Элизиум, или В стране Потерянных Снов (СИ)

— По-моему, дяде Гарри просто нездоровится, — вежливо, вызывающе вежливо сказала Рози. — А на месте некоторых я бы…

— Сбавь обороты, рыжая. Он мой отец.

— Работа, только и всего. Гарри поздно вернулся, — нервно заметила миссис Поттер, но остальные переглядывались с пугливым недоумением.

— Гарри никогда не забывает про рождество, — Молли Уизли затрясла головой. — Никогда! Это семейный праздник, дорогие мои.

— Он и не забыл, — Ал покраснел. — Он вернулся с какого-то задания, я уверен. Это жуткая тайна. Что-нибудь вроде того оборотня, ну, все помнят?

— Заткнись. Оставь отца в покое, — прошипел разозлившийся Джеймс. — И чтобы сегодня я не слышал твоего дудения, щенок! Отцу надо отдохнуть.

— Чего Гарри сейчас надо, так это поспать хорошенько. Он слишком много времени проводил на работе, да еще эти Малфои и их мальчик… Горе, конечно, горе горькое, — Молли поджала губы. — Только чужое горе не переживешь.

Наступила неловкая пауза. Рози взглянула на Лили Луну и быстро опустила глаза к тарелке.

Ал и Джеймс уставились в разные углы столовой.

От елки пахло свежо и мягко, горьковатый запах праздника немного стирал ощущение тоски. Драко тихо вышагнул из празднично украшенной комнаты и поднялся наверх.

Гарри сидел на широкой кровати, разглядывая свои руки. Не было на них ни мозолей от весел, ни крови, ни грязи.

Он вскочил вдруг, вспомнив о чем-то, и почти пробежал вниз. На пороге столовой остановился.

— Я по делу. Быстро вернусь. Работа, — извиняющимся тоном добавил он, перехватив взгляд жены.

Драко сунулся было за ним, на крыльцо, но Поттер аппарировал, и все произошло очень быстро.

Через несколько минут Драко очутился в собственной гостиной, рядом с жарко пылающим камином, и по-прежнему за плечом у Поттера.

Гарри стоял, вытянув шею, слушая голоса наверху. Два голоса: смеющийся, плачущий — женский, и звонкий, легкий — мальчишеский.

Потом Астория появилась, растерянно-счастливая, бархатное платье с нежным, мягким шелестом задевало ступени:

— Гарри? Это ты? В такую ночь! Мерлин и Моргана! Послушай, в такую ночь… а я ждала его. Скорпиус очнулся! Правда, правда: Скорпиус очнулся! Он там, он живой, он наверху, и я… я…

Она заплакала, вытирая слезы детским и беспомощным жестом — распластанной ладошкой с согнутыми пальцами.

Гарри подошел к ней, обнял и терпеливо ждал, когда плач прекратится.

— А Драко куда-то ушел… обещал ненадолго. К ужину… к ужину, я совсем забыла про ужин. Я… была наверху. Разворачивала подарки, хотела показать Скорпиусу, что ему отец подарил… И думала, все думала о чем-то, я даже не помню, о чем.

— Тихо, пожалуйста, ну… не надо, — Гарри наклонился к ее виску. — Тихо, все хорошо. Правда? Он очнулся, он будет здоров.

— Да, да, — Астория подобострастно закивала, — так и будет, увидишь. Где же Драко? Куда он на ночь глядя? Ах, мужчины, ну что же такое…

— Астория. Послушай. Внимательно. Я… скажу сейчас кое-что. Кое-что такое… Ладно. Я приду завтра, все объясню. Послушай сейчас, самое… главное. Драко не будет. Больше не будет.

— Что?..

— Сейчас не будет. Сегодня и… потом. Никогда. Он не придет. Больше не придет.

— Что? — повторила она, словно глухая.

— Драко больше не вернется. Завтра, завтра объясню, не сегодня, — умоляюще сказал Гарри.

Ее мокрые ресницы растерянно хлопали. Глаза остекленели, взгляд застыл на лице аврора Поттера.

И наступило завтра. Долгое, долгое, тусклый зимний день со снегопадом и серым низким небом.

Гарри сидел рядом с Асторией Малфой и рассказывал глухим и невыразительным голосом, рассказывал все — ну… почти все, с какой-то глупой ухмылкой подумал Драко. О далекой стране, о четырех королях. Он рассказал о похищенной и запертой в королевском камне душе, о смерти Драко, о возвращении, о том, как путь был завершен и пройден, как сомкнулись кончики невидимой ленты времени.

