Вторжение драконов. Последняя битва

Вот засранец!

— На войне есть одно очень простое правило. Победитель — это всегда тот, кто остается на поле боя, когда сражение окончено. И судя по всему, это мы!

— А эти? — Рафе пришлось встать на цыпочки, чтобы выглянуть из-за корпуса саней. Он махал руками, но показывал скорее в небо, нежели на равнину.

Хорнбори, который был выше Рафы больше чем на голову, мог лучше видеть, что там творится. Этот чертов кобольд был прав. Дети человеческие бежали не к звезде альвов, вместо этого из нее выходило все больше и больше воинов. Они образовали две большие колонны, которые направились по равнине в сторону саней.

Хорнбори наблюдал за происходящим со все нарастающим беспокойством. Дети человеческие не спешили. Они знали, что сани уже не уйдут. Стройными рядами, как на плацу, колонны встали на расстоянии примерно восьмидесяти шагов справа и слева от саней, затем острия колонн повернулись друг к другу.

— Победитель — тот, за кем остается поле боя, — говорил Хорнбори, пытаясь заглушить неприятное чувство, вдруг нахлынувшее на него. — Это все не считается. Мы сражались здесь, у саней. И это наше поле боя.

— Они на расстоянии полета болта из кобольдского арбалета, — доложил мастер орудий его саней. — Может быть, стоит немного помешать им строиться?

— Да хватит с них, — решительно заявил Хорнбори. — Вы же видите, что они обходят нас по дуге, вместо того чтобы атаковать снова. Перезарядите все орудия, да и будет.

Каким же нужно быть идиотом, чтобы злить выстрелами врага, превосходящего тебя по численности, который, к тому же, ведет себя вполне мирно!

— Они нас окружают, — негромко пробормотал Рафа и на всякий случай зарядил арбалет. — Сейчас они атакуют со всех сторон, и тогда нам конец.

Хорнбори хотел было уже прочесть ему проповедь, когда понял, что даже он не может назвать какими-то хорошими словами происходящее на равнине. Марширующие колонны встретились, и по сигналу рога все воины повернулись на четверть. «Поразительно дисциплинированны», — подумал Хорнбори. Теперь все они смотрели на сани. Окруживших их детей человеческих должно было быть более трех тысяч. И у всех у них были луки. Инстинктивно вжав голову в плечи, он понял, что все это плохо кончится.

— Застрелите их командиров! — крикнул Хорнбори. Он допустил ошибку, приказав просто наблюдать за маршем.

— А как узнать командира? — В голосе командира расчета звучала паника.

— Плюмажи на шлемах, роскошные доспехи... — Хорнбори вдруг понял, что это не поможет. Половина детей человеческих утыкала свои шлемы перьями. И теперь все одновременно подняли луки, и воздух в следующий миг наполнился свистом стрел, словно на них летела огромная стая саранчи.

Хорнбори спрятался за корпусом саней, схватил свой арбалет и с отчаянной яростью принялся крутить ворот, которым натягивалась тетива.

Первые стрелы застучали по защитным стенам и льду, издавая звук, похожий на стук сильного града по бронзовым щитам. Некоторые его люди закричали, но насколько он мог видеть, все они еще дешево отделались. Первый залп никого не убил и почти никого не ранил.

Хорнбори вложил болт в арбалет и поднялся. Он не стал тратить время, выбирая какого-то определенного сына человеческого в качестве мишени, поскольку лучники уже вновь поднимали луки.

— Вперед, стреляйте! Задайте им жару! — Он просто прицелился в стоявших стеной людей и спустил курок, затем быстро пригнулся и спрятался за санями. Спустя один удар сердца сотни стрел снова застучали по обшивке.

Хорнбори слышал, что со стороны детей человеческих выкрикивают какие-то приказы, пока он перезаряжал свой арбалет. Он знал, что им с ребятами нечего рассчитывать на подкрепление. Лавина блокировала перевал, а путь, по которому они пришли спуда, тянулся на много миль. Им конец. Правда, могли помочь еще гигантские орлы.

В душе у него вдруг вспыхнула ничем не обоснованная надежда, он поднял голову к небу и увидел, что в него что-то летит, стрела, падавшая на него почти вертикально с синих небес! Он машинально поднял неуязвимую руку, но стрела пролетела между его мизинцем и безымянным пальцем и угодила в щель между нащечником шлема и виском.

