Королева войны

В маленьком леске за дворцом дартанских монархов этим утром умерла мечта о прекрасной королеве — но тотчас же родилась новая. Это была бессмертная мечта, вернее, много раз воскресавшая заново.

Отряды ехали через город. Впереди шел великолепный Малый отряд Дома его благородия К. Б. И. Эневена, за ним Поток — один из трех, выделенных в свое время Йокесу в качестве поддержки. В предместье ждал маленький отряд К. Д. Р. Васанена — эти рыцари взяли себе заслуженное имя Верных.

Два ехавших из Королевского квартала отряда с трудом пробивались сквозь толпу. Неизвестно, кто и когда распространил известие о предстоящей битве, но о ней знали все. Рыцари и солдаты княгини-регента, которых приветствовали со всех сторон, слушали неумолкающие одобрительные возгласы. Его благородие И. Н. Эйенес, командовавший Малым отрядом Дома, вскоре понял, что не может двигаться дальше. Толпа росла, идя следом за отрядами, явно желая увидеть сражение у стен столицы. Рыцарь развернул назад ко дворцу треть Потока с сообщением, что княгиня должна немедленно присоединиться к своему войску, поскольку с небольшим сопровождением она просто не сумеет покинуть столицу.

В то же самое время в Роллайну входили через ворота Госпожи Сейлы запыленные всадники на загнанных конях — отряд тыловой стражи, один из двух легких, усиленный несколькими десятками солдат отрада передовой стражи, которых удалось забрать с курьерского тракта. Легковооруженные воины, предназначавшиеся для прикрытия главных сил и борьбы с вылазками врага, сидели на самых выносливых и быстрых конях, какие имелись в распоряжении войска Доброго Знака. Они не были столь устойчивы к тяготам, как кони имперских лучников, но выдержали многомильный переход. Сборный легкий отряд двигался по совершенно пустым, почти вымершим улицам — почти все население города устремилось к воротам Госпожи Делары.

Неизвестно, что стало причиной подобного чуда — улыбающаяся женщина с иссиня-черными волосами, которую простонародье видело только однажды, стала его любимицей. Суровые законы против преступников, которые она ввела? Слухи и необычные рассказы, распространявшиеся в корчмах и перед будками лавочников? Скорее всего, улыбка, искренняя и настоящая, с какой никогда не обращалась к простому люду ни одна из дам Домов Роллайны. Въезд княгини в столицу оброс настоящей легендой, о ее доброте и дружелюбии, которые она питала к людям, рассказывали невероятные истории. Сколько раз кто-то видел княгиню, когда она разговаривала где-то с кем-то, неведомо где и с кем… Сколько раз кто-то узнавал ее волосы, когда она в сопровождении небольшого эскорта ходила среди обычных людей, спрашивая, как у них дела… Гордая и роскошная Роллайна, богатая и капризная, нуждалась в собственных мифах, вернее, у нее уже был прекрасный миф, который следовало очистить от вековой патины. Жители города впервые с незапамятных времен чувствовали, что их прекрасная столица получила настоящую властительницу, занимающую надлежащее ей место. В скопище людей, улиц и домов словно вдохнули душу — легендарная королева вернулась. Все в это горячо верили, ибо как же прекрасна была подобная вера!.. Никто не слушал сплетен, будто существует заговор против княгини-регента; казалось невозможным, что кто-то может предать властительницу, которую город уже считал законной королевой.

Но королева не в состоянии была воспользоваться энтузиазмом и преданностью народа, она не в состоянии была даже его заметить… Мечтая о чем-то своем, Эзена не подумала, что и у обычных людей могут быть свои мечты, свои сны о великолепии и могуществе, сны о собственном Дартане. Неудивительно, что ничего не вышло у капризной и высокомерной Анессы, готовой плести интриги со знаменитостями, когда следовало наклониться и посмотреть вниз, где несколько десятков тысяч людей готовы были тотчас же растерзать изменников, стоило их им только показать. Но и громбелардский мудрец-историк, засмотревшись на необычную женщину, никого и ничего больше не видел. И теперь удивленные и сбитые с толку, ничего не знающие о войне люди шли посмотреть на предстоящую битву, понимая, что верные их госпоже войска должны прогнать прочь какие-то отряды, наверняка армектанские, ибо давно было известно, что имперская конница подходит к самой столице.

Нечто странное случилось в Золотом Дартане, Первой провинции Вечной империи. Нечто весьма необычное родилось в самом сердце края, в самой его столице. Богатый народ, всегда живший под властью далекого — и доброго — властителя из Кирлана, в одно мгновение отступился от него, обратив все свои чувства к прибывшей ниоткуда, как недавно сказал императорский представитель, но своей собственной властительнице. Что такого произошло в Дартане, что простые люди сразу же захотели быть у себя дома, быть дартанцами, подданными дартанского монарха, а не армектанского императора? Никем не угнетаемые, еще недавно находившиеся под защитой легионеров, которые хоть и носили на груди серебряные звезды, но были из числа их самих, они вдруг выбрали войну — правда, далекую, несколько непонятную и нереальную, отвергнув вечный мир в границах Вечной империи.

