Счастливчик Ген (СИ)

– Я нигде не нашел в книгах, на чем держится власть благородного сословия.

– Как на чем? – не понял Маркус. – На обычаях и традициях. На военной силе, наконец.

– Вы меня неправильно поняли. Я имел в виду совершенно другое. Откуда, из каких источников складывается богатство дворянства? Крестьянин выращивает хлеб и скотину. На каком основании он делится своим трудом с феодалом? У вас есть рабство?

– Я понял, что ты хотел узнать, – кивнул Маркус. – Это общеизвестно, поэтому в книгах и не встречается. Крестьяне у нас свободны и вольны идти на все четыре стороны, но все более или менее пригодные для обработки земли давно распределены между дворянами. Поэтому крестьяне волей-неволей вынуждены их у дворян арендовать, выплачивая заранее согласованную арендную плату. Большинство мастеров работают в городах и платят налоги в магистрат. Все благородные, а так же магистраты городов отчисляют процент от своих доходов в казну короля. Рабство в той или иной форме существует во всех королевствах, но рабы невыгодны, и их очень мало. Используются они в основном в качестве слуг, иногда – личной охраны. Попадают в рабы или пленные, за которых не внесли выкуп, или должники. У тебя все?

– Еще было бы интересно узнать новости с шахматного фронта.

– Последняя новость заключается в том, что его величество всерьез увлекся твоей игрой и, по слухам, желает облагодетельствовать ее создателя.

– А вот этого, пожалуйста, не надо! Пусть он лучше вас облагодетельствует. А я и на книжках неплохо заработаю.

– С девушкой что решил?

– А что здесь можно решить?

– Ты только не придуривайся, ладно? Я же вижу, что она тебе нравится. И она тебя любит.

– Что вы все навалились на ребенка? – постарался отшутиться я. – Мне это еще рано, а ее интересую не я, а мои браслеты. Откуда вы взяли, что она меня любит?

– Я маг, – ответил мне Маркус. – И такие вещи могу чувствовать. Может, так и было, как ты говоришь, но сейчас все не так. А тебе надо учиться разбираться в людях. На одной силе далеко не уедешь. А насчет мальчика... Ты давно в последний раз смотрелся в зеркало? Посмотрись, увидишь много интересного.

Мы еще немного поговорили, потом Маркус принес свои шахматы, и я показал ему несколько шахматных задач, которые вспомнил из сборника. Идею он понял моментально, а задачи записал на листе бумаги. Я присмотрелся к доске, оба ряда клеток были пронумерованы местными цифрами и буквами. Посидев еще немного, я решил отправиться домой и немного покачать мышцы. Клары дома не было, а Алина в последнее время выходила из своей комнаты только по необходимости. Я решил воспользоваться моментом и посмотреть на свое отражение. Качество у бронзового зеркала Клары было неважное, зато размеры позволяли рассмотреть себя в полный рост. Я зашел к ней в комнату и, чтобы было лучше видно, снял рубашку. Майку я уже давно не носил из-за летней жары, так что в золотистом диске отразился голый по пояс парень с моим лицом и впечатляющими мускулами. Неужели я набрал такое всего за один месяц? За спиной послышался тихий вскрик. Я обернулся и увидел Алину, которая стояла в дверях и круглыми глазами смотрела на меня с удивлением и восхищением. Вид спереди ее окончательно добил, но, к моему изумлению, она вдруг закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Быстро натянув рубашку, я выскочил следом. Дверь в комнату девушки была приоткрыта, и оттуда доносились приглушенные рыдания. Я слегка постучал пальцами о косяк, но не услышал никакой реакции и зашел.

Алина лежала на кровати и ревела в подушку. Я тихонько подошел и сел рядом.

– Я тебя чем-нибудь обидел?

Ответом был новый взрыв рыданий. Я наклонился и обнял вздрагивающие плечи девушки, за которые развернул ее к себе. На красивом девичьем лице была написана такая тоска и безнадежность, что мне стало страшно.

– Не надо так плакать, ладно? Ну что мне сделать, чтобы ты успокоилась?

