Естественно, магия (СИ)

— А если… наложить обратное заклятие… — начал маг.

— И пропустить через сильное магическое поле!? — непочтительно прервал кудесник.

— Кстати, она-то тоже под этим «проклятием»? — заговорщицки спросил Люций.

Виктор кивнул.

— Эй! Вы о чём там шепчетесь? — насторожилась Лидия. — Я не…

Она не договорила, сражённая заклинанием. Вместе с ней обмякла и Надя. Виктор успел бросить щит, смягчая падение.

— Прыткий ученик попался, — шепнул Люций и плавно перетёк, подхватывая обеих женщин.

Кудесник прыгнул к Учителю, желая, как минимум, посмотреть на работу Великого. Всех четверых Люций тут же перенёс на неприметный холм где-то на востоке от хутора.

Виктор сразу приметил сходство в искажениях естественных полей силы: ещё одна нода Глобального Заклинания! Рощица поменьше, но и сам холм выше и скалистей.

— И то верно, — одобрил минотавр в полный голос. — За век я мог и подрастерять сноровку-то. Идём!

Остров не изменился, но зависимость Люция от этого места явно прервалась: уже рассвело, но Великий и не думал опасаться за своё здравомыслие. И он продолжал контролировать свой гигантский артефакт. Лишь секунду сдувал их магический ветер, и вот — вокруг них образовалось затишье.

Минотавр выпустил женщин из рук, и те воспарили в полуметре над песком.

— Готов ли ты, ученик?

— Наблюдать — да…

— Тогда смотри!

Не так, чтобы слишком быстро. Метель эмоциональной сферы, толика воды с органикой (проассоциировавшаяся у Виктора с кровью), что-то ещё: как бы среднее между двумя первыми. На создание заклинания ушла почти минута. С другой стороны, куда торопиться?

— Вээр-аль-миш-ни-рой-маль, — пропел Люций, и поток заклинания стёк на две цели.

Значит, Древний тоже использовал слова. Возможно, что и по прямому назначению. Интересно! Слова эти ничего не добавили к формированию заклинания, а наложились ещё одним около-эмоциональным вливанием на общий узор. Крайне любопытное использование!

— Теперь — закрепление? — предположил Виктор.

— Верно мыслишь, ученик! Я отверзаю хляби. Оборонись!

— Э…

Но щит поставить он успел — жадный-прежадный. Его нефизическое потрескивание прекратилось довольно скоро, он достиг необходимой насыщенности, и Виктор отключил дальнейший приём силы. Тела обеих женщин мотало, как воздушных змеев в шторм.

— А это что!? — растерянно буркнул Люций.

Надя начала усыхать на глазах! Щёки впали, лоскуты ткани, оставшиеся от разорванного ветром платья, почти не закрывали худеющие бёдра. Но с не менее угрожающей скоростью стало увеличиваться вздутие в нижней части живота!

— Беременность! — осенило Виктора, и он бросился, чтобы своим щитом прикрыть девушку от неистового потока.

Получилось. Процесс остановился, но стадия была уже…

— Роды! — крикнул Виктор.

— Что!?

По тому, как испугался Учитель, ученик понял, что толку от Великого будет меньше, чем от него самого. От страха Люций даже утратил контроль над левитацией, и тело Нади чуть не плюхнулось на песок.

Виктор похолодел. Внезапные роды! Высокая вероятность потерять и роженицу, и ребёнка! Включая свой «рентген», он спешно припоминал всё, слышанное о родах: анатомия и физиология в школе, болтовня девчонок в коридорах университета, обрывки разговоров тёти, бабушки, знакомых, плакаты на стенах женской консультации, в аптеку которой он забегал несколько раз за лекарствами от гриппа и прочими мелочами.

Околоплодные воды, пуповина, плацента. Она же — послед, потому что выходит последним. Потуги… рефлекторные сокращения гладких мышц. Практически неостановимые! Там ещё что-то с родовыми путями… они должны «раскрыться»… как!? Головка! Смещение, наползание черепных костей… Можно делать кесарево сечение в сложных случаях. И что резать!?

Процесс шёл. Кажется, это уже сами роды! Почему-то их зовут второй стадией. Именно! Потому что первую проморгали! Там же поднимается давление, ещё чёрт-те-что творится; особенно, когда сорок недель вкладываются в пару минут…

В отчаянном мысленном вихре мелькнула спасительная идея: всё извлечь! Границы плода обозначены водой, которая, кстати, убывает. Магически Виктор резанул пуповину, перемкнул её со стороны плаценты и тут же телепортировал маленькое тельце из живота матери подостлав совершенно стерильный щит. Хоть это хорошо!

