Второй шанс Сикорского (СИ)

Подробнее расскажу об аэродромах, так как их строительство я посчитал первейшей задачей и они появились ранее самолётов. Строились они просто, вообще вся идея с ними исходила от одного из моих помощников. Он то и вёл этот проект, советуясь со мной лишь по профессиональным вопросам и по финансам. обычно выбирался проезжий тракт, недалеко от какого‑либо города, параллельно ему прокладывалась взлётная полоса, изгородь, прежде всего от животных. Собирался небольшой бревенчатый домик или пара, с перспективой расширения в полноценную гостиницу, как для проезжающих по тракту, так и для воздухоплавателей. Взлётная полоса была покрыта необструганными досками. Мне эта задумка пришлась по душе, как вспомню все эти запросы наших Российских генералов, мол, самолет должен обязательно садиться даже на вспаханное поле. Здесь же разложить доски и поставить палатки можно даже за день, и лётчику удобно, и машине приятно. Часто всплывает в памяти 908‑й год, так и не доведённый до ума из за несовершенства тогдашних моторов вертолёт на заднем дворе, но сколько полезного опыта он мне принёс! Одно то, что я отточил на нём производство винтов своими силами, а не покупал их за бешенные деньги за кордоном, как мои соратники‑конкуренты, это очень большой плюс. Вспоминаю первые свои аэросани, первый надёжный аэроплан. Первые полёты над Киевом, первые овации, первый выигранный конкурс. Конечно, стоит отметить, что я ничего бы не смог добиться без поддержки семьи, ведь даже первые заработки на постройке самолётов для энтузиастов я тратил чтобы двигаться вперёд. Только став главным конструктором самолётного отдела РБВЗ и выиграв первые существенные призовые деньги, я смог, наконец‑то, погасить долги перед членами семьи. Конечно, стоит отметить, что многое я перенял и у руководителя Руссо‑Балта, особенно в искусстве управления. Это были непростые годы, но я с радостью бы пережил их вновь, ещё бы раз вошёл в Третий Рим триумфатором! Сейчас при всей видимой для постороннего наблюдателя грандиозности свершений, я почти всегда лишь повторяю уже однажды пройденный путь. Моя конструкторская мысль не успевает нестись вскачь за своим необычным сознанием. Новые горизонты открываются быстрее, чем я успеваю изобрести достойные машины.

Здесь же, опять, запахло новой международной вакханалией. Хартии надоело брожение в королевстве Южном и она кинула на его подавление триста тысяч регулярных войск. Эти, не особенно церемонясь, выжгли три очага сопротивления и дали остальным подумать, объявив амнистию всем, кто в течении недели покаяться в своих грехах, ну и попутно выдаст парочку непокаявшихся. Разумеется Хартия расставила в тексте амнистии некоторые запятые с двойной трактовкой, так что большинство доверчивых окончили свои дни в шахтах. С оставшимися недоверчивыми справиться было полегче, во‑первых их ряды убыли, а во‑вторых убывшие рассказывали сначала добровольно, а после и не очень, о оставшихся на свободе соратниках. Компания заняла менее двух месяцев и была признана всеми молниеносной. Часть сил завоевателей, выполнивших задачи первого этапа, методично просеивала лабиринты пещер, вызывая где возможно, взрывами искусственные заторы. Скоро к ним присоединились все силы противника, оставив в ключевых местах лишь контингенты егерей.

Добившись впечатляющих результатов при замирении вновь присоединённых территорий хартийцы решили сделать реверанс в нашу сторону. Удар был рассчитан с иезуитской изобретательностью. Архипелаг внутреннего моря, близ наших берегов, состоит не только из крупных островов, но и из всякой мелочи. Часть из этих крохотулек так мала, что там нет не только больших поселений, но и вообще ни одного человека, то есть контролируются они, мягко говоря, слабо. Хартия придумала хитрый приём. Надо сказать, что на крайней южной оконечности Закатного континента имеется довольно задиристое королевство Фагр. Этому крохотному до недавних времён государству принадлежит хорошо развитый флот и, недавно, оно увеличило свою территорию вдвое, оттяпав у другого королевства остров втрое больше нашего Прибрежного. Он находился от них за сотню километров на юго‑восток и они облизывались на него не одну сотню лет. Попытки прежних хозяев вернуть собственность стоили тем вообще всего тоннажа, как военного так и торгового. А общих сухопутных границ не имелось.

