Вампиры девичьих грез. Тетралогия. Город над бездной (СИ)

А мне показалось, что что–то подобное уже было. Меня несут на руках…по воздуху…и мы опускаемся ниже…ниже…

— Я ведь уже летала с тобой? — решила уточнить.

— Со мной — никогда.

— Странно, а мне показалось…

— Может, это был не я?

— Не знаю. Не помню. Помню только, что мы спускались… в Бездну.

— В Бездну нельзя спускаться, Ларочка. Там смертельно опасно. Это, видимо, просто сон.

— Да, наверное.

Лоу аккуратно переместил меня на сиденье, и сам встал сзади.

— Держишься?

— Да.

— Не боишься?

— Кажется.

— Я с тобой, моя маленькая. И я не позволю тебе упасть. Ты ведь мне веришь?

— Да.

И качели медленно начали раскачиваться. Между небом и землей, в бесконечной пустоте, меж зеленых берегов этой воздушной реки. Все сильнее, сильнее, выше, выше. И сердце замирает от страха и восторга, и где–то бесконечно внизу кружится земля, а недосягаемо высоко крутится солнце, а я лечу над миром, а быть может — внутри этого мира, и целый мир кружится вокруг. А потом я закрываю глаза, и вновь ощущаю себя ребенком, и мне кажется, я слышу детский смех и знакомые голоса. И мама волнуется: «Держись крепче, Лара, а то упадешь!» Я Петька нудит: «Я тоже хочу-у!». И мама предлагает: «Ну давайте вместе». А я возмущаюсь: «Нет, так не честно, я первая захотела! Я одна буду! Я сама!» А потом мы все же качаемся вместе, но это уже позже, много позже. Мы большие, и давно уж гуляем без родителей, а у меня новая светло–желтая юбка, а этот мерзкий мальчишка влез ногами на сиденье прямо за моей спиной, и наверняка же испачкал, и я требую, чтоб он слез, а он обещает, что сейчас раскачает нас так, что мы будем крутить солнышко. А солнышко, которое в небе, слепит глаза, даже сквозь сомкнутые веки, и я выныриваю из воспоминаний. Я здесь и сейчас, в вампирском Городе, на безумных качелях, подвешенных меж землей и небом. И это Лоу стоит за моей спиной, и раскачивает качели все сильней, сильней. И я лечу, лечу, лечу!

— Не страшно? — доносится до меня его голос. Я мотаю головой, я никогда не боялась высоты, не боялась стоять на самом краю, обдуваемая ветром. Я это помню! Помню горы, куда мы ходили в походы, и горы, с которых я мчалась на лыжах. А еще я помню полет. Я летала, да! На вампирской машине, под самыми облаками, а внизу проносилась земля, такая маленькая и такая красивая! А сейчас подо мной — Город! Настоящий вампирский Город во всей его сказочной, нереальной красоте! И я смеюсь от переполняющего душу восторга, от пьянящего чувства свободы! И пусть это иллюзия, и свободы нет, это только качели, это не важно. Под порывами встречного ветра расправляет дрожащие крылья моя душа. И, кажется, она вновь готова лететь.

И вдруг становится интересно, а правда ли внизу пленка, и выдержит ли она меня. И я отпускаю руки и прыгаю, как прыгала когда–то в детстве с дворовых качелей — на смелость, на дальность. Пленка есть, и она действительно мягкая, как батут, и меня качает на ней, теперь уже вверх–вниз. А рядом аккуратно приземляется Лоу.

— Нет, ну чувство самосохранения у тебя всегда отсутствовало, — заявляет он мне. — Но чтоб настолько!

Я только смеюсь. Вокруг только воздух, и кажется, будто мы с ним висим в пустоте.

— Ну, ты бы меня все равно поймал, верно? Даже если б не было никакой пленки.

— А вдруг бы не стал?

— Нет, ты бы поймал, я тебе верю.

Он молчит, и смотрит на меня, чуть улыбаясь, а потом переводит взгляд на землю далеко внизу.

— Как думаешь, может нам с тобой уже стоит спуститься туда — в город? — неожиданно предлагает мне Лоу. — Я, кажется, обещал свозить тебя по магазинам. Можем съездить.

— Не знаю. Если ты думаешь, что надо, — растерялась я. — У меня, кажется, все теперь есть.

