Битва королей. Огонь эльфов

Жюль достал белый платок из сумки, промокнул рану. На ладони остался совсем неглубокий порез. Царапина, ничего страшного. Но священнослужитель нахмурился. Убрал платок в сумку.

— Не играй с этой раной. Не срывай корку, когда она будет заживать. Лучше всего, если ты позволишь мне наложить тугую повязку. Ты должен беречь руку.

— Из-за такой ерунды? — Ульрик рассмеялся и отнял руку. — Хоть я и не знаю, как обстоят дела с детьми у тебя на родине, но я не мямля. Это ведь пустяки!

— Не отмахивайся так просто от моих слов. Дай еще раз руку. Я должен тебе кое-что показать.

Ульрик послушался, хоть поведение священнослужителя и показалось ему странным.

— Видишь эти тонкие линии на своей руке? Каждая из них имеет значение. Вот это твоя линия жизни. Порез разделил ее. Если останется шрам, это плохо. — Жюль осторожно провел пальцем по линиям на ладони. — Дай, пожалуйста, посмотреть другую руку. Держи их рядом. Да, вот так.

— Ну, что там написано? — поинтересовался Ульрик.

Священнослужитель поднял взгляд, и в глазах его мелькнула тонкая насмешка.

— Что, теперь ты думаешь, будто подловил меня на том, что я рассказываю всякую ерунду?

— С чего ты взял? — по-настоящему удивленно спросил Ульрик.

— Ну, я только что рассказывал тебе, что наша жизнь не предначертана. А теперь читаю по линиям твоей руки, что может принести тебе будущее. Но все не так, как кажется. Представь себе ящик, в котором хранятся всевозможные вещи. Меч, пяльцы и веретено, а может быть, еще и арфа. Ящик заперт, но кто-то удосужился выцарапать на дереве руны. Они сообщают, что хранится в ящике. Так и с линиями на руке. Они рассказывают мне о том, что может принести тебе жизнь. А еще я могу прочесть по твоим рукам то, что ты уже совершил. — Жюль указал на мозоли на правой руке Ульрика. — Вот я вижу, что ты старательно упражняешься с оружием. Предположительно, с деревянным мечом. Если бы ты работал с мотыгой в поле или помогал ремесленнику, у тебя были бы мозоли на обеих руках. Но вернемся к сундуку. Открывать его предстоит тебе. В зависимости от того, что ты вытащишь, твоя жизнь получит особенный оборот. И принимать решение только тебе.

— Ты не должен так говорить у алтаря Лута, — серьезно произнес Ульрик.

Постепенно он начинал подозревать, что священнослужитель решил лишить его веры. Но он этого не допустит. В конце концов, он ведь не глупец! Может быть, и деревянные куклы — тоже часть этого плана? Мальчик недоверчиво посмотрел на них. На светлой древесине куклы-воина красовались два пятнышка крови. Маленький сверкающий меч тоже был в крови. Может быть, Лут послал ему знак? Ульрик был уверен, что станет воином. Он посмотрел на свои руки. И петь ему тоже нравилось… Но веретено и пяльцы? Это бабские штуки! Нужно поскорее забыть слова Жюля. Его руки — не ящик! И путь его жизни давно предначертан Лутом. Мысль об этом успокоила Ульрика. Слова священнослужителя не изменят его будущего. Оно давно предопределено.

Мальчик осторожно поднял кукол. С любопытством повертел в руках. Что бы там ни говорил Жюль, они чудесны. В этом нет сомнений. В спине фигурки воина он обнаружил маленькую щель, словно дерево было сломано в том месте.

— Я сломал их?

— Нет, — успокоил его священнослужитель. — Там клапан. Если повернешь левую руку, он откроется. Там для тебя есть еще один подарок. В кукле Хальгарды тоже есть подарок. Но пока не торопись открывать потайные клапаны.

— Почему?

— Когда ты найдешь то, что я там спрятал, то захочешь срочно задать вопрос. Но очень важно, чтобы ты нашел ответ без меня. — Жюль поднялся и стянул на груди плащ. — Лучше всего тебе подождать до завтрашнего утра, чтобы ты мог разглядеть мой сюрприз при свете дня. Вы с Хальгардой должны открыть кукол вместе.

Ульрик повертел свою куклу в руках. Потом сунул ноготь большого пальца в щель на спине, но тайный клапан не открылся.

— Может быть, я приду спросить тебя утром.

— Меня здесь уже не будет.

