Черная река (СИ)

Когти и впрямь были в два локтя длиной, и их загнутая кромка была заточена – так, как затачивают мечи, Кесса видела, как она блестит на солнце. Если бы кто-то смотрел на Речницу из-за спины ящера, он не увидел бы даже её макушки. Кесса несмело надавила на светлые перья, и брюхо под её рукой судорожно дёрнулось. Оно было не мягким и не жирным, - сплошное сплетение мышц, твёрдых, как сталь, горячих и трепещущих. Зурхан, изогнув шею, взглянул на Кессу из-под лапы.

- У тебя, Горка, мышцы – как броня, - пропыхтела Кесса, разминая дрожащий «панцирь». «Перья-то я ему взъерошу, а вот глубже не промять… Ладно, лишь бы не повредить ничего…»

- Когда не сможешь терпеть – привстань, наклони голову и открой пасть, - сказала она, прервав ненадолго своё занятие.

- Сссу-урх, - отозвался Горка, содрогаясь всем телом, и перекатился на брюхо – так быстро, что Кесса едва успела отпрыгнуть. Он выгнул шею, что-то в горле заклокотало, и на траву вылетел круглый камень, покрытый липкой жижей. Зурхан взревел, судорожно втягивая брюхо, и выкинул целую груду булыжников, с тяжёлым вздохом выпустил из пасти последний и замер, уткнувшись мордой в траву. Слюна липкими нитями свисала с жёстких губ, бока вздымались. Копейщики, осмелев, поддевали булыжники и оживлённо переговаривались. Подошёл Вуа, тоже потрогал копьём один из камней. Кесса покосилась на них и пожала плечами – ничего интересного в обломках гранита не было.

- Тяжело, должно быть, таскать столько булыжников, - покачала она головой. – Теперь тебе легче будет, Горка. Отдохни.

Ящер снова улёгся на бок, подёргал головой, поднёс к ней лапу. Что-то мешало ему, хотя брюхо уже не содрогалось, и стонать он перестал. Кесса присмотрелась и поспешно подошла к пасти зурхана. Второй водяной шар лёг на её ладонь.

- Выпей, Горка, и полежи смирно, - подтолкнув сгусток воды к приоткрывшейся пасти, она сотворила ещё один и сорвала пучок травы. Липкая зловонная жижа засохла на перьях зурхана, оттиралась с трудом.

- Ссссу-у-урх, - выдохнул Горка и качнул головой, слегка толкая Кессу в грудь. Она от неожиданности пошатнулась, но устояла. Зурхан фыркнул, подталкивая её носом. Светло-зелёные глаза очистились от мути и весело засверкали. Кесса, удивлённо мигнув, прикоснулась к носу Горки.

- Теперь тебе не больно, да?

Голова зурхана приподнялась и качнулась вперёд, и Кесса повисла на ней, двумя руками обхватив длинную морду. Горка покачал её, наклонился, опуская Речницу на землю, и перекатился на спину, запрокинув голову. Огненно-рыжие перья с пурпурными кончиками засверкали на солнце, - от края пасти они бахромой спускались вдоль шеи на широкую грудь, и там два ряда яркого оперения смыкались. Горка, покосившись на Кессу, тихонько зашипел и переложил голову к её ногам, подставив полосатое горло. Речница мигнула.

- Тебе почесать шейку?! Река моя Праматерь…

Перья шелестели под рукой. Шкура под ними была не холодной и не едва тёплой, - по жилам Горки текла горячая кровь, горячее, чем у любого человека. Кесса гладила длинную шею, сверкающие перья на груди и светлое брюхо, с опаской притронулась к широкой трёхпалой кисти – каждый палец, даже без когтей, был длиннее её ладони! Зурхан пошевелил когтями, зашипел, зарокотал. Он смотрел за спину Кессы, и она обернулась и увидела Вуа. Он длинным копьём подталкивал что-то к пасти Горки.

- Ещё мяса! Да шевелитесь же! – крикнул он, повернувшись к кораблю. – Тот Венгэт что говорил? Когда превращение пойдёт, скормить зверю много мяса! Тащите сюда, или вы сами всё сожрали?!

Горка перевернулся набок, принюхался и отвёл морду в сторону, и Кесса не удивилась – кусок мяса, шмякнувшийся перед его пастью, смердел на всю опушку. Запах был Речнице знаком, да и чешуя, обрывки которой налипли на мясо, тоже.

- Вуа Матангофи! Ты что, отрезал кусок от тухлого ящера? – спросила она. – Кто же будет его есть?!

Нингорс насмешливо фыркнул. Варкин набрал воздуху в грудь, чтобы разразиться руганью, но Алгана, повернувшись к нему, рявкнул, и Вуа нехотя выдохнул.

