Яблоня (ЛП)

Драко вышел.

Разговорить Гарри оказалось не легче. Несмотря на поздний час, один из врачей узнал в Гермионе девушку, прибывшую с Алексом, и сообщил ей о подозрении, что больной впал в депрессию. Хотя на данной стадии выздоровления апатия не считалась редкостью, доктора беспокоились, что ее усиливают проблемы личного характера: мол, несколько недель тому назад Гарри и профессор, вдоволь накричавшись друг на друга, расстались.

Гарри охотно подтвердил разрыв отношений с Северусом, а потом еще полчаса доказывал Гермионе, что поступил правильно. Постель больного отодвинули к стене, и сейчас друзья расположились на ней — девушка сидела, а Гарри, бледный как полотно, свернулся калачиком на здоровом боку и смотрел на нее.

Подруга слушала и кивала, а когда юноша умолк, спросила:

— Значит, он тебя бросил?

— Да нет же. Я сказал, что будет лучше, если мы разойдемся, — упрямился Гарри.

Гермиона ничего не ответила.

Гарри поерзал, теребя шелковую оторочку одеяла.

— Ну, и зачем ты это сделал? Ты же его любишь, — ласково произнесла девушка.

Молодой человек резко поднял голову и тотчас отвернулся.

— Мы друг другу не подходим, — глядя в сторону, пробормотал он.

— Чем?

Гарри помолчал.

— Зачем ты это затеяла? — спросил он наконец. — Неужели мне нельзя сохранить хоть каплю гордости?

Девушка робко потянулась и погладила его по волосам. Гарри не отстранился. Впервые за несколько недель к нему прикасались с любовью, а юноше отчаянно этого не хватало.

— А при чем здесь гордость?

Сев, Гарри поглядел подруге в глаза.

— Хорошо. Давай разберемся. Посмотри на меня, Гермиона.

Та выполнила просьбу.

— На что именно обратить внимание? — недоуменно спросила она. — Я вижу тебя.

— На это смотри.

Гарри указал на свою маску и скрытую под ней распухшую щеку.

— Благодаря маске опухоль скоро спадет, — осторожно подбирая слова, напомнила Гермиона. — Я знаю, что сейчас все это, должно быть…

Юноша соскользнул с кровати и расстегнул молнию своего защитного костюма.

— Помоги мне снять его, — потребовал он.

— Гарри…

— Пожалуйста.

Гермиона помогла стянуть костюм с верхней части туловища друга.

— Посмотри на меня, — повторил тот, медленно поворачиваясь на месте и приподняв руки.

До этой минуты девушка не понимала, насколько ужасны шрамы Гарри. Но ведь Северус и Невилл изобрели средство…

— А мазь…

— Если верить врачам, то, как я выгляжу сейчас — это чудо, — указав пальцем на изуродованную кожу, пояснил больной. — И даже пластические операции не понадобились! Я должен быть счастлив и этим. Я очень благодарен, — помолчав, он добавил: — Только все равно уродлив, как смертный грех.

Гарри не лгал: ожоги, пересекающиеся со шрамами от ножевых ран, выглядели отвратительно.

— Но Снейпу же, без сомнения, все равно… — на этом Гермиона осеклась, вспомнив увиденные в газетах фотографии: каждая из них изображала алхимика в объятиях с привлекательным молодым человеком.

Похоже, Гарри пришел к тому же выводу и эхом повторил мысли подруги:

— Я видел снимки в «Пророке». Они все красавцы, правда?

— Это наверняка какая-то ошибка, Гарри…

Тот покачал головой.

— Он сам мне рассказал, что переспал с тем итальянцем, Паоло. И еще каким-то парнем. Давно, на рождество, Гермиона.

— Ох, Гарри…

— Ну, что поделаешь. Он волен поступать, как заблагорассудится. И ему явно нравятся красивые мужчины, так почему не окружить себя таковыми? Я никогда входил в их число, а теперь меня и привлекательным даже сослепу не назовешь. Просто вовремя очутился под рукой; ну и ладно. Но трахать себя из жалости я не позволю, — тряхнул головой юный волхв, снова натягивая рукава. Вскочив, Гермиона помогла ему одеться и погладила по груди.

— И все-таки ты ему небезразличен…

— Да, как же.

