Кембрия. Трилогия (СИ)

И, похоже, совершила немалый подвиг. Что ж, стоит продолжить в том же духе. Немайн коротко поклонилась:

– Здравствуй, Нион, подруга моя, «я» мое второе. Почему не здороваешься?

И услышала удивленное:

– Зачем здороваться с той, с кем не прощалась? Ты же всегда со мной. Я – это ты. Хотя… Я ведь и правда желаю тебе здоровья, счастья и всего того, что люди используют в качестве приветствий! Здравствуй, Неметона!

– Я тоже желаю тебе добра, Нион. Очень прошу – не уходи больше так внезапно. И вообще – чтобы я могла слушать, ты должна со мной говорить. Встреча и расставание – более чем достойные причины, не находишь? Кроме этого, невысказанные мысли и образы размыты, колеблемы и неопределенны. Чтобы придать мысли четкость и понятную форму, мы используем слова. А потому, чтобы точно знать, что я думаю по тому или иному поводу, лучший способ – не пить настойку, а просто спросить.

– Я поняла, – уныло сказала пророчица. – Я что‑то сделала не так. Что?

– Ты ушла, не попрощавшись и не поговорив со мной напоследок – и только. Все остальное… – Немайн хотела продолжить, сказав, что все остальное – личное дело Нион, девушки взрослой и самостоятельной, но не успела. Взрослая да серьезная девушка вдруг издала совершенно нечеловеческий вопль, от которого и в глазах потемнело.

– А остальное правильно! – Бедные сидовы уши чуть в трубочку не свернулись, пытаясь зажать сами себя, но все равно было почти больно. – Правильно! Правильно! Правильно!

Девушка, распрямившись как пружина, подпрыгнула. На секунду мелькнули босые ступни. Не грязные, не исцарапанные, значит, к стенам трактира явилась обутой, но разулась, прежде чем лезть в окно. Немайн отметила для себя, что нынешнего стража нужно непременно отчитать за утрату бдительности – и тут ей стало не до наблюдений. В очередном радостном пируэте Нион не удержала равновесия и рухнула точно на свою богиню. Немайн такого не ожидала – в результате по комнате покатился комок из рук, ног и голов, размахивающий плавниками широких рукавов и возмущенно‑радостно пищащий. Окончило свой путь странное существо, врезавшись в ларь.

– У‑уй! – Нион, стоя на четвереньках, попыталась разглядеть ушибленный локоть. Получилось настолько же удобно, как укусить. Потом посмотрела вниз. Внизу была богиня – разметавшая красные волосы по полу и странно обмякшая. На губах мерцала ласковая улыбка. Глаза словно пеленой подернулись.

– Что с тобой?

Неметона молчала. Молчала совсем – и устами, и в голове, только дышала глубоко и смотрела. В глазах был какой‑то смысл, но скорей животный, чем человеческий. Нион прижала кулачок ко рту, душа крик. Неужели у великой сиды снова будет это ужасное обновление? Из‑за Нион‑Луковки? Лучше не жить. Прыгнуть из окна вниз головой – в ад, где после смерти обретаются самоубийцы и куда богиня, конечно, не попадет… Но сначала сделать, что возможно. Например, перетащить Неметону на кровать. Наклониться. Ухватить под мышки. Тяжелая… Маленькие женщины столько не весят. Верно, божественная суть тянет. Или зверь внутри. Или…

Рука Неметоны обвилась вокруг шеи. А в голове, в месте богини, было пусто, только смутные тени чувств. Образы.

– Не молчи, – попросила Нион, – скажи что‑нибудь.

– Ты хорошая, Луковка. Ты красивая. Ты сильная.

В голове проявился образ: маленькая, куда меньше себя настоящей, сида на руках у Нион. И обнимает за шею вот так же…

– Не удержу, – выдохнула Луковка, – весишь ты много. Но дотащу… Сестер позвать? Мать? Врача?

– Никого… – Сида смотрела в потолок, изучала, как совершенно новое для себя явление. – Это тоже не болезнь. Это обнимки. Просто я в таких случаях обычно на сестре вишу. Правда, ноги не слабеют…

До Нион дошло. О манере сиды разводить родственные нежности с сестрами она была уже наслышана. Но на этот раз Немайн восприняла свою жрицу разом: как подругу – и как мужчину.

Нион выросла в Анноне, где на трех женщин приходился один мужчина. Там идея о том, что девочке может понравиться другая девочка, не казалась ни экзотической, ни запретной. Нион наклонилась к богине – для того, чтобы немедленно быть ухваченной обеими руками за голову, поцелованной в нос и крепко‑накрепко обнятой. Внезапно защипало глаза. Похабные мысли вымело из головы, словно спертый воздух в распахнутое окно.

