Путь наемника

— Да потому, что вы сошли с ума, — громко ответила ему Барра. Кто-то из зрителей от души расхохотался при этих словах, но, не обращая на это внимания, Баррани продолжала говорить, постепенно переходя на крик:

— Вы ведь могли стать еще богаче, могли достичь куда больших успехов, если бы не отступали, объясняя свои решения какими-то идиотскими рассуждениями о благородстве и чести! А еще… а еще я хочу сказать, что я была нисколько не хуже, чем Пакс, но вы все время подыгрывали ей, давали возможность выслужиться и заработать очередную награду. Ей всегда, всегда везло, а я…

— Это ложь! — раздался голос Доррин, которая вступила на площадку и быстрым шагом подошла к своей бывшей подчиненной. — Вы с Пакс вместе поступили на службу в нашу роту. В один день вас, новобранцев, посвятили в рядовые роты герцога Пелана. Это правда, единственная правда в твоих словах. Да, в течение, быть может, всего первого года вы были примерно равны во владении оружием. Но больше между вами ничего общего не было. Пакс во всем превосходила тебя. А со второго года службы ты отстала от нее и в главном — воинском искусстве.

— Я? Да я… да что вы…

— Поверь мне, Баррани, я говорю это вовсе не для того, чтобы оскорбить тебя. Клянусь Фальком, я ведь капитан твоей когорты, я знаю тебя как облупленную. Ты всегда старалась доставить командирам и своим товарищам по службе как можно больше неприятностей, правда не нарушая правил и уставов в открытую. Ты вечно была в ссоре со всеми вокруг. Мне приходилось продумывать, с кем ставить тебя в караул, отправлять в патрулирование или назначать в наряд. Приказ есть приказ, и твои сослуживцы способны были исполнять свои обязанности в любом составе, но я понимала, что никто не хочет оказаться с тобой в одной команде, и пыталась хотя бы чередовать твоих напарников. Сколько же мне довелось поломать над этим голову! Сколько раз я была вынуждена делать тебе замечания! Сколько раз мы обсуждали твои ссоры и мирили тебя с товарищами! А Пакс — она никогда…

— Конечно, она всегда умела подлизаться к начальству! Доррин и герцог Пелан лишь понимающе переглянулись, но на этот раз не выдержали нервы у Сурии:

— Что? Это ты паладина Паксенаррион называешь подлизой? — гневно воскликнула самая младшая из лионийских оруженосцев.

Поняв, что рассчитывать на поддержку с чьей-либо стороны ей не приходится, Барра покраснела и во весь голос закричала:

— Да чтоб тебе провалиться! Ты умеешь выслужиться, воспользоваться любым шансом, перешагнуть через труп друга! Ты безжалостная и расчетливая подхалимка! Все всегда на твоей стороне, всегда…

— Баррани! — громко произнесла имя недавней соперницы Пакс. Что-то в ее голосе заставило Барру замолчать. — Послушай меня, Барра: ты сейчас выставляешь в неприглядном свете не столько меня, сколько себя.

— Что?! Я выставляю себя в неприглядном свете? Нет, Пакс: всеми своими неудачами я обязана тебе. Вот и сейчас ты выставила меня на посмешище перед толпой своих дружков и подружек, очарованных твоими сладкими речами. Ты на себя посмотри: тоже мне, хорош паладин… — Барра вдруг схватила с пола свой тяжелый шлем и швырнула его в Пакс, которой не составило труда увернуться. Тем временем Барра продолжала истерически вопить:

— Я еще тебе покажу, Паксенаррион! Ты, дочь пастуха из глухой деревни! Я ведь все про тебя знаю! Ты в душе жалкая трусиха! Что, кто-то не согласен? Если бы в тебе была хоть капля смелости, ты бы убила меня. Что, кишка тонка? Давай, у тебя же в руках меч, давай, убей меня, рискни! — Раскинув руки и запрокинув голову, словно подставляя горло под удар, она захохотала:

— Что же ни Гед, ни Фальк не помогут тебе? Да потому, что ни один святой не станет помогать жалкому трусу! И вы все, — закричала она в зал, — все, собравшиеся здесь, — мелкие, ничтожные трусы! Ну ничего, вот подождите, придет и мое время! А ты, рыжая стерва, я тебе обещаю: однажды я еще с тобой поквитаюсь!