Аппетит приходит во время еды, и что обещали хартийцы этим морским львятам я не знаю, но два их железных монитора вошли с судами сопровождения в крохотную гавань одного из скальных огрызков и по радио объявили его своим. И тут же стали возводить на нём батареи невесть откуда взявшихся у них больших пушек, а над всем этим безобразием крутился дирижабль. А в паре десятков километрах от острова проходили учения флота Хартии – это было широко разрекламированное мероприятие, точных координат нам понятно не сообщили, но о самом факте учений в нейтральных водах самого мирного из мирных флотов они трубили сильно. Любому хоть немного знакомому с политикой дураку становилась ясно, что корабли под флагами пяти стран‑основательниц не шутят, и возможность получить случайный снаряд ниже ватерлинии для иностранных судов вполне реальна, конечно позже перед вашей вдовой извиняться и выплатят большую компенсацию.

Наш император и новоявленные военные министры и адмиралы были сбиты с толку и не знали, что можно немедленно предпринять. Хотя флот в связи с неприятельскими учениями был доведён до паритета, даже размен один на один сейчас не устраивал Восточную Империю. На северо‑восточной окраине империи на морском побережье обдуваемом ветрами с ледяных гор, в глубокой тайне гигантскими темпами были построены новые судоверфи. Рядом, в лесах, находились гигантские залежи железных руд.

Княжество‑скала, под протекторатом Фагра, просуществовало четыре дня с момента своего необдуманного выхода в радио эфир, а сидели бы себе тихонько, никого не трогали бы, так мы бы их век не заметили. К моменту громогласного заявления воздушное пространство империи бороздили семь воздушных кораблей, а ВВ‑8, ВВ‑9 и ВВ‑10 проходили предполётный обкат. Моментально по получении сообщения о захвате острова с них были демонтированы смотровые люки в полу, сделанные для удобства обзора пассажирам и для удобства фотографирования в варианте самолёта‑разведчика. Но, как ни странно, эти забранные решёткой прочные стёкла не нашли горячего отклика у пассажиров, и те с опаской обходили их, прижавшись к борту, пришлось застелить их ковриками. Впрочем последним трём самолётам они не понадобились. Расстояние от мятежного острова до побережья империи по прямой было 120 километров. Когда я на вторые сутки после часа‑Х прилетел в столицу и поспешил во дворец на удобном участке берега пришедшее с Прибрежного специальное судно, принадлежавшее герцогству, уже оборудовало аэродром. Пятьсот человек рабочих – вся наша строительная обслуга, я как чувствовал подвох от этих морских учений и выдал им принудительно добровольный отпуск в поместье Герцогов Лоеси на Прибрежном. Мобилизация заняла час, прибытие на точку пятнадцать часов. Палатки и полосу установили за четыре часа. Когда я рассказывал во дворце о моём предложении и просил дать мне карт‑бланш на самостоятельные действия, шутливо намекая, что в случае отказа позову жену для оказания совместного словесного воздействия, первая тройка боевых самолётов уже садилась на только что возведённую взлётную полосу, а ещё четыре гражданских варианта прибыли в Лоеси для срочной переделки в бомбардировщики. Я не уточнял перед высоким собранием конкретных сроков готовности моих воздушных судов к действиям, так что генералитет после принципиального согласия императора с моим планом, спокойно разошёлся досыпать десятые сны, я же, сев в специальное авто, оборудованное маломощным радиопередатчиком, сразу же повернул специальную рукоять и в эфир пошёл слабый писк. Более мощный аппарат на ближайшем аэродроме тут же передал сигнал по цепочке, через полчаса он добрался до побережья.