Второй шанс Сикорского (СИ)

У занятых людей меньше остаётся времени на бузу. Особо одарённых рабочих, тех у кого после трудового дня хватало сил не только на кабак и бордель, но и на какой‑либо тайный кружок, тем предлагали выбор – или мокрушниками в мою организацию, или они становились мокрым пропуском к нам для других, не столь щепетильных. Единственный бонус от меня для таких, это безымянный холмик.

Две моих паучихи трагически погибли – в мире ещё так много зла, а так же непонимающих и конкурентов. Смерть их не была напрасной, она учила нас лучше прятать следы, обходиться исчезновением там, где мы раньше действовали напоказ. Из всех же моих разнокалиберных предприятий я старалась делать замкнутые цепочки. Пятидневная основная работа, а по субботам пол дня строительство жилья, пол дня тир. Домишки в первую очередь давались тем, кто проработал на предприятии больше трёх лет, каждый должен был заплатить в рассрочку из зарплаты только цену участка и оптовую цену строительных материалов. Стрельбище тоже решало многое – лучшим стрелкам дома давали вне очереди. Иногда замкнутые цепочки даже выглядели внешне бесприбыльными, только ночной вклад рабочих в кабаки, давал мизерную прибыль.

Когда почти подошёл срок рожать снова пришло прежнее видение, но на этот раз лицо Волда было нечётким и так и осталось в единственном числе, правда вокруг него выросли могильные холмики. А вся территория империи покрылась очень тонкой, но видимо прочной, золотой паутиной. Лишь в нашем герцогстве золотые нити были отчётливо видны.

Глава 8

Галактика М51. Эстиана. Восточная Империя.

383 год Династии.

Приближалась очередная круглая дата, то бишь окончание очередного полугодия. В эту ночь я смог заснуть только под утро, так как Сутта, хоть и была на пятом месяце, оставалась инициативной во всех отношениях супругой. Ладно бы всё своё рвение растрачивала на супружеском ложе, так нет же, заняла у матери денег, завела себе кучу кабаков и, если что не по ней, посылала разбираться своего ручного вора. Да и остальные его дружки‑фальшивомонетчики исчезли. На мой вопрос куда, мне был ответ, что данные господа уехали по делам. Я не поверил, но проблема не стоила скандала и я удовлетворился расплывчатым ответом. Вот что у меня проскакивало иногда, так это чувство ревности, но слежка, для которой я нанял пару профессионалов ни чего криминального не выявила, по крайней мере по интересующему меня вопросу. Пара детективов, которых я нанимал, так и не доехала до столицы, отравилась некачественной пищей, купленной на одной из станций.

Но в целом даже эта новость меня не слишком впечатляла. Я запряг себя в такую телегу, что пора бы мне обзавестись второй парой рук, чтобы успеть переделать все мои дела, да и лишняя голова бы не помешала. Но во, наконец‑то, сон пришёл, и я направил сознание к новым вершинам, но после очередной порции памяти прежние вершины показались всего лишь низенькими холмиками. Ещё вчера я был доволен жизнью и собой, а теперь…

Теперь у меня перед взором стаял мой самолёт Гранд Балтийский, последнее моё воспоминание было от 25 мая 1913 года. В голове метался один из последних нерешённых вопросов того утра, почему же вопреки расчётам тандемная установка винтомоторных групп не давала расчётного удвоения суммарной тяги? Наверное опять это чёртовое взаимовлияние воздушных винтов! У меня проскочила оригинальная мысль, как быстро переделать самолёт, но… Но самолёта который нужно переделывать здесь пока ещё не существует.

Когда я утром высказывал свои пожелания‑приказы своим подчинённым на заводе, то был сначала сочтён сумасшедшим. Но здесь я был хозяином, а не Шидловский. Семь следующих каторжных суток я добивался нового режима работы, который я так мечтал ввести на Руссо‑Балте. Здесь же почти все дни текли по желанию моему, в моей голове был огромный объём данных по испытаниям лётной техники, в новом мире за один рывок можно было вырваться на годы вперёд. К несчастью моему эта мысль уже пришла в голову Хартии. Моя голова была оценена ими высоко, но сначала мне предложили одну из высших должностей в ихнем государстве, руководить Промышленным советом. Должность не простая и ответственная, где то на уровне министерской, или даже выше. Если такой человек скажет слово то с этого же дня по всей Хартии начнут делать, например, резьбу вместо левосторонней правостороннюю. Впрочем на этом посту дураков не было никогда и приказы Главного Промышленника у хартийцев гораздо взвешенной и полезней. По влиянию он уступает только главе Совета Пяти и начальнику Объединённой разведки.

