Битва королей. Огонь эльфов

— Ты заставила меня привести сюда моих воинов, женщина! И ты виновата в том, что мое войско пропало. За это ты поплатишься, даже если это будет последнее, что я сделаю. Слишком долго я слушал твои лживые нашептывания! — Правая рука короля поднялась.

Сканга увидела длинный нож из мамонтовой кости в виде тени, неясно вырисовывавшейся на фоне пульсирующего света ауры короля. Правой рукой шаманка попыталась защититься от смертоносного удара, левой нащупала камень альвов. Выход был только один…

— Да, ты права. Убей его! Он глупец. Ты будешь лучшей правительницей для своего народа, чем безумный король, — шептал в ее мыслях ингиз. — Коснись наконец его сердца. Ты ведь уже давно знаешь, что Бранбарт — проклятие твоего народа. Убей его! Ты можешь сделать это!

Синева страха засветилась в ауре короля троллей. Может быть, он тоже услышал последние слова? Может быть, проклятый ингиз говорил одновременно и с Бранбартом?

Сканга закрыла слепые глаза. Ее рука вцепилась в руку короля, но сил совершенно не хватало на то, чтобы бороться с ним. Кинжал из мамонтовой кости неотвратимо опускался к горлу.

Шаманка негромко прошептала запретные слова силы. Ей стало холодно. Сила камня альвов вымела голоса ингиз из сознания Бранбарта. Теперь она стала голосом в его рассудке.

— Остановись, мой повелитель! Они — вот кто враг! Не я! Они желают только нашей погибели.

Она почувствовала слепую ярость короля. Он закрывался от нее. Проклятый недоумок верил ингиз.

Сустав ее запястья хрустнул. Еще несколько мгновений, и кинжал врежется в ее горло. Она сосредоточилась на руке тролля. Бранбарт не оставлял ей выхода. На миг Сканга почувствовала, что к ней вернулась юношеская сила.

— Сделай это! — кричал голос в ее голове. — Он — проклятье твоего народа! Убей его наконец.

Она колебалась. Если Бранбарт умрет в Ничто, то никогда больше не родится. Она сможет выбрать нового короля среди троллей. Или захватить власть сама… Было так много того, что воины портили своей неуклюжестью. Никто не встанет у нее на пути, если она захватит власть силой.

Сканга отклонила руку воина. Она владела его мышцами и сухожилиями, словно они принадлежали ее собственному телу. Бранбарту пришлось беспомощно наблюдать за тем, что она делала с ним. Острие кинжала указывало теперь на его грудь.

— Возьми судьбу своего народа в свои руки! — торжественно потребовал ингиз. — Будь мужественной! Признайся себе в своих тайных желаниях.

Жгучая боль заставила Скангу и Бранбарта вскрикнуть одновременно. Шаманка отчетливо почувствовала, как клинок скользнул по костям, разделяя хрящи. Она поспешно ушла из мыслей короля.

Шаманка в недоумении смотрела на правителя, корчившегося рядом с ней. Она едва не поддалась ингиз! Лишь в самый последний миг она отвела удар от сердца. Нож торчал из груди Бранбарта. Клинок пронзил его левый плечевой сустав.

— Ты искалечила меня! — простонал король. — Старая карга! Я тебя ненавижу!

— Разве это было умно? — поинтересовался ненавистный голос в ее голове. — Тем самым ты лишь оттянула принятие решения. Признайся в своем поражении, Сканга.

— А ты разбираешься в поражениях, правда? Как эльфы изгнали нас, так и твой народ был изгнан альвами. Вот только вы не сумели найти в себе силы вернуться. Как тебе на ум могло взбрести, что я подчинюсь, ингиз? Я найду путь! Это я восстала после поражения, это меня делал сильнее каждый удар. Ты не победишь меня! Ни меня, ни Бранбарта!

Ответа Сканга не получила. Что-то изменилось. Она почувствовала пульсирующую силу, где-то снаружи, по ту сторону защитного кокона. Видеть она ничего не могла. Ее магическое око словно ослепло. Теперь ингиз виноградными гроздьями висели на коконе. Их тени были как пелена. Слышался их многоголосый шепот. Сканга почувствовала, что они пытаются скрыть от нее что-то. Пульсация… Совсем рядом должна быть тропа!

Шаманка поднесла камень альвов к своим увядшим губам и поцеловала его.

— Вы слышите меня, альвы?

