Поймать архимага

— Не боишься, что та, которая ждет тебя дома после работы, прибежит и скалкой отлупит? — поддела я его.

— Балда, — вздохнул некромант. — Спи уже, завтра рано вставать.

Я попыталась уснуть, но сон, видимо решив, что с него хватит, и есть более достойные кандидаты, ушел безвозвратно.

— А почему именно в Тэш'Ша? — спросила я.

Дар некоторое время молчал, наверное, пытаясь понять, что я имела в виду, потом ответил:

— Потому что там находится знаменитый Золотой зал.

— А почему он там, а не в Дортре? — удивилась я. — Ведь тут глухая провинция, а там — столица.

— Чего-то туго у тебя с историей, — неодобрительно прокомментировал Дарисс. — А вроде королева, должна знать.

— Как-то не до этого было, — быстро сказала я. Не признаваться же, что я терпеть не могу историю. Тут историю своего-то королевства не охота учить, не то что соседних! — Ну так из-за чего?

— Ты, конечно, знаешь — да это даже дети знают! — что Гатта раньше была очень маленькой страной, втрое меньше, чем сейчас. И столица как раз была в Тэш'Ша. А когда прадед Дорра — он тогда был королем — принялся завоевывать маленькие соседние государства, то столицу перенесли в Дортр, поближе к морю, подальше от границы с Ксавией.

Тэш'Ша был очень богатым городом. Один Золотой зал чего стоит. А королевский замок там из мрамора, полностью. Так вот, когда столицу решили переносить в Дортр, то и Золотой зал тоже. Разобрали бы на части и увезли. Но народ был против, как же так, такая достопримечательность и гордость! Поэтому все балы и приемы проходят в Тэш'Ша. Вот так вот.

— Надо же, сколько раз была на балах, всегда удивлялась, почему так, но постоянно забывала спросить. А тут все оказалось так не интересно. И даже не романтично, — хмыкнула я.

— Тебе ли говорить о романтике, черствая, — зевнув, сказал Дар.

— Ну почему же? Тут так и просится какая-нибудь история. Например, про бедняка, который влюбился в дочку купца. А та, цаца эдакая, сказала ему — мол, а построй-ка мне хоромы, чтобы там комнаты были из золота, и даже нужник. А бедняк подумал-подумал и решил…

— Что ему легче послать эту деваху к хайнам, чем такой дурью маяться, — фыркнул некромант.

— Что пойдет хоть на край света, но достанет столько золота, — проигнорировав его слова, с нажимом закончила я. — И вот он ушел, а купеческая дочка, которая над ним просто подшутила, вдруг поняла, что любит его. И стала его ждать. Но годы шли, а бедняк не возвращался. Купеческая дочка успела выйти замуж, родить ребенка, воспитать мужа, овдоветь, а бедняка все не было. И, когда она уже лежала на смертном одре, дошел до нее слух, что в далеком приграничном городе кто-то построил огромный замок с Золотым залом.

— Все, спи, неугомонная, — попытался утихомирить меня мужчина. — В жизни нет места сказке, так что тут все проще. В государственную казну идет неплохая прибыль от путешественников, возжелавших посмотреть на знаменитую комнату, отделанную золотом.

— А ты еще говоришь, что это я черствая. Да моя версия и то интересней. Она хотя бы о любви, а не о деньгах.

— Глупая, весь мир крутится вокруг денег. И людям плевать на любовь. Хотя, если эта любовь неплохо оплачивается, то вполне, — подумав, сказал Дарисс. — Посему и думать забудь о бескорыстных человеческих порывах во имя любви.

— Слушайте, — громко сказал Марэль, переворачиваясь на правый бок, к нам спиной, — дайте уже поспать и сами спите. Меня ваши разговоры уже до колик достали!

Я, пристыженная, благоразумно замолчала, хотя разговаривать захотелось все больше. Вскоре затих Марэль, до этого ворочающийся и ворчащий, как старый дед. Я ж говорила, что там что-то колется сквозь сено!

Ко мне сон никак не шел. Некромант же сначала дремал, просыпаясь от каждого моего движения, но потом уснул. Я посмотрела на мужчину и вспомнила, как когда-то действительно вешалась на него. И как я могла так себя вести? Он же даже непривлекательный. И вредный. Раньше вечно издевался, сейчас ни в грош не ставит. Гад, одним словом.

