнами.

Лелана тянула с ответом, пытаясь на ходу сплести правдоподобную историю.

— Вы не вооружены, — лишь смогла ответить она.

Несколько секунд Бранд молча её изучал, а после залился смехом. Девушка удивленно поглядывала на него и только хлопала длинными ресницами, не понимая причины его веселья.

— Это жест великодушия со стороны Озер? — сквозь смех спросил он. — Хоть убей — не поверю, что твой дрянной домен способен на что-то подобное.

— Это было мое решение, — сказала Лелана. — Ты же, а не Речной, объявил нам войну, поэтому я, а не Озера, прошу тебя об отсрочке.

— Не нужно строить из себя святую, — его смех так же резко прекратился, как и начался. — Я прекрасно знаю, на что ты способна.

— Ссориться с Речным не входило в мои планы никогда. Старейшину ранил действительно мой главнокомандующий. Но это произошло в убежище, домен не должен отвечать за его поступки, и я не собираюсь его прикрывать.

Бранд прикрыл один глаз и молча изучал её какое-то время, а потом рычащим голосом сказал:

— Говоришь, не хотела с нами ссориться, тогда, что же такое было в Пустоши?

— Инцидент там ничего не означает. С Пустошью у меня давние счеты, и если бы я была на сто процентов уверена, что благородный Речной, не влезет в наши разборки, то не лишала бы вас оружия. Мне внутренних проблем хватает, чтобы ввязываться ещё в войну с сильным доменом.

Всезнающий! Как у неё получается ещё отвечать, душа в пятках, все тело трусит, но от страха ли?

Бранд молчал. Он закрыл глаза и сдавил ладонями виски. Из носа струйками побежала кровь. Лела едва сдержала дурацкий порыв, броситься ему на помощь. Магистр стер рукой кровь, но остался сидеть с закрытыми глазами.

— Тебе же не выгодно воевать, — решила воспользоваться моментом затишья Лелана. — Я предлагаю приемлемый для нас обоих вариант. Виновник будет наказан — а наши домены поживут в мире ещё два месяца. Ну, что?

Бранд поднялся и открыл, наконец, глаза. Пламя поутихло, Лелана встретила теплый янтарный взгляд. Но его тут же заменила насмешка… презрение… что-то ещё непонятное, но такое волнующее, заставляющее трепетать душу. От страха? От страсти?

— Слишком красиво ты говоришь. Я чувствую, что ты что-то не договариваешь. Разгромить безоружный Речной — об этом мечтаю все домены в Симфонии. А ты, имея такую возможность, даешь нам время оправиться и вступить в войну со свежими силами. Это, по крайней мере, подозрительно. Что ты скрываешь?

Лелана занервничала под его взглядом. Как на допросе. Она почему-то уверена была, что этот человек раскусил не один замысел. Спокойный тягучий янтарь во взгляде был на это способен, нет сомнения.

— Я же сказала — у меня внутренних проблем хватает. Если тебе так хочется это услышать, мы так же не готовы к войне.

— Если так, то почему ты вдруг решила, что после этих слов я дам тебе отсрочку?

— Все равно эти два месяца, мы только будем трепать друг другу нервы бесполезными вылазками. Не лучше ли успокоиться на два месяца, а после начать настоящую, а не партизанскую, войну.

— Ты говоришь резонно, — после паузы сказал Бранд, не сводя с неё того же проникающего во все щели сознания взгляда. — Я дам тебе отсрочку, но при одном условии.

Лелана удивленно подняла бровь. Ожидая его требований. Пламя, вспыхнувшее в его глазах испугало не на шутку, она отступила на шаг, но Бранд тут же сократил расстояния, как хищник загоняя в ловушку.

— Я хочу попробовать то, что уже испытала половина Озер, — она не уловила издевки в его голосе, не поняла, что в таком молчаливом гневе, он ещё более ужасен и неуправляем.

— Что именно?

Она не поняла, но тело, видимо, сообразило раньше. Её бросило в жар.

— Ты отдашься мне здесь и сейчас.

Она непонимающе смотрела на этого дьявольски красивого человека, который две недели сводил её с ума своими ласками у озера. После до неё дошел смысл произнесенных им слов, и стало жарче, кровь прилила к щекам и разлилась по телу, заставив ныть низ живота от сладостного ожидания. Но в душе тут же поднялся протест. Так противно и обидно ей не было даже с Рисом. Она презирала мужчин из-за желания любым способом затащить её в постель, из-за того, что они все походили на Риса, но Бранд был не такой или она ошиблась? Она стояла не в силах пошевелиться, не в силах вымолвить и слова. Где же то прославленное благородство Речного? Нужно сейчас же развернуться и уйти, но судьба Озер заставляла её оставаться на месте и смотреть на своего мучителя полным ярости и покорности взглядом.

— Ладно, — еле заставила себя ответить она.

Её тело спешило ответить, но девушка едва заставила себя выдавить это слово.

— Раздевайся, — холодно процедил он.

Не было той игривой страстности в его голосе, которая заставила Лелу в убежище торопливо стаскивать одежду. Его командный голос замораживал. Рукам приходилось двигаться преодолевая сопротивления, как в густой смоле. Девушка нерешительно скинула плащ и начала расшнуровывать корсет. Руки дрожали, шнуровка путалась, Лела закусила губу до крови, чтобы не расплакаться от такого унижения.

Бранд не стал ждать. Её неловкость действовала ему на нервы. Он подошел и резко разорвал корсет.

— Дальше, — рыкнул он.

Лела закрыла глаза от стыда и ярости, стаскивая все-таки рубашку через голову. Открывая его взору грудь.

— На меня смотри, — прошипел он, грубо дернув за роскошные волосы, заставляя взглянуть прямо в налитые гневом глаза. — Брюки сама снимешь или мне помочь?

— Сама, — слабо ответила Лела.

Вся одежда уже была на полу. Он властно одной рукой притянул её к себе, второй — обхватил широкую грудь. Глаза сверлили её смущенное несчастное лицо.

— Не буду спрашивать, как тебе нравиться, — в его голосе почувствовалась ирония. — Тебе, наверное, уже давно все равно, в какой позе ублажать парней.

Лела дернулась и затихла, покоряясь его грубости. Скоро он поймет, как был не прав. Но Бранд внезапно грубо оттолкнул её от себя и прошипел:

— Убирайся отсюда, пока я не свернул твою шею.

Лелана растеряно захлопала глазами, не понимая причины такой резкой перемены в его поведении.

— В чем дело? — спросила она.

— Не все можно получить через постель. Убирайся! Ты никогда не получишь от меня отсрочки.

Девушка хотела что-то возразить, но он не позволил.

— Если ты сейчас же не покинешь мою комнату, я выставлю тебя за дверь в таком виде, — зарычал он.

Лела кивнула головой и поспешно оделась. Её лицо, наверное, навсегда останется пунцово-алым. А душа захлебнется в грязи, в которой её только что вываляли.

Сил хватило только на то, чтобы прошествовать через недружелюбный двор с высоко поднятой головой и не обращать внимания на шепот и смешки за спиной. Но как только дверь дворца закрылась она с трудом дошла до дерева и облокотилась на него, чтобы не упасть. Не выплаканные слезы градом покатились из глаз. Если бы кто-то спросил бы её о причине этих слез, то она, вряд ли, нашлась бы с ответом. Плакала от глупого совпадения, от унижения, разочарования, безысходности. Причин было достаточно. Сейчас чувствовала себя абсолютно одинокой в этом жестоком мире, где никто не поможет и не подскажет выход.