Два лика одиночества. (СИ)

– Теперь я знаю, что произошло. Для начала я расскажу правду о нашей миссии, связанной с Лигой Теней…

Закончив рассказ о событиях, предшествовавших аресту Веги, Ким перешел к выводам и умозаключениям:

– Даже не зная этого наверняка, несложно догадаться, что вы, скорее всего, не получите отчета о Лиге, – воодушевленно говорил вампир. – Следовательно, вы будете наверняка знать о том, что Веги достаточно долгое время не было в империи, но не о том, где и зачем он был! А дальше все просто. Вам подсовываются фальсифицированные протоколы и результаты анализов, в которых правда перемешана с ложью. Это не той важности дело, чтобы вы сами его тщательно разбирали! Но тем, кто хочет уничтожить Вегу, необходимо, чтобы вы, с одной стороны, ничего не заподозрили, а с другой – обозлились бы на Вегу достаточно для подписания приговора. Для этого к материалам дела присоединяется это… «откровение непосредственного участника событий». И… – Эльф на миг замолчал, вспоминая еще одну деталь. – И для этого же использовали совершенно правдивый эпизод – историю с магом OOP, членом нашей команды, Ларисом. Вега действительно отравил его и оставил в таверне, но отнюдь не потому, что Ларис был верноподданным империи, а Вега – нет!

– Почему же тогда? – первый раз за время всего монолога прервал его Лаарен.

Лицо императора на протяжении рассказа оставалось бесстрастным. Он никак не выдавал ни единого чувства, и это несколько нервировало Киммериона – под маской спокойствия могли с равным успехом скрываться как одобрение и согласие с его словами, так и гнев и отрицание.

– По личным мотивам. Насколько мне известно, Алиссара Янатари имела очень веские причины ненавидеть Здравовича. Но судьба Лиги Теней значила для нее гораздо больше, нежели собственная гордость, и Алиссара готова была пойти на такое для нее унижение, как принять помощь Здравовича в лице нас. А Вега избавил ее от необходимости так наступать на горло гордости, оказав помощь в частном порядке. Ларису же это не нравилось, более того, я знаю, что он тайно от Веги связывался с Александром и докладывал ему о ходе событий. Потому он и был отравлен. Вот только если бы Вега хотел от него совсем избавиться, согласно версии тех, кто Вегу оговорил, то Лариса никто и никогда больше не увидел бы!

– Если целью этих гипотетических врагов де Вайла было уничтожить его, то можно было бы придумать менее… громкое обвинение, – возразил Лаарен. И эльф внезапно осознал, что его логические умозаключения увлекли императора.

– Нельзя, на то и был расчет. Слишком страшное обвинение. Это дело не будет обнародовано, наоборот – его попытаются сохранить в строжайшей тайне, чтобы не допустить паники среди населения, как это было сто сорок три года назад, при проникновении в наш мир настоящего демона. Следовательно, никто из тех, кто мог бы легко опровергнуть это обвинение, просто не узнали бы о необходимости этого опровержения. Если бы не ваше письмо… я бы не решился идти во дворец и просить о помиловании моего друга.

– А как вы объясните то, что совершенно сторонний маг‑консультант подтвердил искренность автора рассказа об истории, произошедшей с Лигой Теней?

– Элементарно. Писать мог и тот, кто был уверен в том, что говорит правду. Если я правильно понял, о каком заклинании идет речь, то оно не выявляет истинность информации, только истинность намерений. Враг Веги мог кого‑то обмануть, подчинить себе или еще как‑то заставить написать письмо, способное пройти подобную проверку.

– Киммерион, у вас все получается логично и стройно, если бы не одно «но», – вздохнув, проговорил Лаарен. – Я лично разговаривал с Ларисом. И он подтвердил тот факт, что де Вайл замышлял против меня и империи.

Вампир медленно выдохнул.

Нет, этого не может быть…

– Но… Его разум могли взять под контроль, как это было с Рагдаром во время боя в храме под базой Лиги Теней!