Она шептала, но ингиз, тем не менее, поняли каждое ее слово. Поднялся многоголосый крик, пронзительный и болезненный. Скангу охватило чувство, будто тело ее наполнено извивающимися тлеющими червями.

— Прошу, услышьте меня, альвы, где бы вы ни были! — Теплая кровь текла из ее носа, окропляя губы. — Выведите меня из тьмы! Вспомните, я одна из ваших детей! Спасите мою душу! И если не спасете меня, то защитите хотя бы моего короля!

Сканга почувствовала, как ингиз слились друг с другом. Они объединили свою силу, подчинили всю свою злобу одному-единственному желанию.

Сканге казалось, что ледяные тиски сжимают ее грудь. Она едва дышала. Чувствовала себя утомленной. Казалось, даже кровь текла медленнее в ее жилах.

— Не зови альвов в нашем царстве! — Этот голос постоянно звучал в ее голове. Теперь он не пытался прикрываться ложной приветливостью. — Здесь они не имеют власти. Твой час пробил, шаманка! Мы устали играть с тобой. Думаешь, твое смешное заклинание может остановить нас? Нужна была сила альвов, чтобы защитить золотые тропы. Мы не можем коснуться тебя. По крайней мере пока что… И несмотря на это, мы в тебе. Мы ближе к тебе, чем могут быть существа из плоти и крови. Они просто трутся кожей друг о друга. Но мы глубоко в тебе, близко к твоей душе. Столь же глубоко, как ты входила в Бранбарта. Ты чувствовала его тело, его юность и боль, когда вонзила кинжал в его плоть. Кстати, ты чувствуешь свое сердце? Нет, Сканга, я не поэт и не кузнец слов. Я имею в виду именно то, что говорю, без поэтического подтекста. Ты чувствуешь свое сердце, шаманка?

Сканга знала, что нельзя слушать его. Нужно бороться с ингиз, или они станут повелителями мыслей! Если она сделает навстречу хоть шаг, то станет их безвольной служительницей, так же как Бранбарт был ее рабом. И тем не менее заслониться от яда их слов не могла. Ее сердце… Она чувствовала его усталые, тяжелые удары. Оно было истощено. Ему очень хотелось отдохнуть.

Холодный страх охватил Скангу. Ее ли это мысли? Ее сердце не устало!

Кровь казалась вязкой, словно холодный жир. Она замирала в жилах, потому что… Сканга захрипела. Потому что ее сердце перестало биться! Они просто обманывают ее, этого не может быть! Они не могут обладать такой властью! Кокон защищает их. Не может быть…

У шаманки закружилась голова. Обеими руками обхватила она камень альвов.

— Прошу, помогите мне! — прошептала она, борясь за каждое слово. Ее губы были словно каменные — тяжелые, непослушные. Они не хотели издавать ни звука.

Это не она! «Вспомни, кто ты!» — напомнила она себе. Ее часто побеждали, но она не сдавалась. И ее сердце тоже так просто не сдастся, не откажется служить ей… Это обман! Этого не может быть! Если она умрет, то на поле боя, пронзенная копьями и мечами врагов — проклятых эльфов, которые весь Альвенмарк заставляют жить по-своему. Они подобны густому колючему кустарнику, и остальные дети альвов запутались в их зарослях. Шипы определяют, насколько далеко можно отойти, и те, кто пытается нарушить узкие границы, чувствуют на себе уколы. В Альвенмарке стало невозможно свободно дышать! Сканга была глубоко убеждена в том, что это ее судьба — свергнуть тиранию Эмерелль. Она знала это еще до того, как троллей отправили в изгнание. И все бесчисленные годы, которые прошли с тех пор, она никогда не забывала о своей цели. Она не позволит своему сердцу остановиться. Это не она!

Шаманка выпрямилась, ее суставы хрустнули. Она снова могла свободно дышать! Что это, ловушка? Или она выбралась из пут ингиз? Кокон, защищавший ее от злых духов великой пустоты, растянулся. Он стал просторным, словно высокие залы до небес, выбитые в скалах Снайвамарка эльфийским народом нормирга. Шаманку окружал холодный голубоватый свет. Невдалеке сияла золотая тропа.

Сканга схватилась за грудь. Почувствовала биение своего сердца. Что это, последняя мечта умирающей? Не важно, она пойдет своим путем. Не думать об этом… Сомнения — вот яд ингиз. Даже если все это лишь обман, она до последнего будет идти к своей цели.