– Я – хорошая девочка, – сообщила на ухо богиня, – и ты тоже. Мы можем вместе смеяться и плакать, болтать и воевать, дрыхнуть в одной постели и делать кучу других разных дел. Но есть занятие, которому мы будем предаваться по отдельности – и исключительно с мужчинами. Причем с законными мужьями… Согласна? Умница! Но до чего странно я устроена: мужчине, случись что, могу дать в лоб. А девчонку – только обнять да приголубить покрепче, чтоб дурь выбило…

Нион почувствовала, как напряжение – напряжение неправедности, да! – ее отпускает. А из глаз текут слезы, смешиваясь со слезами той, с кем она одно целое, навсегда и навеки – по сути, по правде, по душе, а не по плоти…

Они стояли и смотрели. Любопытство, задор, ожидание, даже вызов. Они смотрели – и кого они видели? Нион стало немного не по себе. У каждого из тех, кого она привела к богине, сложился свой образ Неметоны – не такой, как у нее, а смутный, искаженный, неверный. Он может быть даже не похож на настоящую! Признают ли… Успокаивало, что у самой богини, похоже, особых сомнений на этот счет не было. Шагала бодро, весело помахивала ивовой веточкой. Увидев аннонцев, дернула ушами, склонила голову набок. Левая рука спряталась за спину.

– Рада вас видеть, – объявила. – Я всегда рада людям, желающим со мной работать…

Замолчала. Поворочала ушами, повертела головой. Теперь знает всех. Внешне. Нион вдруг поняла – быть богиней не так уж и сладко. Слишком зависишь от людей. И каждый человечишка лучше тебя знает, что ты есть и что должна делать… Зато хорошо – крещеной сидой. Никто не возьмется говорить, что тебе следует делать, а уважение и опаска – те же. Немайн прошлась мимо своих адептов раз, другой. Молчала. Давала аннонцам к себе привыкнуть.

– Ну, – спросила, – и как вы находите Неметону? Не больно грозная? Каждый из вас представлял меня иначе. Хуже того – представлял не меня. Сразу скажу: я не та, кому вы молились, приносили жертвы, о ком слышали в преданиях. Я – это я. Христианка. Хранительница правды. Дочь Дэффида Вилис‑Кэдмана. Сида. Характер скверный. Не замужем.

Нион только глазами захлопала. Вот так, прямо в лоб? И ведь прошло, прошло! Иные даже заулыбались. Значит, в главном – приняли.

– Всем, кто желает мне помочь, я благодарна. Всех, кто имеет достаточно смелости, чтобы выступить против саксов, не будучи обязан к этому защитой родной земли – уважаю. Вы меня весьма порадовали. Сла‑а‑авно! Не перевелись герои в Британии.

Комплимент. А вот поклона – не заработали пока. Кроме первого, вежливого, при приветствии.

– К сожалению, времени у меня очень мало. Потому я хочу, чтобы каждый из вас коротко, очень коротко, назвал себя. Кто он, что умеет, чем желает заняться…

Немайн замолчала. За спиной громко дышала Луковка, изо рта явно поднимался невидимый еще людям парок. Вообще‑то, конечно, сделала она все совершенно правильно: ухитрилась не сломать себе шею. Да и вернулась с прибытком. На самом деле – совсем не удивительно. Это для нормального общества она младенец, а для жреческих интриг – вполне зрелая подколодная змея. С очень небольшим практическим опытом, но выученная уж на таких примерах… Самый свежий случился прямо перед тем, как Нион сбежала от своих. Перед ее вторым самостоятельным выступлением. Первым было свидание с Немайн с глазу на глаз.

Собственно ей как раз ничего не грозило. Как всегда. Ее дело было подтвердить подлинность богини. Подтвердила. Против этого результата ни болотный бард, ни возглавлявшая экспедицию друидесса ничего не имели. Поэтому у глупенькой пророчицы, не умеющей лгать и притворяться, были все шансы выжить. Погибнуть она могла только в одном случае – если бы, зайдя слишком далеко в болото, она осталась без обоих кураторов. И выбраться не смогла. То, что девочка из золотой клетки в состоянии найти обратный путь сама, тем и на ум бы не пришло. А ей и правда пришлось трудно. Очень трудно. Но до болота не уйти было. Послеживали. Для проформы, не так, как друг за другом, вернее, враг за врагом, а как за скотиной смотрят. В болоте, пока шли по гатям – тоже. Кому, потеряв соратника в рискованной экспедиции, охота и за утрату ценнейшего инструмента отвечать? А пророчица второго уровня посвящения и была для аннонских друидов прибором… Немайнометром. Хорошим. Практически незаменимым. Слегка капризным, но точно в меру. В ту самую, которая не вызывает сильного раздражения, а только определенное уважение к норовистому аппарату.