Моральные принципы темных (СИ)

На секунду дыхание Зази сбилось. Зрачки еле видимо расширились, а сердце пропустило удар. Значит, ошейник не влияет на мою силу. И, значит, если Нальгар ничего не поймет, у меня появился вполне реальный шанс на побег. Однако, я все еще не знаю еще всех подлянок, что заготовил для меня оборотень.

Немного смущенная, служанка ушла, чтобы через минуту вернуться с двумя големами, несущими мраморную ванну. Под ее же присмотром, каменные исполины, похожие на кучу камней, обмазанных глиной, принесли воду. Когда все было готово, Зази достала из кармана несколько бутылочек, поставила их на стол и, привычно поклонившись, вышла.

Нальгар видимо сам раздевал меня (одета я была лишь в свою привычную сорочку с кружевами), стирая параллельно кровь и с рук, и с ног, однако она осталась под ногтями. Гадость.

Я с наслаждением забралась в довольно горячую ванну и прикрыла глаза.

Кажется в такой, блаженной неге, я даже заснула и очнулась, лишь когда вода всколыхнулась. Руки оборотня скользнули по моему телу, и я невольно изогнулась. Наслаждение длилось ровно секунду, однако когда пришло осознание того, с кем я, меня захлестнуло отвращение. Страха не было — едва ли термин «изнасилование» применим к этой ситуации — я слишком… не фригидная в общем.

— Я думал, ты тяжелее воспримешь то, что я поймал тебя, — Нальгар заскользил когтями по моей коже, выводя круги.

— Никогда не была склонна к истерике, — я пожала плечами, — ну что, будущий правитель Наории, могу ли я получить ответы на свои вопросы?

— Можешь, только давай выберемся из воды — она слишком уж сильно остыла.

Я не стала спорить, молча опустив ноги на ковер и тут же закутавшись в заботливо протянутый мне белый халат.

— Не желаешь вина?

— Немного, — я кивнула головой.

— Итак, — Нальгар взял бутылку, которую, видимо, принес с собой, и начал разливать темно-красную жидкость по двум круглым бокалам. На мужчине был так же как на мне халат, который оборотень даже не пытался завязать, демонстрируя практически идеальное тело.

И я смотрела на него и испытывала отвращение. Да, только его. Плохо — значит, теперь любое прикосновение этого мужчины станет мне исключительно противным.

— Я вырос в маленькой деревеньке, на границе с землями оборотней. Меня растила старая женщина, которую я любил как мать и только потом осознал, насколько ей было тяжело растить маленького волчонка. Но мы, наверное, все же были счастливы, — Нальгар протянул мне бокал, и я взяла его, сделав маленький глоток, — ты сама знаешь, как жестоки люди к тем, кто не похож на них. Даже когда через пять километров от деревни начинаются земли оборотней. Особенно когда через пять километров начинаются земли оборотней.

Когда мне исполнилось двенадцать женщина, которую я считал матерью, заболела. Она медленно умирала, и никто не пытался ей помочь. В день, ставшим для нее последним, моя приемная мать рассказала о том, что раньше она служила при дворе Ранальфа и что сбежала оттуда, унося сына короля и бедной королевы, которую за измену сослали в монастырь. Она поедала мне о том, что я и есть принц и что однажды должен буду взойти на престол.

Что было дальше, рассказывать не имеет смысла — я на своих ногах добрался до училища и встал на путь охотников. Я знал, что слова приемной матери требуют доказательства и, когда я их получил, начал продумывать план, как вернуть себе то, что было моим по рождению. Так что радуйся, тебя держит в плену фактически новый король. Я еще не решил, кем будешь ты… это полностью зависит от того, как моя маленькая темная ведьмочка себя поведет.

Не пытайся сбежать — даже если ты убьешь служанку, в чем я сильно сомневаюсь, ошейник на тебе не даст покинуть дом. Ну, а если ты сумеешь подговорить Зази на что-то… ее убью я. Луана, я хорошо тебя изучил за те несколько дней, что у нас были. Может ты и темная, но у тебя очень доброе сердце. Ты не причинишь вред ребенку.