Баррани развернулась и пошла к выходу. Стражники хотели преградить ей дорогу, но, повинуясь жесту Пакс, расступились и распахнули дверь.

— Ну что ж, — раздался в напряженной тишине голос принца. Дождавшись, когда Баррани выйдет из зала, он обратился к Пелану:

— Если это и есть тот заветный свидетель барона Верракая, который должен был подтвердить его обвинения против вас, герцог Пелан, я полагаю, вы можете быть уверены, что вам удастся защитить свое доброе имя на заседании Совета. По моему мнению, все, о чем кричала тут эта женщина, пропитано ядом, кипящим в ее сердце, и не имеет отношения к вашим реальным поступкам.

По залу пронесся одобрительный гул. Герцог Пелан улыбнулся принцу:

— Благодарю вас, ваше высочество, за ваши слова и чувства. Я действительно надеюсь, что ни одним своим поступком не дал повода своим солдатам так отзываться обо мне и моей роте. Но все же я обещаю хорошенько подумать над этими упреками. — Обернувшись к Пакс, он поклонился ей и сказал:

— Паксенаррион, ты опять защитила меня — на этот раз от дурного слова. Как всегда, ты сослужила мне добрую службу.

— Господин герцог, на этот раз я исполняла волю богов, а не долг солдата вашей роты. Я больше не ваш солдат, но до конца жизни останусь верным вам ветераном.

Несмотря на то что загодя предсказанные Пакс неприятности как пришли, так и ушли, не причинив какого-либо реального вреда герцогу, Пакс по-прежнему чувствовала себя неспокойно. Вечером, когда герцог удалился в выделенные ему покои, она собрала королевских оруженосцев у себя, чтобы обсудить с ними, как быть дальше. По всему выходило, что герцогу нельзя было показываться нигде без их сопровождения. Если Пакс не могла быть рядом с ним, охрану должны были нести оруженосцы.

— Но скажи, Пакс, чего ты теперь опасаешься?

— Злобу, которой кипит Барра, направляет куда более мощная и умелая сила, — нахмурившись, сказала Паксенаррион. — Поэтому я напомню вам еще раз: наш король еще не взошел на престол и не принял на себя корону. И пока это не произойдет, мы не имеем права доверять никому.

Гаррис и Сурия отправились в покои герцога, чтобы обеспечить ему охрану, а Пакс, оставшись с Льет, стала готовиться ко сну. Но, несмотря на всю усталость, она еще долго ворочалась и перебирала в памяти события прошедших дней.

Как ни странно, наутро она почувствовала себя свежей и вполне отдохнувшей. Позавтракав с герцогом в его покоях, Паксенаррион вместе с Пеланом и оруженосцами отправились на заседание Совета. Как только они вошли в зал, Пакс обратила внимание, что в зале присутствовал сам барон Верракай, а место, отведенное на зрительских скамьях для его брата, осталось пустым. Пришли на заседание и оба эльфа, занявшие на этот раз места в нижнем ряду гостевых стульев, поближе к столу, за которым сидели члены Совета. Пакс захотелось спросить у эльфов, что они думают по поводу того, как вел себя герцог накануне. По ее мнению, то, что он смог сдержать свои эмоции и не только здраво оценить сложившуюся ситуацию, но и достойно воспринять несправедливые обвинения, говорило о его способности хладнокровно принимать решения в самых критических положениях, провоцирующих на необдуманные поступки.

Заседание началось с обращения наследного принца.

— Почтенные члены Совета Регентов! Я созвал это заседание по просьбе госпожи Паксенаррион, которую все мы имели удовольствие видеть на вчерашнем заседании Совета и на церемонии посвящения в рыцари. Всем вам известно, что она прибыла к нам, исполняя волю богов и разыскивая истинного наследника трона союзного нам королевства Лионии. Госпожа Паксенаррион считает, что нашла этого человека, и просит вас быть свидетелями правильности или ложности ее догадки и присутствовать при испытании избранного ею кандидата эльфийским мечом.

— Так кто же это, ваше высочество? — обратился к принцу барон Верракай. Остальных членов Совета разбирало не меньшее любопытство, но никто не осмелился выразить его вслух в прямом вопросе.

— Я предоставляю паладину Геда госпоже Паксенаррион самой сказать все, что она считает нужным. — Наследный принц занял свое место за столом и жестом пригласил Пакс начинать.