Хорнбори попятился, споткнулся обо что-то, лежавшее на дне саней, и растянулся во весь рост.

— Капитан! — воскликнул Рафа. — Капитан, мы должны помочь ему.

Хорнбори чувствовал себя слегка оглушенным, но судя по всему, рана была несерьезной. Стрела лишь слегка оцарапала его кожу, но он по-прежнему прижимал руку к лицу.

— Разве ты не видишь, что ему прострелили голову, малявка? — возмутился мастер расчета. — Перезаряжай арбалет и забудь про капитана. С ним все кончено!

Хорнбори хотел сесть и возразить, но потом одумался. Эта стрела — настоящий дар альвов! Ему больше ничего не нужно делать, кроме как лежать тихонько и ждать, пока все закончится. До наступления ночи осталось еще самое большее часа два. А потом он сможет спокойно убраться отсюда.

Судя по всему, дети человеческие изменили стратегию. Вместо того чтобы прямо обстреливать сани, они стали целиться в небо, чтобы стрелы сыпались оттуда под острым углом. Несмотря на то, что из-за этого стрелы немного утрачивали пробивную силу, но с другой стороны, стенки повозок уже не защищали от выстрелов. Если раньше залпы производились с небольшими паузами, то теперь град стрел обрушивался на них просто без остановки.

Хорнбори тревожился за свои ноги. Верхнюю половину его тела защищала первоклассная кольчуга из серебряной стали, достававшая почти до бедер. На голове у него был добротный шлем, а лицо он закрыл своей неуязвимой ладонью. И только ноги были одеты в грубые холщовые брюки, и это представляло собой настоящую проблему. Если стрела попадет туда, то он уже не сможет смыться.

Стрелы колотили по саням. Когда одна из них царапнула его колено, он едва не вскрикнул. Затем что-то упало ему на живот. По кольчуге потекла теплая жидкость. Судя по весу, это мог быть только кобольд. Карлик осторожно спихнул его чуть ниже, и тут же почувствовал, как что-то вонзилось в тело мелкого мятежника. «Поделом тебе, — подумал Хорнбори, — проклятый убийца карликов». Несмотря на то что он вел себя вежливо и дружески, в глубине души он желал каждому члену клана Ледяных бород исключительно медленной и мучительной смерти.

Еще чуть-чуть. Можно было лишь надеяться, что никто не смотрит. Командир осторожно сдвигал труп дюйм за дюймом, пока этот негодяй-кобольд не прикрыл собой его ноги полностью. «Знал бы ты, что после смерти спасешь жизнь карлику, то перевернулся бы в гробу», — удовлетворенно подумал Хорнбори. А затем он замер и стал прислушиваться.

— Не пригибайтесь! — то и дело кричал командир расчета. — Цельтесь не торопясь, сукины вы дети. Пусть дети человеческие заплатят кровью! Соберитесь с духом и не посрамите нашего храброго командующего! Проявите мужество и подыхайте без бабских воплей.

На Хорнбори упал еще кто-то, душераздирающе стеная, несмотря на слова командира расчета, и тоже залил его кровью. «Так я, чего доброго, замерзну, если вы все будете поливать меня», — раздраженно подумал он.

И тут командир расчета вдруг умолк. В то же время Хорнбори почувствовал, что второй кобольд, лежавший на нем, дернулся, когда в него попало сразу несколько стрел, и совсем затих.

Обстрел стал слабее. А затем и вовсе прекратился.

Стояла мертвенная тишина. Не слышно было ни-стона, ни вздоха, ни звука.

Хорнбори осмелился убрать руку, которой прикрывал лицо, осторожно приоткрыл глаза. Каждая пядь внутренней стороны саней была нашпигована стрелами. Их были сотни. Мертвецы лежали друг поверх друга, с открытыми ртами и глазами, в которых застыл ужас.

Хорнбори осторожно выглянул за парапет. От рядов лучников отделилось несколько воинов-котов. Их осталось всего пятеро. Они подходили к саням с юга, наверняка намереваясь перерезать горло всякому, кого найдут живым. Не похоже, чтобы они собирались брать его в плен, как особо ценного заложника.

— Ты жив! — прошипел у него за спиной негромкий голос