Сидеть здесь, пусть не на облаке, но в заоблачной дали, рассматривая сверху Город — это одно, а войти в этот город, пройтись по его магазинам, паркам… встретиться с местными жителями… Я была не уверена, что мне так уж нравилась эта идея.

— Ну а что у тебя есть? Старая одежда моей сестренки, которая, может, и сохранилась хорошо, но давно из моды вышла? Да и вообще — неужели ты не хочешь иметь что–то, купленное лично тебе? Мы же не только одежду можем купить, можешь выбрать для своей комнаты новые шторы, постельное белье, да хоть новую мебель!

Я неуверенно кивнула. Наверно, он прав. Если я здесь теперь живу, надо как–то обживаться.

— Давай помогу тебе отсюда выбраться, — Лоу встал и протянул мне руки. Я поднялась ему навстречу, обняла за шею, прижалась, позволяя подхватить себя и нести. Его тело было таким теплым, надежным, руки нежными, а ощущение полета таким правильным, привычным.

— Не может быть, чтоб мы с тобой не летали.

— Ох, Лариска, ты не поверишь, — он загадочно улыбается, а потом добавляет. — К тому же, уже летали. Считая этот раз — дважды.

И он несет меня, не приземляясь, к самому дому, над всеми платформами и мостами, садами и цветниками.

— А как бы я выбиралась оттуда, если бы упала без тебя? — решаю поинтересоваться.

— А никак, — отвечает весьма легкомысленно. — Лестниц там нет, так что лучше не падай. А то придется ждать, пока тебя хватятся, а потом еще и отыщут.

— А слуги умеют летать?

— Конечно, они же эльвины.

Мы влетаем в распахнутые двери, совсем не те, через которые выходили, на другом уровне и, кажется, с другой стороны. Но он не отпускает меня там, несет дальше по коридору, скользя над полом и не давая себе труда перебирать ногами. И мы вылетаем в холл.

Вернее — в огромное пустое пространство в центре башни, огороженное по кругу хрупкими декоративными перильцами. Наверху — прозрачный купол, все из той же невидимой пленки, так, что кажется, будто над нами лишь небо. Внизу — холодный камень пола, и сложная многолучевая звезда посередине. Всего лишь мозаика, но отсюда, сверху, кажется обьемной. От пола и до купола не так уж много — этажей пять, как я поняла — личные апартаменты нашего дорогого хозяина, все что ниже — находится в его собственности, но не является собственно «домом». Когда мы были здесь в прошлый раз, Лоу говорил, что это бальный зал, ведь танцы эльвинов предполагают полет, они воздушны и невесомы. А большие балы проводятся в этом доме несколько раз в год, и порой их почитает своим вниманием даже Владыка.

Но тогда мы просто прошли мимо по одной из галерей, а теперь нам надо было спуститься на этаж ниже. И мы просто ухнули вниз, за невысокие перильца, пролетели через холл наискосок и влетели в нужный коридор нужного этажа. И только там меня поставили на пол.

— Идем готовиться? — светло улыбнулся мне Лоу.

— Готовиться? — все мысли растеряла за время полета.

— Мы собирались в город. Тебе надо поесть и переодеться.

Поесть — это понятно, это точно не тот город, где можно купить на углу пару пирожков. Но чем ему не нравится мой наряд?

А наряд действительно не подходил. Ну, на его взгляд. Иначе зачем бы он так долго перебирал мои вещи (им же самим мне и принесенные), выискивая то, в чем меня не стыдно будет вывести в город. Остановился на легких серых бриджах с широкими лентами–завязками под коленом, и воздушной белой кофточке с открытыми плечами, прозрачной настолько, что просвечивало нижнее белье.

— И чем это лучше? — мрачно интересуюсь, покончив с обедом.

— Больше похоже на то, что носят сейчас, — пожимает он плечами.

— Но это как–то совсем неприлично выглядит, — неуверенно возражаю я.

— Да? Я думал, для тебя неприлично — это без одежды, — чуть усмехнулся он. Но тут же поправился, — не обижайся. По нашей моде эта одежда более, чем прилична, сама увидишь. Я просто хочу гулять с очаровательной нарядной девочкой, неужели ты мне в этом не поможешь?

Ну а как бы я ему отказала? Он был для меня всем. Просто потому, что больше у меня не было никого в целом свете.

Мы вышли к машине. Машина его была белой, и это приятно порадовало глаз. Почему–то подумалось, что мне не нравятся кричаще–яркие расцветки. Как–то это неестественно. Чудовищно. Жутко.