- Нет у меня корма на такую тушу! – сказал он, подтолкнув к ящеру ещё один кусок мяса. – Ничего тут не тухлое. Пусть он жрёт и растит броню, - что нам, тут до ночи сидеть?!

Горка понюхал мясо, посмотрел на Кессу и вздохнул. Речница удивлённо мигнула, не сводя глаз с Варкина.

- Хаэй! Тот, кто стал хозяином зверя, должен накормить его с рук, - сказал Нингорс, недобро скалясь. – С рук, а не с копья. Ты плохо слушал того Венгэта.

- Вот ещё, с рук, - щёлкнул зубами Вуа. – Может, мне в пасть ему залезть? Ты видишь эту тварь? Она меня целиком в рот запихает. Авлар’коси, уйди от зверя! Что он вертит мордой?!

- Не обижайся, Горка, - прошептала Кесса, гладя зурхана по перьям над глазом. – Он тебя боится так, что разум теряет. Я тебя покормлю. Вот, возьми…

Ящер склонился над её рукой, обнюхал зловонное мясо и нехотя откусил немного. С шумным вздохом он опустил голову на траву, поддел носом жёсткие стебли, прихватил их пастью, снова вздохнул и прикрыл глаза.

- Что же ты, Горка? Так ты ослабнешь, - прошептала Кесса и повернулась к Нингорсу. «От Вуа помощи не дождёшься,» - с досадой подумала она. «Что же едят зурханы? Непохоже, чтобы он мясу радовался…»

- Нингорс! Поищи большие листья и ветки! Горка хочет папоротника!

- Так сходил бы в лес, - фыркнул Алгана, отбирая у Варкина опахало из пожелтевшего листа. – Это сгодится? Держи!

- Он очень слаб! – крикнула Кесса, подобрав ветку, и поднесла её к носу зурхана. Ящер слегка шевельнул головой, и Речница едва успела выпустить черенок, - жёсткий лист весь оказался в пасти Горки и захрустел на зубах.

- Вот ещё, - Нингорс, приземлившись рядом с ящером, высыпал перед Кессой охапку ветвей и листьев. – Нет тут папоротника, одни хвощи и сухая трава.

Речница подобрала лист, но отдать его зурхану не успела – пернатый холм, учуяв еду, перекатился на брюхо и сел. Ветки одна за другой исчезали в его пасти, только хруст раздавался. Покончив с грудой зелени, Горка с шелестом выдохнул и поднялся на лапы. Кесса невольно попятилась – макушкой она не доставала ящеру и до колена.

- Стой, дрянь пернатая! – закричал Вуа, и непонятные, но очень недовольные возгласы послышались с палубы корабля. Горка, небрежно оттолкнув куски мяса, склонился над грудой камней и принялся глотать их. Подобрав последний, он с шелестящим вздохом подошёл к ближайшему дереву, пригнул его к пасти и отхватил сразу полкроны.

- Да, Дзуул своих зверей знает, - прошептал Нингорс, ухмыляясь. – За полтысячи кун, или за две, - кто не превращается, тот не превращается.

- Не очень-то смешно, - нахмурилась Кесса. – Горка измучался, и без толку. И что, если Вуа теперь…

Послышался гулкий вздох и треск веток – Вуа со всей силы огрел ящера по задней лапе древком копья, и зурхан, выпустив недоеденный хвощ, развернулся к нему. Второй удар не достиг цели – древко просвистело мимо оперённой лапы, и Вуа едва не упал. Зурхан с недоумённым шипением наклонился к оброненному копью и понюхал его.

- Хаэй! Потише! Что он тебе сделал?! – недобро оскалился Нингорс. Вуа, пинком отшвырнув копьё, развернулся к нему.

- Две тысячи кун – и за что?! За эту гору перьев и жира?! Отродья Элига обманули меня, и что мне теперь делать?!

- А я говорил, что зверь больной, - вмешался один из копейщиков. – Слушать надо было.

Вуа бросил на него свирепый взгляд, воздел руки к небу, испустил невнятный возглас и подобрал копьё.

- Кто ел мясо таких тварей? Их шкуры на что-нибудь годны? Две тысячи, пожри меня Бездна, две тысячи… Кто мне их теперь вернёт?!

Перехватив копьё за древко, он замахнулся на Горку – тот, забыв о всех хесках, спокойно объедал деревья. Нингорс сердито рявкнул, протянул руку к плечу Варкина. Тот, попятившись, несколько раз глубоко вздохнул и, передав копьё другому хеску, сжал в ладони медальон с тёмным камнем.

- Ко мне, никчёмная тварь!

Кесса громко фыркнула, ожидая, что Горка даже не взглянет на «хозяина». Но ящер, вздохнув, выпустил из пасти недоеденную ветку и приблизился к Вуа, опустив лапы и наклонив голову.