Кажется, надо шлёпнуть малыша, чтобы тот закричал. И он должен быть вверх ногами, кажется. Можно и с помощью магии…

Малышка пищала, выкашляв всю воду из лёгких. Надя тяжело дышала, но пока не пришла в сознание. Люций от вида плаценты лишился чувств. Лидия просто лежала на песке. Разросшийся купол щита укрыл всех пятерых. Теряющий силы Виктор чувствовал себя настоящим Победителем.

Упасть он позволил себе, только вернувшись на траву своей цитадели.

Хорошо, что первым пришёл в сознание Люций. И успел удрать до того, как очнулась Лидия.

120. Радость и ответственность

Надю осмотрели. Заботливая прабабушка не стала везти её в больницу. И то верно: где ещё девушка получит лучший уход и реабилитацию, как не под крылышком у высшего лекаря? Пациентка была очень слаба, но зверский аппетит проснулся уже через час после возвращения. Петра, пребывавшего в ступоре, хватало только на то, чтобы помогать молодой матери ходить по дому.

Лидия временно взяла на себя материнские обязанности. С охами и косыми взглядами на Виктора, но всё же — с огромной радостью. Влад помогал превращать комнату Петра и Насти в детскую.

Необходимость подстегнула: теперь-то шумная четверка стала совсем лишней.

Но… всё налаживалось. Снова внезапно, быстро, не давая времени на поиски вариантов.

В деревне дома не сдавались. Только продажи. Четыре из двадцати шести! Было, из чего выбрать, и было, чем заплатить смешную цену — не более десятка тысяч империалов.

— Недвижимость… — Виктор усмехнулся, после осмотра первого дома. — Больше подошло бы «неликвидность».

— А я бы как раз взяла да и ликвидировала всё до фундамента! — Женечка рассмеялась.

— Мы ведь продолжаем скрытничать? А, начальник?

— Да. Естественно. Без фанатизма, но — продолжаем. В любом случае, нам надо где-то жить уже сейчас.

— И нам надо два дома, — добавил Моав, поглядев на Женечку.

— Вы что-то не поделили? — насторожился Виктор.

— Нет, но… в её состоянии…

— Да как ты… — начала Женечка гневную тираду.

— Мы, — поправил Танк и увернулся от тычка раззадоренного барда. — Да этого только слепой не увидел!

— Чего!? — о чем бы они не толковали, наличие секретов, из-за которых можно поссориться… И вдруг это опасно для Женечки!

— Или очень занятой, — Моав усмехнулся. — Она…

Но Женя решительно выставила ладонь, боец смолк, и она сказала сама:

— Я беременна.

— Ну… — Виктор не сразу нашелся, что ответить. Понятно, что определённое действие даёт с хорошей вероятностью вполне предсказуемый результат. Но всё и скоро как-то, и… впрочем, ещё есть почти год на то, чтобы свыкнуться, настроить быт, отношения, роли — или что там, в семьях, принято настраивать. Так что эмоциональная кома, в которую с обеда впал Пётр, ему вряд ли грозит. — Прямо-таки праздник жизни. Значит, два дома, — легко закончил кудесник.

— Вот это выдержка! — поразился Моав.

— Начальник! — уважительно протянул Танк.

Женечка обняла и поцеловала. Идиллично. Наверное, он ещё успеет напугаться ответственности. Удачно, вашумагию, выпало времечко узнать эту новость: мысли заняты совершенно другим, никакой возможности поволноваться.

Люций сбежал от своей разъярённой пра-восемьдесят-раз-внучки, но проблемы остались. Вдруг Старик раздумает оставлять дела и решит пожить открыто, и даст волю проснувшейся фантазии? Хотя с открытостью ему не стоит перебарщивать: немало народу догадается или уже догадывается, кто на самом деле виновен в Потопе. И если это всплывёт, станет обсуждаться, бродить в умах, то не ровён час, за каждым углом Великого будет поджидать мстительный снайпер с заговорёнными пулями в стволе или высший вор в тенях. Нет, не следует ему высовываться. Особенно — с такой приметной внешностью, какую он себе сотворил.