Нарушители равновесия

ниту. Вначале Войча увидел у самого горизонта вежу — высокую, каменную, похожую на ту, что была вчера. Он подумал, что впереди еще один сторожевой пост, но тут же заметил вторую вежу. затем третью. Город! Бойче захотелось бежать со всех ног. а еще лучше

— оседлать Тарпаныша и пуститься в карьер, но он тут же одернул себя. Этак не годится. Он уже знал, что Акелон давно брошен, но мало ли кто может заглянуть на старые развалины. Поэтому Войча решил не спешить. Напротив, он даже остановился и принялся внимательно осматривать город, вспоминая уроки Хальга Лодыжки. Город, особенно каменный, он уважения требует. Тут поспешность ни к чему!

Однако кроме веж и темной глади Денора у самого горизонта ничего увидеть не удалось — Акелон был слишком далеко. Поэтому пришлось подойти поближе, подняться на небольшой холм и уже оттуда изучить город как следует. И первое, что понял Войчемир — уроки Хальга ему не пригодятся. поскольку Акелон штурмовать не требуется. Да и нечего тут штурмовать — город погиб, и погиб очень давно.

Вежи, издалека казавшиеся могучими и неприступными. вблизи выглядели совсем иначе. Исчезли розные зубцы, панцирь, выложенный из ровных, гладко отесанных камней, был во многих местах пробит, а от куртин, протянувшихся между вежами, уцелел лишь нижний ряд мощной кладки. Похоже, стены специально разрушили, а до веж не дошли руки. Войча заметил и ворота, когда-то защищенные вторым рядом стен. теперь тоже разваленным почти до основания. От самих ворот не осталось почти ничего — верх могучей вежи был снесен до самого проема. Вал порос кустарником и высокой травой, от рва, когда-то глубокого, осталась еле заметная канава. А за стенами тянулись невысокие холмы, поросшие таким же редким кустарником и желтой высохшей травой, среди которой кое-где возвышались остатки того, что когда-то было ломами.

Войча покачал головой — вид мертвого города почему-то огорчил. Большой был город, едва ли меньше Савмата! И людей тут жило достаточно — не сотни, а целые тысячи. А где они все?

Ужик тоже рассматривал то, что уцелело от Акелона, но лицо его оставалось невозмутимым, и Войча решил, что заморыша пронять таким зрелищем трудно. Внезапно он ощутил какое-то странное чувство. Вот ведь толстокожий! Смотрит на город, как на лягушку какую-то! И Войче стало обидно за всех тех, кто когда-то жил за серыми стенами.

— И чего с ним случилось? — поинтересовался он, имея в виду. конечно город.

— С Акелоном? — Ужик, как обычно, пожал плечами. — Воительницы разрушили. Со скуда у гелои был мир, но потом…

Войча вспомнил; гелы — это те, кто здесь жил, скуда — понятно, а вот Воительницы…

— И когда это было?

— Пять веков назад.

— Ого!

Войча взглянул на руины с немалым уважением. Крепко строили, если после всего эти камни еще столько простояли! Но тут же новая мысль ввергла его в немалое смущение:

— А как мы тут чего-нибудь найдем? Ничего же тут нет!

Войча вспомнил холодное, спокойное лицо дяди — Светлого Кея Мезанмира — и вновь поглядел на мертвый