Окруженная солдатами Потока, княгиня-регент ехала к своим отрядам под несмолкающий рев восторженной толпы, не веря собственным ушам, ошеломленная и почти испуганная, а прежде всего подавленная ощущением вины, что она о чем-то забыла. Она потеряла нечто великое, а может быть, величайшее. Она забыла, кто приветствовал ее на улицах, когда она въезжала в Роллайну; забыла, кому она впервые улыбнулась, сначала расчетливо, а потом совершенно искренне. Она предпочитала разговаривать с мошенниками, бросая им рыцарский вызов, возможно, даже платить за неохотную поддержку, вместо того чтобы прийти к людям, которые с радостью и даром выставили бы ради нее пятитысячную армию вооруженных за счет города кнехтов — так же, как в другом городе другие, но похожие люди исполнили просьбу любимой тысячницы. В одном ряду встали бы сыновья столичных ремесленников, мелких урядников и купцов, повинуясь приказам выбранных из своей же среды офицеров. Они пришли бы на зов, в небогатых кольчугах и на некрасивых лошадках, бедные мужчины чистой крови, готовые под знаменем королевы Дартана завоевать для себя рыцарские плащи и перстни. Рядом с ними встала бы вся беднота, для которой никогда не было места в имперских легионах, — сотни и тысячи нищих, но в основном честных людей, готовых признать обязанности и дисциплину, служить за одно лишь содержание и пару серебряных монет месячного жалованья, ибо это серебро и немного оторванного от собственного рта солдатского хлеба они могли отдать женам на прокорм детей. Княгиня не смогла бы получить из этих добровольцев опытную полевую армию, но в течение недели выставила бы могучий столичный гарнизон, готовый защищать Роллайну и саму властительницу от кого угодно. Имея живущее в собственных домах сильное местное ополчение, она могла сидеть у себя во дворце и смеяться над рыцарскими отрядами в предместьях, которые по первой же ее прихоти были бы разогнаны на все четыре стороны. Стоило ей позволить, и от изящных белых домов-дворцов не осталось бы камня на камне, а сознающие это столичные магнаты заискивали бы как перед своей властительницей, так и перед народом — и не было бы никакой группировки Справедливых. Вместо нее были бы новые отряды на службе княгини-регента. Но Эзена этого не заметила, разговаривая только с рыцарями, видя себя во главе великих Домов и родов и забыв о миллионах обычных людей, населявших ее Золотой Дартан.

Теперь было уже слишком поздно, чтобы воспользоваться мощью стихии. Простонародью не хватало предводителей. Никто не пришел к этим людям, не показал им великий Дартан, славу прекрасной столицы — их собственного города, который должен был стать равным Кирлану. Никто не рассказал об одинокой властительнице, покинутой и преданной магнатами, желавшими лишь туже набить свои кошельки. Ее королевское высочество могла лишь молчать, с опущенной головой двигаясь среди влюбленных в нее толп.

И тем не менее присутствие этих толп произвело кое на кого немалое впечатление. Ибо не только княгиня-регент забыла, что Золотая Роллайна состоит не из одних только белых дворцов… Отряды Справедливых, идущие на луга за предместьем Четырех Всадников, тоже провожали приветственными возгласами, так же как Малый отряд Дома и Поток, и точно так же за ними тянулись толпы, желавшие увидеть битву. Но все приветствия звучали в честь княгини; никто из идущих на бой рыцарей не слышал своего имени и никто не осмелился бы признаться, против кого он идет сражаться. Сидевшие на боевых конях воины, с копьями в руках и конными арбалетчиками за спиной, смотрели прямо перед собой — ибо иначе им пришлось бы смотреть на несметные толпы, которым вскоре предстояло стать свидетелями их триумфа. Дартанский мужчина чистой крови мог презирать толпу, но толпа эта, однако, существовала. Где-то на дартанско-армектанском пограничье железные полки Доброго Знака сейчас предавали огню деревни, которые Вечная империя не сумела защитить. Известия об этом уже достигли Роллайны, и рыцари Справедливых задавали себе вопрос, сумеет ли империя, которая не защитила армектанские деревни, защитить другие, принадлежащие дартанским союзникам. Но больше всего страха нагоняли именно приветствовавшие княгиню улицы, на которые чуть позже им предстояло вернуться, волоча за собой труп той же самой княгини или ведя ее связанную. Улицы эти были рядом — не где-то там, далекие… нереальные… Они были здесь. И в отрядах, идущих с предместий на луга, трудно было найти хоть одного человека, который не спросил бы себя: куда, собственно, ему ехать после победоносной битвы? Ибо разум подсказывал только один ответ: куда угодно, лишь бы как можно дальше и как можно быстрее.