Я попросил день на раздумья и, тут же, вчетверо увеличил охрану свою и предприятий и только затем ответил фигуральным отказом, пристрелив парламентёра. Меня оценили по достоинству, и теперь покушения следовало за покушением, не реже раза в месяц. Я не раздумывал долго над тем, какое имя дать новому самолёту, я помнил недавний разговор за чаем с директором РБВЗ он был недоволен названием Большой, несолидно, мол. Там же и было впервые произнесены слова Русский Витязь. Здесь Русью и не пахнет, да и слово Витязь нет в языке, так что будет у нас Воздушный Воин, это другое из названий предложенных Шидловским. Очевидно, что здешний ВВ нужен будет, в первую очередь, для войны. Но так же очевидно, что лучше делать гражданский образец, переделка которого в военный может быть быстрой и чисто косметической.

Первый самолёт появился на свет к рождению близнецов. Чего мне это стоило, знает только Бог, или женщины, которые вынашивают в себе по девять месяцев всё увеличивающуюся тяжесть. Особенно трудно нам дался мотор, он по всем параметрам походил на двигатели Большого или как его ещё называли Гранда. Правда тамошний Аргус давал 100 лошадей, здешний, при всех подобных параметрах, выдавал 80. Он меня победил, ни какие мои переделки не могли сравнительно быстро повысить мощность без долгой переделки и я, скрипя сердцем, поставил двигатели на поток. Работа на моторном, в отличие от остальных заводов, велась в три смены.;0 двигателей для первых десяти воздушных гигантов нужны были мне не сегодня, не завтра, а уже вчера. Жена настояла, чтобы малышей, моих голубоглазых малюток, звали Эст и Эстиана, наверное у неё мания величия. Но больше часа времени моим крохотулечкам я уделять был не в силах. Мои терзания на счёт малой мощности двигателей и их расположенности вылились в удивительное открытие. Возможно в той, старой жизни мне тоже подобное пришло в голову, поживём, увидим.

Для меня лично решение расположить четыре двигателя не попарно, а в ряд, было сродни архимедовскому крику Эврика! Хотя мой ВВ и был вне конкуренции, не надо думать что соседи дремали. Двигатель внутреннего сгорания на первых малосерийных авто у Хартии, Миркса и в паре стран Закатного континента были. И одномоторные самолёты от земли отрывались на пару минут. Здешних последователей братьев Райт нужно было лишь очень хорошо простимулировать кнутом, пряником, и развединформацией, чтобы они начали выдавать результаты на гора. Но там пока были уродцы первой волны, у меня же на свет появился Красавец.

Следуя заранее разработанному плану первая авиалиния связала между собой одну из приравненных долин нашего герцогства и Столицу. Между ними три аэродрома подскока. Полёт проходил не спеша, за двое суток в одну сторону. На борт брали пять пассажиров, при трёх членах экипажа. Удобные плетённые кресла, горячие напитки в термосах, еда, приготовленная в столовых промежуточных аэродромов, и старательно завёрнутая в шубы – всё это добавляло впечатлений пассажирам, которые открыв рот смотрели на проносящуюся далеко внизу землю. Желающих полететь было очень много, поэтому мы безбожно завышали цены, но всё равно образовалась очередь. Дошло до смешного, ВВ‑2 мне пришлось эксплуатировать исключительно на промежутке между столицей и ближайшим к ней аэродромом подскока. Аэродром располагался на окраине промышленного городка, там, ясное дело, была и железная дорога. Толстосумы, если хотели пролететь вне очереди, в первые рейсы выкладывали аж по 5000 за перелёт, а обратно ехали поездом, с гордым видом надувая щёки эти бывалые воздушные волки рассказывали восхищённым их смелостью слушателям, а главное слушательницам, как солнце над облаками заливает всё вокруг неземным светом. ВВ‑3 курсировал между аэродромом на Прибрежном и столицей, ВВ‑4 между Прибрежным и Лоеси.