Я улыбнулась, затем подошла к мужчине и обняла его, скользя пальцами по горячей коже и стараясь не скривиться. Нальгар, насколько же ты отвратителен в своей жажде власти, из-за которой готов убить любого. И с какой же радостью я заберу твою жизнь. Но не сейчас.

Сейчас я готова потерпеть.

Итак, время для меня существовать перестало. Как понять — день или ночь, если в комнате нет окон или часов? Радовало только одно — Зази. Постепенно девочка оттаивала.

— Доброго дня, госпожа, — служанка зашла сегодня, неся яичницу с беконом. Теплая улыбка делала личико безумно хорошеньким, исчезло холодное равнодушие.

— Привет, Зази, не надо так официально, Нальгара ведь нет, — я подошла к девочке, едва она поставила поднос, и обняла, привычно обмениваясь энергией.

Я, кажется, об этом уже говорила — простые люди при такой махинации в мгновение ока оказывались в состоянии зависимости от меня. Как если бы принимали наркотические средства.

За легким завтраком мы привычно болтали ни о чем. Из рассказов Зази, я узнала, что Нальгар выкупил ее у какого-то извращенца и до меня, девочка никому не позволяла к себе прикасаться. У нее сразу начиналась паника и истерика.

Никому, кроме меня. Бедный ребенок.

Я встала, вытерла руки о полотенце и, взяв щетку для волос, начала разбирать пучок на голове девушки. Это была наша традиция — если было время, я расчесывала ее волосы, а она — мои. Девочка тянулась ко мне, как к матери, которую почти забыла. А я… а я была темной ведьмой.

— У вас синяки на запястьях, — тихо прошептала Зази, когда я «случайно» продемонстрировала ей руку.

— Нальгар же оборотень, — я легко изобразила грусть, разбирая мягкие пряди девичьих волос, — им тяжело… контролировать себя.

— Просите его быть аккуратнее, — девочка чуть подняла голову, чтобы посмотреть в мои глаза, — он же любит тебя!

— Любовь? — по моим губам скользнула уже вполне настоящая ироничная усмешка, — Нальгар не умеет любить. Он отравил свою жизнь ненавистью и жаждой отомстить. У таких людей внутри появляется пустота, которую они стремиться заполнить чем-нибудь. И так появилась я. У нас много общего с твоим господином — мы оба не знали нормальной семьи, оба оказались заложниками своего происхождения, и это лишило нас возможности стать кем-то другим. Но от наших «отношений» никому не станет легче.

Зази вздрогнула и опустила глаза. Девочка понимала, о чем я говорю, ведь она тоже была изранена внутри и, представляя себя на моем месте, знала, что клетка, в которую посадил меня Нальгар, не способна излечить. Она будет медленно добивать последнее хорошее, что еще осталось.

Некоторое время мы сидели молча. Я прикрыла глаза, когда Зази начала расчесывать мои волосы и очень старалась не думать о том, что будет дальше. Наверное, все же, прав Нальгар, который говорил, что пусть я и темная, но я все равно не способна причинить вред ребенку.

В общем, настроение упало окончательно.

Нальгар в этот раз вернулся раньше, чем я ожидала. Радостный, он скинул с себя темно-синюю жилетку, расшитую серебром и начал быстро расстёгивать пуговицы на рубашке. Я мысленно содрогнулась от отвращения, но постаралась как можно нежнее улыбнуться.

— У кого-то хорошее настроение?

— О да, — оборотень хищно улыбнулся и подошел ко мне, — а кто-то совсем изголодался по чужой энергии… даже регенерация замедлилась…

— Ну, нам же это не мешает, — я пожала плечами и обняла Нальгара. Внутри появилось какое-то очень не хорошее предчувствие, — и все же, что тебя так развеселило?

— То, что ведьм признали соучастницами, — оборотень хищно оскалился, не сводя с меня глаз, — одна из вашей пятерки, не без давления… призналась, что вы знали, где была шивану… и ничего не сказали страже.

Внутри у меня все оборвалось, но я постаралась не показать всего ужаса.

— Осталось только найти похищенную вами тварь, но ведь это только вопрос времени, — оборотень явно смаковал то, как меняются эмоции у меня на лице.

Но он не понимал, что каждым своим словом помогает мне принять то решение, которое пугало меня саму.