В ответ на полный укора взгляд подруги Гарри кивнул, усаживаясь назад, на постель:

— Хорошо, в чем-то ты права. Он возится с моей магией, и я очень это ценю. Но с тех пор как я загремел сюда, мы почти не видимся, а на чертов министерский бал, куда меня, кстати, даже не пригласили, у Северуса нашлось время.

— Тебя не пригласили? Возмутительно! Но ведь он не мог не пойти, Гарри! При твоем отсутствии было очень важно, чтобы жертву нападения увидели здоровой, и…

— Что? Какую еще жертву? — схватил ее за руку Гарри.

— Так Северус же… Гарри, только не говори, что не знал о нападении Пожирателей! Об этом и в газетах писали.

— Я… мне рассказали, что случился инцидент и преступников поймали. Газету мне приносят не каждый день, а в зависимости от того, вспомнит ли о ней тот, кто назначен дежурным. Но… какая, к черту, разница? Ты имеешь в виду, что напали на Северуса? — нетерпеливо вскричал Гарри.

— Да, он отделался тяжелым переломом ноги. Сейчас уже все в порядке, но, сам понимаешь, какое-то время он не мог приходить к тебе.

— Боже мой! И ведь ни разу не упомянул об этом, — тихо произнес юноша. — Почему он мне не рассказал? Мог бы хоть записку черкнуть или потом, во время встречи…

— Может, Северус не хотел тебя волновать.

— Гермиона, — покосился на нее Гарри, — он прикасался к этим уродливым шрамам, проверял катетер, когда мне его поставили, и… — юноша пожал плечами. — Значит, он может за мной ухаживать, а я недостоин? Разумеется, я все равно торчал здесь, но Северус даже не поделился со мной… неудивительно, что он меня не хочет. Я был ему обузой. Какое счастье, что он намекнул об этом, прежде чем идиотизм завел меня слишком далеко.

— Гарри! Ты совсем, совсем не прав!

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — прошептал юноша.

— Но…

— Я переживу. Да, это больно. Но у нас с Северусом ничего не вышло бы, даже будь я здоровым. Я маггл, Гермиона! А Снейп — воплощение могущественного волшебника. И потом… мне кажется, его привлекают сильные маги. Сначала Риддл, потом Альбус. Так что я в эту картину вообще не вписываюсь. Слишком много отличий. Как бы то ни было, я справлюсь. Надо ведь как-то жить дальше, правда? — Гарри снова улегся на бок. — Расскажи лучше о себе, — резко сменил тему он, и Гермиона поняла, что ничего больше не добьется.

Час спустя, выйдя из палаты, девушка не на шутку беспокоилась о словах, которые обронил Гарри в беседе. "Надо ведь как-то жить дальше, правда?" Фраза вновь и вновь эхом отдавалась в голове Гермионы, и неуверенность, послышавшаяся в тоне друга, казалась все более заметной.

— Мисс! — находившийся в палате охранник вышел следом за девушкой в коридор.

Обернувшись, та остановилась. Солдат был гораздо выше ее и по-прежнему сжимал в руках автомат. Гермиона поглядела на него с любопытством.

Тот неловко потоптался на месте.

— Вот что, мисс, я не уверен, что имею право говорить об этом, да и разговора вашего не слышал, но Алекс показывал вам свои шрамы, верно?

— Да, — кивнула Гермиона.

— Я слышал, как о нем говорят врачи; они считают, что у Алекса депрессия.

Гриффиндорка кивнула.

— А с этим… носатым типом они поругались?

Девушка спросила себя, стоит ли уйти от этой темы, но особого смысла увиливать не было.

— Похоже на то.

— Я… э-э… думаю, что это из-за нас, — смущенно признался солдат. — Мы, конечно, не со зла, но я не хочу, чтобы Алекс покончил с собой потому, что мы… — он взволнованно потер подбородок.

— Что произошло?

Охранник пересказал ей, как Гарри случайно услышал обсуждение статьи в газете и отзывы о собственной внешности.

— Да… Спасибо, что поделились со мной. Я очень вам признательна, — коснулась его руки Гермиона.

— Он хороший парень, даром что педик, — легкомысленно заверил ее солдат. — Никогда к нам не пристает. Даже к паре геев, которые тут, бывает, дежурят. Никаких проблем не создает, не выпендривается. Трудно поверить в то, что он совершил подвиг, — в голосе мужчины сквозило любопытство.