– А как же анализы и заключения кардинала Алары? Или вы считаете, что священнослужителя такого уровня тоже могли… взять под контроль?

– Безусловно, могли. Но не таким образом, каким Лариса или Рагдара, – серьезно проговорил Ким, начиная осознавать, насколько страшные обвинения он выдвигает. – Более того, я готов обвинить кардинала Алару в измене империи.

Бесстрастная маска слетела с лица Лаарена.

– Вы осознаете, что вы сейчас сказали?

– Безусловно. Я готов обвинить кардинала Алару в том, что он, являясь на самом деле либо служителем демона по имени Левиафан, либо просто его союзником, либо оказывая услуги кому‑то, связанному непосредственно с Левиафаном, фальсифицировал результаты анализов и протоколы допросов, с целью уничтожения виконта де Вайла.

– Это серьезное обвинение. Слишком серьезное, чтобы можно было утверждать подобное, не имея на руках веских доказательств.

– Мой император, я не обладаю подобными доказательствами, и вы это прекрасно знаете. Но чего вам стоит хотя бы приказать привести де Вайла и допросить его лично, в присутствии мага, который сможет наложить на Вегу заклинание правды? А заодно – проверить Лариса на свободу воли и разума. Кроме того, почему бы вам не запросить из Тринадцатого департамента все, что у них есть на кардинала Алару? Я уверен, что там найдется немало интересного. А если еще и установить за ним слежку…

На несколько секунд в кабинете повисло молчание, которое совершенно неожиданно прервали одинокие негромкие аплодисменты.

– Киммерион, браво. Теперь я вижу, что не ошибся в вас, – насмешливо проговорил Здравович, входя в кабинет. – Вы решили все те задачки, до которых никак не мог добраться я, ибо его величество никак не желал дать мне ознакомиться с теми документами, что так охотно предоставил вам.

Лаарен вскочил, его лицо потемнело от гнева.

– Александр, я не помню, чтобы я приглашал вас войти!

– Ваше величество, вы только что имели возможность убедиться в том, что чуть не отправили на эшафот искренне преданного вам человека, – жестко проговорил Александр. Ким мгновенно почувствовал себя отчаянно лишним. – И сейчас я бы на вашем месте поблагодарил господина ан Илленмиля за то, что он помог вам вовремя разобраться в ситуации.

– С чего вы взяли, что я согласен с выводами господина ан Илленмиля? – усмехнулся уже император.

– С того, что он до сих пор здесь, а не вышвырнут за дверь вашими бравыми гвардейцами или не прирезан Темной в каком‑нибудь потайном уголке дворца. Я приношу свои извинения за столь невежливое вторжение, но все же рекомендую, во‑первых, просмотреть одну интереснейшую запись магического слежения, а во‑вторых – последовать совету вышеупомянутого господина ан Илленмиля и допросить де Вайла лично, в присутствии мага, которому вы доверяете – да хотя бы архимагистра Фэйдара – или же при помощи какого‑нибудь из артефактов Темной.

Несколько минут Лаарен молчал.

– Хорошо. В этот раз я последую вашему совету. Показывайте запись… Хотя нет, подождите. Ева!

– Я здесь, мой император, – Темная незаметно выступила из тени, оказавшись за его спиной.

– Я бы хотел, чтобы ты тоже просмотрела с нами эту запись, и сказала, что ты думаешь по этому поводу. Я доверяю твоей интуиции.

– Благодарю за доверие. – Она низко склонила голову.

– Александр, прошу.

Здравович извлек откуда‑то из складок плаща небольшую сферу на подставке, установил ее перед зеркалом, висящим на стене и коротко бросил фразу‑активатор.

Блестящая поверхность на миг потемнела – а потом отразила подземную камеру и лежащего на койке Вегу. Руки даргела были скованы за спиной.

– Это рано… – пробормотал глава OOP, медленно ведя ладонь над сферой вправо. Изображение чуть помелькало, неестественно быстро открылась дверь, также неестественно быстро вошел сам Александр. – Вот, смотрите. – Здравович вернул записи нормальную скорость.