Астория дослушала молча, с неестественным спокойствием.

— Драко погиб, чтобы спасти его? — потребовала она вдруг, слегка повернувшись к Гарри.

— Вероятно, что так. Хотя он не мог знать в точности. Он просто… поступил, как считал нужным. Остался с сыном. Если бы не казнь, палач мог устроить в городе черт знает что, перекрыть дороги, и я бы не смог прийти… но Грей был слишком занят тем, чтобы устроить это… эту… сцену. Я опоздал. Прости меня, я виноват во всем. Из-за меня Драко убили.

— И ты в ответ убил его? Похитителя души?

— Я должен был. Иначе не смог бы освободить камень. Когда камень прошел через Высокую Дверь, я думаю… чары разрушились. Об этом знали те, другие существа. Бессмертные. Некоторые из них боги, некоторые были людьми. Но они многое знают. Больше, чем мы.

— Драко погиб, чтобы спасти Скорпиуса, — Астория выпрямилась. — Мне достаточно этого. Мне не нужно ничего больше знать.

Гарри вздохнул.

— Ты сказал, его тело… его нет?

— Я клянусь тебе, я обшарил всю комнату вокруг Завесы. Нет ни следа: ни одежды, что была на нем, ни сумки, ни его волшебной палочки. Последнее, что я помню — как держал на руках мертвеца. Затем я шагнул — и все исчезло. Даже время исчезло, все прожитое там время. Если бы я мог, я нашел бы тело, мы похоронили бы его… Но.

Гарри запнулся. Его сжатые в кулаки пальцы побелели.

— Знаешь, что сказал ему Сириус?..

Астория молча смотрела за окно.

— Что ни у какого пути нет окончания. Что всегда есть дорога. Другая. Какая-то другая.

— Он сейчас там?

— Наверное. Я думаю… я хочу думать…

— Там? — настойчиво и сердито повторила она.

— Там, за Завесой, — с неохотой сказал Гарри. — И я не знаю точно, где. Где-то… в пути. Может быть, он в пути. Или он… там, где все встретятся.

— Ты никому не скажешь, — вдруг ясно и твердо проговорила Астория.

— Что?

— Мы расскажем, что он просто ушел из дома и исчез. Авроры объявили… я не знаю? Розыск. Что-то в этом роде. А потом закрыли дело.

— Да, — Гарри кивнул с облегчением. — Да, верно. Так будет лучше.

На третий день Драко, наконец, увидел своего сына — там, за тонкой пеленой чужого и родного одновременно мира, за стеклом из собственного небытия.

Он был поражен тому, как обыденна и странно тиха оказалась встреча: Скорпиус сидел в постели, прижавшись спиной к подушке, и ел горячую овсянку. Астория сидела рядом с ним, она поставила локоть на колено и подперла подбородок кулаком. На пальце ее тускло сверкало тонкое, простое кольцо. Почему-то оно притягивало взгляд невидимого наблюдателя, как будто в скромном, робком, нечаянном блеске собралась вся нежность, которую Драко чувствовал к этим двоим.

Рука Скорпиуса, по-птичьи тонкая, с ослабевшими мышцами, торчала из ставшего широким рукава синей пижамы. Пальцы его слушались плохо. Он подносил ложку к губам и, хмурясь, дул на овсянку, а Астория улыбалась далекой, бездумной улыбкой.

— Когда он вернется?

Астория вздохнула.

— Может быть, завтра.

— «Может быть»?

— Ешь, пока горячее.

Она отвела с его мокрого лба влажную густую прядь. Скорпиус сморщился.

— Я тебя знаю, мам. Когда ты так говоришь, значит, ты совсем не хочешь говорить правду.

— Не очень хочу.

— Я видел его во сне.

Астория подняла голову, выпрямила спину.

— Что? Что ты видел?

— Какие-то… отрывки… сегодня все как будто в тумане. Вчера я помнил хорошо. Я помню, как он обнимал меня, а потом… я кричал, потому что меня вроде… заперли? В комнате. Но там не было двери. Даже можешь не спрашивать, как это получилось.

— И что же? Где он был?

— Там, за стеной. Наверное. Я не слышал его, но надеялся, что папа не уйдет. С другой стороны, я думал, что его могут поймать и тогда…

— Что тогда?

— Не знаю, мам. Мне казалось, что они могут сделать что-то плохое. Что-то очень, очень плохое. Папа всегда такой, как будто… Мам? Ты так не думаешь?

— Какой же он, зайка?

— Не называй меня «зайкой», пожалуйста, — серьезно и учтиво попросил Скорпиус.