Так, ваше величество, закругляйтесь, осадила я себя. Хватит о нем думать, он нам никто, и звать его никак. Мы это давно решили. И мы вовсе не думали о нем все эти три года.

«Ой ли, — напомнила совесть»

Вот ничего и не «ой ли». Ну не глупости, а?!

Поскольку мужчины спали, противный скрип и скрежет, доносящийся с улицы, услышала я одна. Я вылезла из-под одеяла, подкралась к двери сарая, осторожно выглянула во двор — и обомлела.

Хозяйка, пустившая нас на постой, с нежитью, которая сейчас корчилась в муках трансформации, сходство имела очень отдаленное. Пожалуй, если б не длинная ночная рубашка и волосы до пояса, я б ее и не признала.

Я осторожно накинула крючок в петельку, закрывая дверь на замок. Подергала, проверяя. Вроде держится.

Пока я раздумывала, закричать или нет, нежить со своими предпочтеньями определилась: она издала пронзительный крик, от которого волосы на голове зашевелились (а у мужчин вообще, наверное, дыбом встали), и замолчала, захлебнувшись криком.

Первым вскочил Марэль, выхватывая меч из ножен. За ним, с таким ошалевшим лицом, что с него только поучающие картинки для учеников-целителей писать, поднялся Иллий. Спокойней всех был Дар, привыкший иметь дело с нежитью. Но и он спросонья был немного ошарашен. Но не настолько, чтобы тягаться с наемником и начальником охраны.

Иллий оттащил меня за шкирку подольше от двери и завел за себя. Я выглянула из-за его плеча, разглядывая дверь.

— Дар, а это кто? — тихо спросил Марэль, глядя в ту ж сторону.

— Мавка, — удивленно сказал некромант. — Крик точно ее. Но они же зимой спят, а откуда эта взялась?..

— Это Иза, — глухо сказала я, сглотнув. Мавок я не любила, даже побаивалась. — Я видела, как она трансформировалась.

— Чего?! — опешил Дарисс. — Тогда я вообще ничего не понимаю.

Я согласно кивнула: мавками становились только умершие неупокоенные девушки, и дети, умершие при рождении, либо мертворожденные. Но именно, что становились. И после смерти. А не были ими при жизни, днем ведя себя как человек, а с приходом ночи становясь нежитью.

«Мавки живут в лесах, на полях, в водоемах. Дружат с русалками и мстят людям за свою смерть. Особенно мужчинам. Но, если дать ей гребешок, она расчешет свои волосы и уйдет» — вспомнила я описание из книги по нежити.

Я нервно рассмеялась, представив полчища мужчин, обвешанных расческами, как амулетами.

— А мне ее можно не бояться, я же не мужчина, — похвасталась я, пытаясь успокоиться.

— Угу, мавка расстроится и убьет тебя с особой жестокостью, — сказал некромант.

В это время нежить поддела длинным когтем крюк и скинула его с петли. Дверь начала медленно раскрываться, запуская в сарай стужу и мавку. Я с отвращением сплюнула, глядя на бледное лицо нежити, ввалившиеся глаза и спутанные лохмы.

Мужчины слаженно попятились, я, оттесняемая ими, завалилась на стог и, плюнув на боевой дух и достоинство мага, позорно закарабкалась наверх. А оттуда уже достала до толстенной балки, проходившей от стены до стены, схватилась за нее (неудобно, зар-р-раза, руки соскальзывают), подтянулась, закинула ноги и оседлала балку, как лошадь.

Дарисс соединил ладони, потом резко развел, создавая ярко-красную сферу, но не выпуская ее в нежить. Марэль весь подобрался, напрягшись, как струна, в любой момент готовый отразить выпад мавки. Но нежить не спешила нападать, шумно принюхиваясь к воздуху. Только медленно подходила все ближе к мужчинам.

— Дар, — пискнула я, — кидай.

Но некромант покачал головой, настороженно следя за нежитью. Та подошла еще ближе, глядя на Марэля. Если наемник погибнет, Тень мне голову оторвет, с тоской подумала я.

— Дар, — тревожно напомнила я некроманту.

Тот дернул головой, словно отгоняя комара, но сферу не кинул. Нежить размахнулась когтистой рукой, целясь Марэлю в сердце. Тот резко поднял меч в защитном жесте.

— Дар! — заорала я, и некромант наконец сбросил с ладоней светящийся шарик.