— Ты ведь не можешь уйти в ночь, в метель! Ты заблудишься. И холод убьет тебя.

Жюль погладил его по голове.

— Не беспокойся за меня. Я очень хорошо могу о себе позаботиться, хоть я и весьма странный чужеземец. Этой ночью мне предстоит проделать большой путь. Я не могу себе позволить отдыхать сейчас. — Он улыбнулся. — И будь честен, мой маленький друг. Ты ведь испытаешь облегчение, когда наконец смолкнут мои речи, полные лукавства.

Ульрик хотел было возразить, но Жюль поднес палец к губам и велел ему молчать.

— Не говори ничего. Я знаю, что с тобой происходит. У тебя мятежный, живой ум, как у меня. Желаю тебе счастья, мальчик мой. И какую бы ты ни выбрал жизнь, ты станешь важным человеком, имя которого даже века спустя будет знать каждый ребенок во Фьордландии. Я убежден в этом.

Бессмертная душа

Сканга устала до смерти. Она испуганно наблюдала за аурой Бранбарта. Король троллей сидел у ее ног; он негромко поскуливал, словно побитый щенок. Холодная синева страха и ярко-красный свет едва сдерживаемой ярости смешались в пурпурный, который, пульсируя, охватывал его тело.

Старая шаманка рассеянно провела рукой по лбу. От боли на глаза наворачивались слезы. Ее магический глаз, хорошо спрятанный за лобной костью, горел белым жаром, заставляя забыть о глухой боли в сломанных ребрах.

— Сдавайся, старуха, — шептал голос в ее голове. — Обещаю тебе быстрый конец без мучений. Твое время вышло, Сканга.

— Молчи! — прошипела она, выпустила костяной посох и обхватила голову обеими руками.

Этот жест выражал всю ее беспомощность. От другого голоса можно было закрыться, достаточно было лишь покрепче прижать руки к ушам. Но этот шептун был у нее в голове. От ингиз нет защиты.

— Мне будет радостно выпить свет твоей жизни. Мои братья жаждут силы твоего короля. Он мог бы прожить еще много лет, если бы ты не привела его сюда, женщина. Но я хочу тебя. Я медленно-медленно отниму у тебя жизнь. Я буду лакомиться твоим ужасом и наслаждаться тем, как ты тщетно пытаешься бороться с неизбежным. Ты ведь будешь сражаться до самого конца, правда? — В голосе ингиз послышались нотки восхищения. Сканга явственно почувствовала тело из тени, притаившееся в темноте по ту сторону магического кокона. — Ты не можешь сдаться, не так ли? Как ты вынесла то, что Эмерелль победила и изгнала твой народ? Ярость поражения наверняка сводила тебя с ума.

— Это было не мое поражение. Мы… — Сканга попыталась удержать внезапно вспыхнувший гнев. Шептун почему-то хотел разозлить ее. — Мы вернулись, и с тех пор эльфы бегут. Мы были побеждены, но не уничтожены. Мой народ… — Сканга замолчала.

Аура Бранбарта изменила цвет. Синева полностью исчезла, уступив место пышущему красному свету. Король вскочил. Что-то было в его руке. Пульсирующий свет ауры не позволял толком разглядеть, что именно.

Сканга наклонилась за посохом. Бранбарт пнул ее по колену. Старуха качнулась. Переплетение света магического кокона на миг замерцало. Заклинание! Она сжала оставшиеся зубы, так что пеньки вонзились в мягкую плоть десен. Если защитное заклинание исчезнет, им конец. Она позволила запутать себя этому трижды проклятому ингиз! Созданию тени удалось смутить ее разум льстивыми словами, словно разум юной девушки, впервые почуявшей запах пышущего страстью воина. Никогда ингиз не было дела до того, как она чувствовала себя в изгнании. Он просто хотел отвлечь, чтобы она не заметила, как другие шептуны все сильнее и сильнее распаляют гнев Бранбарта, лишая короля страха.

— Ты несправедлива ко мне! — насмехался голос в ее голове. — Я испытываю к тебе и твоим чувствам искренний интерес, шаманка. Я познаю тебя, насквозь, как только впитаю в себя твой жизненный свет. Еще немного, женщина, и ты будешь моей.

Бранбарт потянул ее на пол и ткнул коленом в живот. Сканга почувствовала, как смещаются сломанные ребра, и захрипела от боли.

— Ты убьешь нас обоих, Бранбарт! — произнесла она. — Пойми же это наконец!