– Ничего не надо! – замотала она головой, разбрызгивая слезы. – Вы меня не захотели любить, когда пришли сюда бедным и слабым. А сейчас вы сильны и красивы, а вскоре будете богаты. Зачем вам какая-то купеческая дочь? Поначалу я хотела вас привязать к себе, чтобы получить дворянство. Мы с Ласом друг друга не любили, просто уважали, и нам было хорошо вдвоем. Родители настояли на помолвке, потому что мне уже шестнадцать, а Ласу в дом нужна хозяйка. Наши семьи давно дружили, поэтому родители решили, что Лас для меня будет хорошей партией. Так бы, наверное, и было, если бы не появились вы. Я не знаю, когда злость на вас за пренебрежение и желание возвыситься ушли, а вместо этого появилась симпатия и искреннее влечение. А сейчас моя жизнь кончилась. Клара наверняка выставит меня вон. Мне неважна работа, неважны деньги, мне важно то, что я не смогу вас видеть каждый день! Это как наваждение, вы отняли у меня радость жизни! Уже давно ничего не доставляет удовольствие, на душе так тяжело, что хочется забраться на крышу нашего магистрата и броситься на камни вниз головой!

Не надо было быть магом или обладать большим жизненным опытом, чтобы понять, что девушка совершенно искренне говорит то, что думает. Меня захлестнула волна нежности к этой малышке.

– Успокойся, – сказал я, гладя ее волосы. – Все не так плохо, как ты думаешь.

Она на мгновение застыла от моей ласки, а потом схватила своими руками мои и зашептала горячо и сбивчиво:

– Ты не бросай меня, ладно? Не надо на мне жениться. Я понимаю, что ты не можешь, у тебя свои планы. Но хоть капельку тепла ты мне можешь подарить? Я ведь не прошу многого. Только быть рядом с тобой и хоть иногда получать твои ласки! Разве я так уж некрасива?

– Я никогда не встречал такой красивой девушки, – сказал я совершенную правду. – И клянусь чем угодно, что ты мне не безразлична!

Я начал целовать соленое от слез лицо, вспыхнувшие радостью глаза, приоткрытые губы. Потом я подхватил ее на руки и понес в свою комнату. Что было дальше – никого не касается, это было только наше. Могу лишь сказать, что мне еще никогда не было так хорошо, и я совершенно уверен, что могу сказать то же самое и о моей любимой.

Утром я проснулся из-за того, что Алина громко сопела носом мне в ухо. Девушка обхватила меня руками, видимо, чтобы не убежал, а для страховки еще забросила сверху ногу. Так я и лежал, боясь шевельнуться, чтобы не разбудить это маленькое чудо, пока к нам в комнату не заглянула Клара.

– Вот ты где! – сказала она проснувшейся от хлопка двери девушке. – Я, конечно, за вас рада, давно надо было так, но Гену сейчас идти на занятия, а завтрака нет. А это, помимо всего остального, тоже одна из обязанностей жены.

Алина, как была голая, вскочила с кровати, ничуть не стесняясь Клары, быстро натянула платье и помчалась на кухню.

– И как это понимать? – спросила Клара. – Просто решили поразвлечься, или это нечто большее?

– Второе, – ответил я. – Мы любим друг друга. Вы можете поговорить с родителями Алины по поводу разрыва помолвки с Ласом, и о нашей свадьбе?

– А куда я денусь? – пожала плечами Клара. – А еще раз услышу «вы», получишь подзатыльник.

«Вот так и рушатся грандиозные планы, – думал я, идя на занятие. – Что бы ни случилось, я ее тут одну не оставлю. А если мне не пойдут навстречу и не позволят ее забрать с собой, то пусть катятся ко всем чертям! Тоже здесь останусь!»

Сегодня у мастера появился новый ученик. Вообще-то, у него занималось двенадцать человек, причем, все дворяне. Поначалу реакцией на мое появление были недоумение и насмешки. Потом, когда учитель стал гонять меня, как каторжника, насмешки сменились безразличием. Я словно перестал для них существовать. Все были крепкими мужчинами в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет, и их реакция на задохлика была понятна. Но время шло, я усердно занимался и потихоньку различия в нашем внешнем виде стали сглаживаться. Сначала я начал удостаиваться от некоторых учеников приветствия по утрам, а в день, когда учитель дал мне в руки меч, ко мне подошли сразу двое познакомиться. Сейчас я уже знал их всех, как и они меня. Новенький, в отличие от нас, был мальчишкой. Его в виде исключения представили всем на первом же занятии. Новый ученик, у которого было английское имя Ник, оказался двенадцатилетним сыном графа Сажа и племянником королевского наместника. Судя по попавшему в мои руки книге, это был древний и влиятельный род. В один из коротких перерывов, которые в течение занятия устраивал учитель, Ник подошел ко мне, наверное, как к самому младшему из всех.